Подари мне эдельвейс. Мой любимый ботаник - Евгения Смирнова
– Не стоит, – попятился Вадим в сторону Маши, взглядом умоляя спасти его. И Маша сжалилась.
– Вадим Андреевич, вам только что звонили из Кремля, вас уже ожидают, – решительно сказала она и встала между Вадиком и медузой.
– В Кремле? Тогда вы не имеете право задерживаться ни на одну минуту! – медуза простерла руки к небу, а точнее к потолку, и затрясла кулаками, отчего все ее тело мелко заколыхалось.
– Пройдемте, машина уже ждет вас, Зинаида Петровна, – Маша слегка подтолкнула пожилую женщину к двери.
– Конечно, конечно, я не имею право, ведь это Кремль!
Дальше Вадим уже ничего не услышал, потому что Маша плотно прикрыла дверь его кабинета. Он рухнул в свое большое кресло и немного расслабил галстук. В приоткрытое окно он услышал знакомые голоса и встал, чтобы убедиться, что любвеобильная клиентка, которая доставала его весь процесс, удалилась.
Маша, накинув на плечи старенькое пальто, держала медузу, которая теперь облачилась в дорогущую соболиную шубу и высокую странной формы шапку, под руку. Та висла на ее руке, то и дело поскальзывалась, но Маша поддерживала ее. Вадиму стало страшно, что медуза все-таки упадет и погребет хрупкую маленькую Марусю под своими телесами. Он хотел выскочить на улицу и помочь и даже сделал первый шаг, но тут перед медузой открылась дверь хаммера и Маша, совместно с водителем, запихнули ее внутрь. Именно запихнули, а не посадили, причем запихиваться она не хотела, и то и дело из огромной машины выпадали руки и ноги медузы. Наконец, машина была закрыта, и Маша направилась к офису, ежась под колючим снегом с ветром, но тут водитель сделал решительный рывок и схватил Машу за руку. Она испуганно обернулась, и тут Вадим смачно выругался и бросился из кабинета. Он быстро пересек холл, и даже не потрудившись одеться, выбежал на улицу, готовый атаковать противника, посмевшего обидеть его Марусю. Все как в детстве, как в юности. Но на лесенках он остановился и изумленно уставился на мило болтавшую парочку. Водитель, высокий привлекательный мужчина лет двадцати, двадцати пяти, по-прежнему держал Машу за руку, что-то рассказывал, она улыбалась, и руки не отнимала. Затем он наклонился к ее ушку, заправил выбившуюся из прически прядь, как когда-то это делал Вадим, и что-то шепнул. Маша немного напряглась, а потом звонко рассмеялась. Вадиму стало обидно, что с ним, с Вадимом, таким умным, красивым, богатым, она никогда так не смеялась, хотя, быть может, в средней школе было пару раз, ради справедливости решил Вадим.
– Мария, – громко произнес Вадим, включив строгого начальника, – я вас жду.
– Мне пора, – услышал он Машин голос.
– Вы мне пообещали! – крикнул ей вдогонку парень.
– Я помню, – обернулась Маша и одарила его нежной улыбкой.
Парень помахал рукой, прыгнул на переднее сиденье «танка» и резко рванул с места, завизжала колесами, машина взревела и скрылась за поворотом.
– Простынешь, – сказала Маша, поднимаясь по ступенькам на крыльцо.
– Как будто тебе до этого дело есть, – огрызнулся Вадим.
– Как знаешь, – кивнула Маша и попыталась открыть дверь. Вадим стоял скалой, и пропускать ее не собирался.
Она вопросительно посмотрела на него.
– Вела себя как полная дура! – констатировал мужчина.
– Что? – Маша отшатнулась от Вадима, как от чего-то мерзкого, отвратительного, грязного.
– Флиртовать с первым встречным, к тем более с простым шофером, не находишь, что это гнусно?
– Нет, – резко ответила Маша, – не нахожу. К тому же, – она сложила тонкие руки на груди, и пристально взглянула Вадиму в глаза, – ты, по-моему, забыл, что я простая, кстати, весьма низкооплачиваемая, секретарша.
– Ты не секретарша вовсе! И к тем более не низкооплачиваемая!? – изумился Вадим, который даже не помнил, сколько денег он платил Маше.
– Однако, – зловеще начала Маша, – в моей трудовой книжке написано «секретарь».
– Нет, – решительно возразил Вадим, который уже порядком замерз, но хорохорился и даже не стал застегивать пиджак, – я давно перевел тебя на должность юрист консула.
– Да ты что! – воскликнула Маша и всплеснула руками. – Наверное, я пропустила этот знаменательный момент.
– Почему ты не напомнила мне? – пошел в наступление Вадим, успевший сообразить, что никакого перемещения не было.
Маша грустно посмотрела на Вадима и с силой потерла виски, как делала это всякий раз, когда у нее начинала болеть голова.
– У тебя болит голова! – радостно воскликнул Вадим.
Маша вопросительно посмотрела на него.
– И чему ты так радуешься?
– Я знаю, что когда у тебя начинает болеть голова, то ты вот так вот трешь виски, – мужчина начал с силой растирать свои идеально причесанные виски.
– Я рада за тебя, – устало пробубнила Маша, – давай зайдем, мне холодно.
Вадим тут же открыл перед девушкой дверь, из которой хлынуло тепло и сладкий запах духов пожилой клиентки. Он поморщился.
Маша быстро скинула пальто.
– Будешь кофе, – спросила она буднично.
– Маруся, – Вадим подошел к ней, взял за плечи и слегка встряхнул, – не отдаляйся от меня, пожалуйста. У меня кроме тебя никого в этом мире нет.
Маша смотрела ему в глаза своими черными угольками, в которых заблестели слезы. Жалость и боль резанули по сердцу Вадима, ему захотелось обнять, пожалеть, защитить его маленькую Марусю от всего мира. И он не нашел ничего лучше, чем поцеловать ее.
3.
Вещи были разложены по всей комнате, в центре лежал пустой чемодан и небольшой квадратный саквояж, в котором стройным рядом стояли разные бутылочки, баночки, тюбики.
– Где ты там остановишься? – спросила Марина Дмитриевна и аккуратно сложила джемпер наверх уже приличной стопки.
– Сначала в гостинице, мне уже и номер забронировали, а потом квартиру сниму, – ответила Мила и убрала из стопки только что положенный матерью джемпер.
– Как же ты там одна будешь, ты ведь последнее время чувствуешь себя не очень?
Джемпер оказался на прежнем месте.
– Уже все хорошо, – смутилась Мила. – Мама, я же всегда об этом мечтала, – девушка обняла мать со спины и зарылась в ее пушистых коротких волосах, пахнущих хной и немного котлетами.
– О чем? О Москве?
– Нет же! Ну, разве ты не рада, что меня выбрали, что я оказалась лучше всех?
Мила разжала объятия и подошла к окну. Огромные пушистые хлопья падали на уже побелевший цветник под окном, оставались на разлапистых ветках черемухи и на шерсти маленькой собачки неведомой породы, которая задорно лаяла и пыталась поймать пастью хоть один такой «ватный шарик». Ее хозяин, маленький сосед Милы и ее семьи, живущий в квартире напротив, усердно копал лопатой снег, успевший превратиться в небольшие белоснежные сугробы. Он поджимал губу от усердия, шапка сползла на маленький лобик и мешала ему, он то и дело останавливался, поднимал шапочку вверх и совсем как большой упирался руками в пухленькие бочки. Родителей не было видно, наверное, они прятались от снега под козырьком подъезда, Миле было странно, как можно прятаться от снега. Тут словно услышав ее мысли, показалась
