Сын моего сына - Марина Вуд
Я вижу маму. Она прижимает меня к себе, словно маленькую, и гладит по голове. Боже, как же мне хорошо сейчас. Она смотрит на меня своим добрым, теплым взглядом, а затем мягко прижимается к виску губами. Она всегда так делала в детстве.
— Просыпайтесь, — раздается над головой насыщенный голос.
Открываю глаза и ловлю очередной приступ паники, вспоминая подробности сегодняшнего дня.
Глубоко вдыхаю.
— Вам плохо? — в голосе мужчины проскальзывает тревога.
— Да, мне плохо, — со злостью отвечаю я. — Мне очень плохо. И хуже, кажется, некуда.
Ответа на свой выпад я не получаю.
— Вам помочь с ребенком?
— Нет! — буквально выкрикиваю я и игнорирую его протянутую руку, самостоятельно выбираюсь из машины.
Достаю ребенка, и изо всех сил стараясь не разреветься, оглядываюсь по сторонам — понятия не имею, где мы! Это что, подземный гараж?
— Это мой дом, — Тимур Эльдарович отвечает на мой немой вопрос. — И, к слову, ваш теперь тоже.
Подземный гараж освещен тусклым светом, отблески которого холодно ложатся на стены. Даниил всё ещё спит у меня на руках, его теплое дыхание — единственным, что дает мне силы держаться.
Я поворачиваюсь к Тимуру, который стоит в нескольких шагах, наблюдая за мной.
— Нам дом? — мой голос звучит тише, чем мне того бы хотелось.
Тимур, не сводя с меня глаз, делает шаг вперёд, стараясь держать дистанцию.
— Вам знаком парень по имени Александр Тихий?
— Нет, — дергается мой голос.
Конечно, знаком! Я, наверное, даже если и захочу его забыть, то не смогу. Данька напомнит. Каждый день напоминает про этого мерзавца.
Тимур чуть хмурится.
— Знаком, — кивает. — По глазам вижу, что врешь. Саши больше нет, — грустно говорит он.
Мне становиться не по себе от его слов. Чувствую, как по спине ползет неприятный холод.
— Вот так, — жмет плечами. — Жизнь слишком коротка. Особенно у тех, кто её не ценит. Но есть я, — он тут же переключает всё внимание на себя. — Меня зовут Тихий Тимур Эльдарович. Александр был моим единственным наследником.
— Вы его отец?
— Я его крестный отец, если быть точным. И брат его покойной матери.
Вам, Ангелина, не нужно бояться меня. Здесь вы в безопасности. Вам не придётся ни о чём беспокоиться — ни о себе, ни о вашем сыне. Но сейчас вам нужно отдохнуть, а завтра я отвечу на все ваши вопросы.
Я хочу еще что-то сказать, но вдруг осознаю, что слишком устала, чтобы продолжать этот разговор. Моё тело сейчас находиться на грани истощения, а сознание путается в страхах и догадках. Но взгляд Тимура остается тёплым и уверенным, каким бы опасным он ни казался.
— Я не знаю, могу ли я вам доверять, — тихо произношу она.
— Я понимаю, — отвечает Тимур. — Но вам нужно хотя бы попробовать.
Сглатываю, ощущая в горле комок.
Тимур решительно шагает вперед, мне остается лишь двигаться за ним следом. Этот мужчина напоминает крупного хищника семейства кошачьих, а я себе — напуганную зайчиху.
Уже скоро мы оказываемся в большой и светлой гостиной. Я осматриваюсь по сторонам. Здесь очень красиво. И дорого. Много дерева и натуральных материалов. Полукругом изогнутый бежевый диван посреди комнаты.
— Ваша спальня наверху — сообщает Тихий. — Там вы найдете все необходимое для себя и для ребенка. Если захотите есть — кухня в вашем распоряжении.
— Пожалуйста, отпустите нас… — прошу я, но получается очень жалко.
Лицо Тимура теряет своё невозмутимое выражение.
— Куда вас отпустить? В то захолустье, из которого вас не глядя выставили? К пришибленным родственничкам, которые вас продали за три копейки?
Тимур тихо ругается.
— Как это, продали? — вскидываю на него глаза.
— Молча. Я всего лишь заплатил за три года учебы твоей сестры, — его плоские губы напрягаются и становятся двумя тонкими полосками.
— Что⁈ — не могу поверить.
— Что слышала.
Ошеломленно хлопаю глазами. Меня продали, как безмозглую овцу…
— Я ведь живой человек, разве меня можно продать, или купить? — шепчу, отступая на шаг назад, чувствуя, как стены начинают сжиматься вокруг меня. — Как они могли? — мой голос дрожит от ужаса и гнева. — Как?
Тимур смотрит на меня, его глаза холодны и безразличны.
— В этом мире, все покупается и продается, девочка. Твои родственники тебя слегка продешевили. Но ты не волнуйся. Ты ничего не потеряла, только приобрела. И даже представить себе не можешь в каких масштабах, — он усмехается, и эта усмешка делает его лицо ещё более жёстким. — Советую переживать эту реальность и глотнуть её. А еще хорошенько выспаться. Завтра нас ждет тяжелый день, — Тимур делает шаг вперёд, приближаясь ко мне. — Идем, я отведу вас в вашу спальню.
Мне не хочется уступать ему, но надо уложить Даню на нормальную кровать. В конце концов, если бы нам хотели сделать плохо, то сделали бы еще на пути сюда. Но от этого всё равно как-то не легче. Я еле делаю вдох, а за ним медленный выдох.
Хозяин дома указывает на лестницу.
— Иди за мной.
Тимур идёт впереди, его шаги уверенные и размеренные, будто он полностью контролирует ситуацию. Мне кажется, что я иду на казнь, но мысль о Дане заставляет меня двигаться дальше. Держа спящего ребенка на руках, я следую за Тимуром по длинному коридору. Каждый мой шаг отдаётся гулким эхом в моей голове. Тимур молчит, но его присутствие ощущается слишком остро. Он не просто владеет домом — он словно владеет всеми нами, и это осознание пугает меня до дрожи.
Мы подходим к двери, и Тимур открывает её, жестом указывая войти. Комната большая, с высоким потолком и массивной кроватью в центре. Всё выглядит роскошно, но холодно, как и сам Тимур. Он внимательно следит за мной, словно ожидая реакции.
Я аккуратно укладываю Даню на кровать. Мальчик немного ворочается, но, едва его голова касается подушки тут же начинает сопеть.
Накрываю его одеялом и сажусь на край кровати, чувствуя, как внутри меня накатывает волна отчаяния.
Тимур подходит ближе и наклоняется ко мне, его голос звучит тихо, но в нём нет ни капли сочувствия: — Привыкни к мысли, что теперь это ваша новая жизнь. И чем быстрее ты это
