Песня для Генри - Лила Лимоновая
Ну представляешь, масштаб абсурда? Какой, к чёрту, сноуборд! Неужели не могли другую фотографию выбрать? Твои родители не могли предложить другую? Или не было других фоток? Короче, никто не заморачивался, а может и специально выбрали, чтобы «без лица». Не знаю, но суть не в этом.
И вот, сижу я, привычно кручу в руках идиотскую статуэтку собачонки с директорского стола. Андерс зыркает на меня с прищуром, а потом выдаёт.
— Генри…
Он всегда со мной старается неформально общаться.
— Генри, хочу попросить тебя об одолжении.
Ну думаю, опять нелепое наказание, отнести что-нибудь тяжёлое, принести, как обычно. И почти угадываю… Андерс, встаёт, берёт с комода коробку, ставит передо мной лёгкую такую картонную коробочку, не больше пару килограмм. Я непонимающе кошусь, а он продолжает.
— Передай, пожалуйста, эту коробку мистеру и миссис Рид.
Я как сидел, чуть не упал. Догнал, что там твои вещи из школьного шкафчика. И понятное дело, меня понесло: «Что ещё за бред? Почему я? Да я с ней даже не общался. У неё свои друзья есть, пусть относят или родители сами забирают…» ну и прочее. Сам не понял, чего так взбеленился. Да мне легче было целиком здание по кирпичикам перебрать, чем ехать к твоей семье. Люди какие-то, которых знать не знаю и тут я, на пороге, с вещами их мёртвой дочки — здрасьте. Я тогда думал, какая же несправедливость и Андерс гандон. И лишь позже, вспоминая, до меня дошло, что это он применял свои психологические штучки, неплохо выучил за все годы, как со мной взаимодействовать.
Помню, с какой обидой я ехал к твоему дому, поглядывал на коробку. Незапечатанную, а мысли не возникло заглянуть. Только думал, почему из-за этого никому ненужного хлама мне приходится терпеть унижение. Ой, несчастный я.
Ты жила в престижном районе. В школе все называют этот буржуазный островок — Аутлэндом, с насмешкой, потому что, на фоне остального города здешние дома выглядят сюрреалистично, да и официальное название хрен выговоришь.
Мой старенький пикап выглядел неуместно на фоне этих стерилизованных особнячков, заборчиков и идеально ярких газонов, но мне было плевать. Да, я сюда закатывал частенько и раньше, и никогда не стеснялся. Заезжал за Карлосом и Дэвидом, чьи пластиковые машинки до тусовочных загородных мест не могли добраться. Или забирал очередную малышку и катил дальше с ней и с гордо поднятой головой. Именно с богатенькими девочками у меня как-то очень легко налаживались связи. Можно подумать, на хрена им такой нищеброд был нужен? Но нет, им, понимаешь ли, наскучивали удобства и золотые горы, и они хотели иногда пожрать дешёвых бургеров. Хотя ты тоже богатенькая… Но по тебе, правда, не скажешь.
Кстати, я знал где ты живёшь, но никогда не обращал особого внимания, видел только проезжающую мимо золотистую задницу твоего миленького маленького Гольфа и сейчас увидел снова. Странно, что тачку не загнали в гараж, она так и стоял на дороге, в тени дерева, перед домом, будто ты только подъехала.
В остальном ничего примечательного не наблюдалось, типичный домишко обеспеченных людей. Я докурил сигарету, ухватил коробку, в надежде быстро передать домработнице и отчалить. Неожиданно остановился рядом с твоей машиной. Заметил, что водительское стекло чуть опущено, наверно ты так оставила в последний раз…
Мда уж. Район пусть и безопасным считался, но всё равно это было откровенным приглашением «открывайте, забирайте». Твои родители вообще не парились и не подходили сюда что ли?
Ну, я оказался прав. Когда увидел твою маму, понял. Открыла-то она мне. Я сразу узнал, глаза у вас очень похожи, да и в целом тоже. Я слышал сплетни, что в крови у тебя понамешано что-то от Филиппин, Кореи, хрен знает ещё откуда. Отец твой какой-то успешный европейский коммерсант. Но я, признаюсь, не ожидал, что мама у тебя, окажется настолько красивой женщиной, у меня даже дыхание на миг спёрло.
— Миссис Рид, — заблеял я.
— Да?
Она точно настоящая? Я не мог поверить, что она вообще может являться твоей мамой, а не старшей сестрой, например. Мамашки с моего района, ходили в легинсах, цветастых футболках, с пучками или хвостиками на голове. А миссис Рид дома и в платье, в туфлях на каблуках, где такое видано? А эти тёмные длинные локоны, струящиеся по оголённым плечам… Она выглядела безупречно и, в то же время, скромно, натурально. Нетипично, как для богачей, так и для людей моего края. Городок у нас маленький, а я и не видел её раньше, точно бы запомнил. Как же это было странно. Всё-таки вы Риды — очень странные. Уникальные.
— Директор Андерс попросил передать вещи… — на твоём имени я запнулся.
Не знал, как скорбящая мать должна на подобное реагировать, и осторожничал. Но она не походила на страдающую. Лицо её выглядело непроницаемым, холодным и совсем не заплаканным. Не знай я о случившемся и в жизни не подумал, что она лишилась единственного ребёнка. Не предполагал, что люди могут реагировать на утрату по разному.
— А…вещи Фрэнки, — задумчиво посмотрела она на коробку. — Прошу, проходите, как ваше имя?
— Генри, — выблеял я.
Да, что ж за невезуха, я хотел просто передать и уйти, но она как-то так быстро развернулась, пошла в дом и не оставила мне выбора. Внутри стояла жуткая тишина, нарушаемая только стуком каблуков.
Интерьер, конечно, стильный и не претенциозный, в принципе в моём вкусе, но почему так неуютно?
— Воды или сока, Генри? — любезно спрашивает миссис Рид, а глаза холодные, меня аж потряхивать начинает, и в голове кроме «быстрее бы свалить» ничего нет.
— Нет, спасибо. Куда я могу поставить коробку?
— Комната Фрэнки наверху, — показывает она на лестницу.
Тут я — в осадок. Думаю: «За кого она меня принимает? Почему я должен идти в её комнату?!» Твою комнату. Стою по дебильному. Ничего против сказать не могу, а поблизости никакой мебели куда бы поставить эту проклятую коробку. Не на пол
