Песня для Генри - Лила Лимоновая
Твоя комната вызывает у меня острый приступ непонимания и негодования. Ну что тебе в жизни не хватало? Богатенькая девочка, у которой всё было и было бы ещё больше в будущем.
Это тот самый момент, когда у меня начинает зреть главный вопрос: «Зачем она это сделала?».
Да, Фрэнк, зачем, а?
Я ставлю наконец коробку, выдыхаю, словно титан отпустивший небо. До чего же у тебя тут пусто, нет ни единой лишней детали. Даже какая-то музыкальная аппаратура на столе стоит идеально, проводочки подвязаны хомутиками, ничего не бросается в глаза.
Ты же девчонка, ещё недавно мы были мелкими, где всякая прикольная дребедень или милашная девчачья ерунда? Ни плакатов, ни фотографий, ни разноцветных штучек-дрючек, каких-нибудь игрушек, может? Всё так лаконично и лежит ровненько. И уже начало покрываться пылью.
Чёрная крышка пианино открыта. Этот инструмент, наверное, по стоимости, как дом, в котором я живу. Хочется прикоснуться. Невесомо собираю пыль пальцами с клавиш. Сюда никто не заходил с тех самых пор, да? Может, максимум, копы. Есть какие-то хаотичные следы, но уцепиться не за что. В кружке с недопитым чаем уже зацвела плесень. На заправленной кровати так и остался мятый след. Ты лежала здесь последний раз. Просто лежала, смотрела в потолок? Не знаю, что меня дёргает, но я бесцеремонно плюхаюсь на клетчатое покрывало. Тоже смотрю в потолок. И нахожу глазами кое-что, от чего бросает в холод. Надпись:
«Ты будешь помнить меня?»
* * *
Ты правда это сделала, да, Фрэнк?
Смешно, что первым и вероятно единственным, кто прочтёт твоё идиотско-пафосное послание стал я. Мы же с тобой и не общались особо. Ты всегда вроде как рядом, но отдельно от остальных. Странноватая, но недостаточно для клейма фрика. Как-то сама по себе, но и не изгой. Нейтральная, но при этом иногда, как выкинешь какую-нибудь фигню, что всем челюсти мести метлой приходится. Не стрёмная. Симпатичная даже, если присмотреться повнимательнее… Не знаю, не знаю… Я об этом обо всём начал задумываться, когда ночью, после визита к тебе домой, не мог заснуть. Нашёл тебя в соцсети, представляешь. Мы не были друг у друга в друзьях.
Обычная страничка непонятно кого. Мемный кот на аватарке, несколько фоток в альбоме, немного смешных картинок. В остальном музыкальные подборки в ленте.
Я вышел на улицу, всунул наушники, включил трек из последнего добавленного альбома.
Тан-тан-тадан… непривычно медленная для меня музыка. Я не любитель подобного, но для сидения в соломенном кресле под ночным небом, подходит вполне нормально. Я закурил. Сам не заметил, как сигарета закончилась, а потом и сам музыкальный тред.
Знаешь, я до последнего не хотел заходить в твои фотографии, но настроение заставило. Я почему-то не мог толком собрать в памяти твой образ, и это служило подобием защиты от лишних мыслей. Мне казалось, увижу, вспомню и… и что? Буду переживать? Но почему? Мы не дружили, не были близки. Я могу посмотреть на тебя. Могу.
И посмотрел… И… знаешь… на всех фотографиях ты улыбаешься, Фрэнк. Какого хрена у тебя абсолютно на всех фотках улыбка, а? Типа всё ок, и ты нормальная, да? Ты всегда такая — ямочки на щеках, косишь под очаровашку, а глаза холодные, как у матери. Были, блять! Эти то ли зелёные, то ли карие, раскосые глазища, стеклянные, острые, аж режет. Да что с тобой не так? На всех фотках одно и тоже, идеальная маска, ни одна мышца лица не поставлена по-другому. Лучше бы ты вообще фотки не выставляла, дура…
Я зло отключил телефон, выкинул очередную сигарету и пошёл спать. Не поверишь, остаток ночи я проспал крепко, настолько я рассердился и думать о тебе не желал. Но, к сожалению, это оказалась моя последняя спокойная ночка, когда я ещё мог себя контролировать.
* * *
Сколько раз, я слышал: «Генри, почему ты не играешь в футбол?»; «С твоей комплекцией надо быть в местной футбольной команде, а ты хернёй страдаешь». Бесчисленное количество раз меня вынуждали, заставляли отдать себя тому, что я терпеть не могу. Просто потому, что я такой «подходящий», огромный, мощный чел о природы. Андерс боролся, боролся, тыкал меня всё в этот футбол, а я сопротивлялся, а потом он сдался. Спросил, какой же факультатив меня устроит? А я с дуру ляпнул, что хочу в музыкальный класс. Я слушал рок и подумал о гитаре, наивный.
Там-то я тебя и заметил, Фрэнк. Ты у нас, как год уже училась, а я не обращал внимания на твоё существование от слова соооовсем. И вот прихожу с запозданием к вам на занятия. Вы все такие уже собранные, общаетесь, на одной волне. А я чувствовал себя слоном в посудной лавке. Я буквально врезался во что-то, потом в барабанную установку, пока искал себе место. Грохот поднял ужасный, а вы сидите, смотрите на меня, тихие, такие благовоспитанные, как на подбор. В любом другом месте ребята начали бы угорать и сопровождать моё неожиданное и неуместное появление шуточками, а вы молчите, и мне не по себе. Только ты улыбаешься легонько. Блять, это воспалённые воспоминания, или тогда ты улыбалась искренне? Как-то по-другому.
Первое занятие стало сущим адом. Таким тупицей я себя никогда не чувствовал.
Учитель спрашивает всякие термины, о которых я слыхом не слыхивал, а я киваю, краснею до самых пят от злости. На себя, конечно. То есть, какого хрена, я осмелился допустить мысль, что имею право влезть сюда. Я же простой парень, что я понимаю в подобных заумностях. У меня не было репетиров, как у вас, не было инструмента. Учитель старается, отвлекается на меня, на азы, а остальных это бесит. Откуда у меня ещё нашлось упрямство не слиться с первого занятия. Ты сама как-то случайно призналась потом, что остальные делали ставки, насколько меня хватит. А я не слился, отходил полугодие. Вау, настоящее достижение. Правда потом всё равно бросил, но речь не об этом.
Как-то ты догнала меня после занятия, и мы первый раз заговорили. Точнее ты начала и не посмотрела, что я чернее тучи. Маленькая и смелая мышка. Обычно люди меня обходят стороной в такие моменты. Редкие моменты, но меткие. Особенно, когда у меня что-то не получается, я переполняюсь злостью, а в музыке у меня ничего не получалось каждый чёртов присест.
— Тебе не нужен Террис.
Это
