Соседка отшельника - Мира Айрон
— Поняла, — грустно кивнула Эмилия.
— Тогда прощайте. Мне пора.
Алан развернулся и пошёл к машине, чувствуя спиной взгляд Эмилии.
Он был в бешенстве. Ему слишком тяжело давалось каждое расставание с ней. Всякий раз она как будто забирала с собой часть его. Однако за прошедшие с момента их последней встречи шесть лет мужчина уверовал в то, что на этот раз они расстались навсегда, и окончательно успокоился. Как говорится, ничто не предвещало…
Теперь же Алан был убеждён в том, что бывшая жена заявилась сюда по его душу, и его ничуть не обманули её уверения в обратном и «праведное» возмущение. Да она и не особо-то пыталась убедить его. Как обычно действует дерзко, нагло и напористо. Появилась очередная идея, ударила в голову жидкость золотистого оттенка, и Мила по своему обыкновению пошла на абордаж…
…Тогда, почти семнадцать лет назад, она поступила-таки в один из театральных вузов и даже проучилась целых два курса. Пока жила в студенческом общежитии, успела выскочить замуж за однокурсника и развестись.
Почему она покинула стены института, никто так толком и не узнал: то ли отчислили, то ли ушла сама. Осталась в столице ещё на несколько лет, снимала квартирку типа конуры с двумя такими же дурочками в одном из самых отдалённых спальных районов, сменила десяток-другой разных работ и… вернулась в родной город.
Алан тогда как раз окончил университет. За период учёбы ничего серьёзного у него ни с кем не сложилось, и он очень быстро сдался, когда Эмилия вновь нарисовалась на горизонте.
Он и не забывал её за прошедшие пять лет, и никто из его мимолётных подружек не вызывал в его душе даже тысячной доли того трепета, тех эмоций, которые вызывала Мила.
Алан и Эмилия сняли квартиру и стали жить вместе. Благов начал работать с переводами, а Эмилия заочно училась в Институте культуры на режиссёрском факультете и вела театральную студию для малышей в районном дворце культуры.
Так прошли ещё три года. Влюблённым исполнилось по двадцать пять лет, и Алан счёл, что пора задуматься о чём-то более серьёзном, нежели просто сожительство. Он сделал предложение любимой: всё честь по чести, с букетом и кольцом.
Эмилия взяла время на раздумья, а через три дня заявила Алану, что пока не готова к семейной жизни. И что Алан не должен сажать её на цепь, если любит её.
На закономерные вопросы раздавленного и растерянного мужчины она ответила, что решила стать профессиональной путешественницей и вести собственный видеоблог.
Алан очень любил Эмилию и не стал сажать её на цепь. Отпустил, стараясь не показывать того, как ему больно. Покрутил пальцем у виска и приказал больше не появляться в его жизни. Мила заверила его, что конечно же не появится. Дескать, он может жить спокойно и даже не сомневаться.
Надо ли говорить о том, что через год она возникла на пороге квартиры, которую Алан успел купить в ипотеку за время разлуки?
С профессиональными путешествиями и видеоблогерством что-то пошло не так, и теперь Мила напоминала побитую собаку. Несмотря на это, Благов сначала выгнал её. Однако бывшая приходила снова и снова.
У Алана тогда намечался роман с другой женщиной, но Эмилии удалось сыграть на упреждение. Она в прямом смысле слова упала в ноги мужчине и поклялась, что выйдет за него замуж и станет самой верной, самой лучшей женой.
Надо отдать должное Эмилии: в течение двух лет она и вправду была идеальной женой. Окончила кулинарные курсы, занималась йогой на свежем воздухе, увлекалась психологией и духовными практиками, снова вела театральную студию для малышей, завершила образование в Институте культуры.
Алан был бесконечно счастлив и потихоньку готовил супругу к мысли о том, что им пора стать родителями. Им уже исполнилось по двадцать восемь лет, у них было жильё, и они получили профессию.
Новые планы Эмилии стали для её мужа настоящим ударом под дых: женщина вновь решила покорять Москву, на этот раз в качестве ресторанного критика. Эмилия Благова — очень красивое имя, к тому же, весьма подходящее для ресторанного критика.
Сначала Алан пытался убеждать и увещевать, хоть и понимал, что это бессмысленно: он слишком хорошо знал свою жену. Потому в конце концов приказал ей убираться и подал на развод.
С тех пор прошло шесть лет, и за это время Благов ни разу не получал вестей от Эмилии. Он целенаправленно избегал новостей о её жизни, не общался ни с родителями бывшей, ни с общими знакомыми.
В итоге всё-таки поверил в то, что даже у Милы проснулись совесть и чувство собственного достоинства. Ну да, ну да… Однако она ещё не знает, что в этот раз у неё и вправду ничего не выйдет. Алан слишком ценит то, чего ему удалось достичь, и свою спокойную жизнь, — жизнь по его собственным правилам.
Слишком многое поставлено на карту. В этой жизни нет места прошлому.
* * *
Надо отдать должное Эмилии: она продержалась целую неделю. Не звонила и не приходила, не подстраивала «случайные» встречи, — одним словом, действительно просто жила по соседству и не делала попыток выйти на контакт.
Алана такое положение вещей вполне устраивало: пауза, взятая Эмилией, давала ему возможность свыкнуться с мыслью о том, что бывшая теперь постоянно находится где-то рядом, и адаптироваться к новым реалиям.
Конечно, он прекрасно понимал, что это затишье — явление временное, и не питал никаких иллюзий. Ждал, когда Эмилия устанет изображать равнодушие, оставит попытки заинтриговать его и вывести на реакцию, ринется в наступление, а сам тем временем возводил защитные укрепления.
Она должна отскочить от его брони, и желательно с полным пониманием всей бесперспективности её потуг.
Как-то вечером, ровно через неделю после первой (на этом витке отношений) встречи бывших супругов Благовых, Алан работал в кабинете, слушая шум дождевых капель, падающих на листья.
Идиллию нарушил дверной звонок, который прозвучал для Алана почти как набат.
— Ну вот и всё, — пробормотал мужчина. — Плакала моя сегодняшняя работа. Сейчас выбьет из колеи, и мне будет не собраться.
Разумеется, Эмилия в курсе того, что он вернулся домой; наверняка следила, потому отсидеться за забором, делая вид, что никого нет дома, не получится. Алан не хотел прятаться и выглядеть комично; к тому же, он на полном серьёзе допускал вариант, что Мила попытается незаконно проникнуть на его территорию.
Но не вызывать же охрану в самом-то деле? Неужели он сам не в состоянии
