Люси Гордон - Нежданно-негаданно
— Пожалуйста, воспользуйся медицинской помощью, — не сдавалась она.
— Шанс избежать болезни так мал, что не оправдывает риска. Повторение судьбы Лео — мой кошмар. Может, однажды это случится. Предположим, что мы женаты. Хватит ли у тебя сил бросить меня?
Ферн уставилась на Данте, не в состоянии поверить, что он на самом деле это сказал.
— Ты бы хотел, чтобы я попросту убежала от тебя?
— Да, и как можно дальше. Я бы хотел, чтобы ты уехала туда, где никогда не увидела бы меня и не вспоминала бы обо мне.
Потрясенная, Ферн отступила назад и воззрилась на Данте. Затем слепая ярость обуяла ее, и она вскинула руку, целясь ему в лицо, но в последний момент отвернулась.
Он рывком развернул ее к себе.
— Если хочешь ударить меня, сделай это, — прорычал он.
— Следовало бы, — выдохнула Ферн.
— Да, следовало бы. Я оскорбил тебя, не так ли? Прекрасно, я готов оскорбить тебя еще. И еще. Пока ты не посмотришь в лицо реальности.
Ферн понимала, что жестокость Данте — намеренная попытка оттолкнуть ее для ее же блага. И все же сила его ярости поражала.
— Вероятно, я вижу реальность иначе, — возразила она.
— Брак? Дети? Мы гуляем на закате, держась за руки? Только я не буду держать тебя за руку, я повисну на ней в поисках поддержки.
— И я буду рада дать тебе эту поддержку, потому что люблю тебя.
— Не люби меня, — свирепо велел он. — Мне нечем ответить на твою любовь.
— Это действительно так? — прошептала Ферн. Взгляд, который он устремил на нее, был полон отчаяния и страдания.
— Постарайся не возненавидеть меня, — устало проговорил Данте.
— Я-то думала, ты добиваешься моей ненависти. Это самый быстрый способ избавиться от меня.
— Я тоже так считал, но обнаружил, что не могу с этим справиться. Выполни мою просьбу, и я постараюсь не возненавидеть тебя.
— Что? — растерялась она. — После всего, что у нас… ты мог бы ненавидеть меня?
Он долго молчал, потом прошептал:
— Да, если понадобится.
Данте снова уставился в окно. Уже забрезжил рассвет. Воздух был чистый и свежий. День обещал быть чудесным.
Ферн подошла к нему и прижалась щекой к его спине.
— Милый, — прошептала она.
Данте даже не оглянулся.
— В одиннадцать утра вылетает самолет в Англию. Я заказал тебе билет.
Он отвез ее в аэропорт, помог зарегистрироваться.
Она не могла этого вынести.
— Данте, пожалуйста.
— Не надо.
— Одно твое слово — и я останусь, — прошептала она. — Мы как-нибудь справимся.
Он покачал головой, в глазах были усталость и обреченность.
— Это не твоя вина. Моя. Я не могу измениться. Ни одна женщина не сможет жить со мной. Ты была права. Мне следовало предупредить тебя. Разве это не доказывает, что я чудовище?
— Ты не чудовище, — горячо возразила она. — Просто человек, который угодил в ужасную ловушку. Но тебе не обязательно жить в ней одному. Давай войдем туда вместе, позволь быть рядом с тобой.
— Чтобы ты тоже оказалась в ловушке? Нет, беги, пока можешь. Бога ради, бога ради, уезжай!
Данте бросился прочь, ни разу не оглянувшись. Она смотрела, как расстояние между ними растет, пока он не исчез совсем.
Но только из вида. В душе и в сердце Ферн он всегда будет жить.
Глава 11
Поздней ночью Ферн добралась до своей квартиры.
Она весь день ничего не ела и, включив отопление, начала готовить ужин, но внезапно все бросила и отправилась в постель.
«Где ты? — думала она. — Что делаешь? Лежишь один, мыслями устремляясь ко мне, как я к тебе? Или проводишь время с какой-нибудь девушкой, снятой на вечер? Нет, слишком быстро. Рано или поздно ты сделаешь это, но не сейчас».
Ферн немного поспала, проснулась, снова уснула. Наконец она заставила себя подняться.
Первым делом она набрала номер Хоуп. Еще в Италии она сообщила синьоре Ринуччи о том, что Данте обнаружил файлы, об их поездке в Милан и обо всем остальном.
— Я хотела позвонить вчера вечером, но было очень поздно, — извинилась Ферн.
— Ничего. Как ты? Судя по голосу, ужасно.
— Станет лучше, когда я выпью чашку чаю.
— И все же, как ты на самом деле? — настаивала Хоуп с материнской озабоченностью.
— Мне нужно время, — призналась она. — Как Данте?
— Ему тоже нужно время. Карло и Раггьеро вчера вечером поехали проведать его. Не застав Данте дома, они прочесали все местные бары и обнаружили его со стаканом виски в руках. Они отвезли Данте домой, уложили в постель и остались с ним до утра. Карло недавно позвонил и сказал, что Данте страдает от ужасного похмелья, но в остальном все нормально.
Женщины распрощались, заверяя друг друга в любви. Через несколько минут позвонил Майк.
— До меня дошли слухи, — начал он. — Они гласят, что ты, возможно, вернулась к родным пенатам.
Ферн чуть не рассмеялась:
— Можно и так сказать. Я в Англии.
— Отлично! Тебя ожидает куча работы.
— Я думала, ты списал меня со счетов.
— Я не списываю со счетов людей, способных много зарабатывать. Та работенка, от которой ты отказалась, все еще ждет. Они попробовали кого-то другого, остались недовольны результатом и велели мне добыть тебя за любую цену. Это нереальные бабки.
— Ну хорошо, — прервала она Майка. — Скажи, когда и где.
Позже Ферн отправилась в театр, где репетировала мегазвезда со своей не менее знаменитой невестой. С первого же момента все пошло хорошо. Она понравилась им, они понравились ей. Клиенты хвалили ее снимки и настаивали на том, что именно Ферн должна делать фотографии у них на свадьбе.
История о ее встрече с Сандором в Италии стала известна, и Ферн начала получать приглашения «рассказать все» прессе. Она отказалась, однако Сандор занервничал, дал своекорыстное интервью одной газете, проиллюстрированное несколькими снимками Ферн. Ее слава увеличилась. Как и гордость.
Жизнь шла прекрасно.
«Нет, не жизнь, — думала она. — Только карьера. Жизни больше не нет».
Ферн регулярно разговаривала с Хоуп, и у нее создалось впечатление, что существование Данте во многом похоже на ее существование: внешне успешное, но внутри унылое.
Через месяц от него поступило сообщение: «О тебе пишут во всех газетах. Я рад, что ты ничего не потеряла. Данте».
Она ответила: «Я потеряла больше, чем ты можешь себе представить».
После этого наступила тишина. Затем пришло письмо: «Я знаю, какая ты великодушная, поэтому смею надеяться, что со временем ты простишь мне все, что я сказал и сделал. Да, я люблю тебя; знаю, что всегда буду любить. Но ради нас обоих больше никогда это не повторю».
