Люси Гордон - Нежданно-негаданно
Ферн поцеловала его со страстной нежностью.
— Ты уже почти готов, — пробормотала она.
— Готов к чему?
— Я хочу, чтобы ты кое-что сделал, — тихо проговорила она, хотя сердце ее сильно билось. — Давай выясним правду о твоем состоянии.
— А если подтвердится худшее?
— Значит, мы мужественно вынесем это. Не только ради нас, но и ради нашего ребенка. Это твой ребенок, с той же наследственностью, и я хочу знать, с чем буду иметь дело. Не зная правды, я изведусь от беспокойства, а это нехорошо для малыша.
— Будь же терпелива, — взмолился Данте, — не проси меня сделать это немедленно.
Ферн понимала его колебания. Она просила его отбросить правила, по которым он жил всегда, а это трудно. Все главные решения Данте принимал в одиночку. Теперь он не один, однако ему требуется время, чтобы осознать это.
— Не спеши, — согласилась она.
Они уснули, не занимаясь любовью, а когда Ферн проснулась на рассвете, то не удивилась, обнаружив его у окна.
— Он все еще ждет, — сказал Данте, показав на безмолвный вулкан. — Полагаю, он все-таки подал сигнал, к которому я не был готов. И, как я и боялся, у меня нет ответа. Ну почему ты не убежишь, не вышвырнешь меня из своей жизни?
— Потому что без тебя мне скучно, — весело ответила она. — И когда наш ребенок спросит, где папа, что я ей скажу?
— Скажешь, что выбросила меня вместе с остальным мусором. Кстати, почему ты говоришь «ей»? С каких пор ребенок стал девочкой?
— Я решила, что это будет девочка. Мы умеем быть более практичными.
Он насмешливо вскинул бровь:
— Еще одна женщина, пилящая меня?
— Именно то, что тебе нужно. Нас с Хоуп недостаточно. Это задача для троих. — Ферн увидела кое-что на столе и протянула руку. — Это одна из моих фотографий, которые ты тогда сделал.
— Мы ездили в консульство за твоим новым паспортом, — напомнил он.
— Но откуда они у тебя?
— А я совершил набег на твой компьютер. Эта была лучшей, поэтому я ее напечатал. — Он помолчал. — Я никогда не любил тебя так, как тогда. В тот вечер я был близок к тому, чтобы все тебе рассказать. Позже, рассматривая этот снимок, я все-таки решился открыть правду, потому что безоговорочно доверял тебе.
— А потом ты нашел файл и вообразил, что я предала тебя.
— Ты не предавала. Ты заставила меня задуматься, а я не хотел задумываться. Только после твоего отъезда я осознал, что натворил. Эта фотография служила напоминанием о том, что я потерял.
— Но почему же ты не позвонил мне и не попросил вернуться?
— Я был уверен, что тебе будет лучше без меня.
— Какая ерунда! Ты нужен мне больше всего на свете.
— Если бы только это… — с тоской проговорил Данте.
— Любовь моя, то, о чем я прошу, тяжело, но сделай это для меня. Для нас.
Данте опустился перед ней на колени и осторожно прикоснулся к ее животу. Ферн гладила его по голове. Оба молчали. Слова не требовались. Он дал ответ.
Хоуп была на седьмом небе от счастья, когда они приехали на виллу. Она встретила Ферн с распростертыми объятиями.
— Добро пожаловать в семью, — провозгласила она. — О да, теперь ты Ринуччи. У тебя будет ребенок Ринуччи, и это делает тебя одной из нас. С нетерпением жду еще одного внука.
— Но Данте не ваш сын, — удивилась Ферн.
— Ой, сын, племянник — какая разница? Он Ринуччи, а теперь и ты тоже.
На следующий день Ферн занялась здоровьем Данте. В местной больнице не теряли времени даром. Данте немедленно сделали несколько обследований, в том числе томографию мозга.
В ожидании результатов минуты тянулись невыносимо медленно.
— У вас совсем недавно был легкий разрыв, — наконец сообщил врач. — Вам повезло. Вы его пережили. Возможно, вам и дальше будет везти. Или через несколько недель вы умрете.
Данте не ответил. Он сидел неподвижно, словно уже умер.
— А операция поможет? — со страхом спросила Ферн.
— Если бы все было так просто, — вздохнул врач. — Операция очень сложная, и высок риск летального исхода. Но если пациент до этого впадет в кому, то риск еще выше. — Он обратился к Данте: — Самое лучшее — сделать операцию сейчас, пока не стало хуже.
Данте сидел, обхватив голову руками.
— Вы можете гарантировать, что я останусь умственно полноценным? — выдавил он.
Доктор печально покачал головой:
— Осложнения исключать нельзя. Хотел бы я дать вам гарантию, но не могу.
Он вышел, оставив их вдвоем. Они молча обнимали друг друга.
С операцией или без нее вероятность смерти велика. Кроме того, сохраняется опасность потери рассудка.
Ферн знала, что их любовь стоит такого риска, но достаточно ли этого для Данте? Что он выберет? Теперь он действительно танцует на краю пропасти, но не с судьбой, а с ней, Ферн, веря, что она не позволит ему упасть вниз. Но принять решение должен он сам.
Она не станет винить его, если он уйдет.
— Что мне делать? — пробормотал Данте. — Как-то я сказал, что не боюсь умереть, и это было правдой. Но теперь у меня есть ты… и она.
Ферн ждала, что он скажет дальше.
— Я привык к своей болезни как к способу убегать от ответственности, — признался Данте. — В то время я считал, что поступаю разумно. Теперь это выглядит трусостью. Вся моя жизнь была притворством, потому что я отказывался посмотреть в лицо реальности. — Он взглянул на нее и в отчаянии прошептал: — Не могла бы ты одолжить мне немного своей смелости? Какая-то частичка моей души все еще велит мне уйти, и будь что будет.
— Нет! — горячо запротестовала она. — Ты нужен мне. Ты должен использовать любую возможность остаться в живых.
— Даже если я стану таким, как Лео? Это пугает меня больше, чем смерть.
Ферн немного отстранилась:
— Послушай, ты просишь поделиться с тобой храбростью, но разве ты не понимаешь, что я беру ее у тебя?
— Я? Шут гороховый, игрок с судьбой?
— Не говори так. Ты делаешь меня сильной и целостной, так что теперь мне необходимо держаться за твою руку. Это ты защищаешь меня, а не я тебя.
Данте напряженно вглядывался в ее лицо. Наконец он, казалось, нашел, что ему было нужно, ибо привлек Ферн ближе, положив голову ей на плечо.
— Я сделаю, как ты хочешь, — сказал он. — Только обещай, что будешь рядом.
Глава 12
Врач особо подчеркнул, что время терять нельзя, и на следующий день Данте предстояло лечь в больницу.
Они провели вечер на вилле, где собралась вся семья, чтобы пожелать Данте удачи. Он немного воспрянул духом, даже шутил, что почитает Ферн как оракула.
— Я не узнаю Данте, — сказала она. — Это так не похоже на него — все время соглашаться со мной.
