Праздник чувств - Элли Даркинс
Кап.
Похоже, звук доносился из‑за окна. Джесс прошла в ту сторону комнаты, проверяя пол на предмет луж и потолок на предмет подозрительного вида влажных пятен, но ничего не обнаружила.
Кап.
Джесс раздвинула шторы и наблюдала, как одинокая капля скатилась по сосульке, свисавшей с карниза снаружи, и упала на подоконник.
Кап.
Вот и все. Это оттепель. Снег отступал.
Наступал час расставания с Руфусом.
Она устроилась на подоконнике, плотнее закуталась в одеяло и следила за медленным продвижением каждой капли тающего льда от сосульки к выступу внизу. Она посмотрела на подъездную дорогу и аллею. Все выглядело так же, как и вчера, но она знала, что это обманчиво. Температура поднялась, вероятно, на градус или два, и этого едва заметного изменения было достаточно, чтобы растопить близость, которая возникла между ней и Руфусом за те четыре дня, что они пробыли здесь.
Она вздрогнула от неожиданности, когда занавеска позади нее отдернулась, и она увидела Руфуса. Он рассеянно смотрел в окно, запустив пальцы в шевелюру, а его дыхание затуманивало стекло.
– Оттепель, – пробормотал он. – Скоро все растает.
Они молча смотрели на сосульки, с которых сползали блестящие капельки воды и ударялись о подоконник.
Кап‑кап‑кап.
Небо посветлело. Занимался новый день. Солнце выползло из‑за горизонта, рассыпав по небу причудливые розовые, красные и фиолетовые сполохи. Джесс не заметила, когда Руфус скользнул на подоконник рядом с ней, а его руки обвились вокруг ее талии и притянули ее к крепкой груди. К тому времени, когда солнце полностью взошло, ее пальцы на руках и ногах были ледяными, капель прекратилась, но ей не хотелось шевелиться.
– Как ты думаешь, скоро? – спросила она наконец.
– Расчистят дороги? – уточнил он.
Она кивнула, внезапно обнаружив, что ей трудно говорить.
– Думаю, завтра. Самое позднее – послезавтра.
– В таком случае нам нужно извлечь максимум пользы из нашего совместного пребывания здесь…
Она попыталась придать своему голосу легкость. Старалась, чтобы это звучало так, будто у них и в самом деле лишь короткая любовная интрижка. Приключение, о котором они забудут, покинув особняк.
Руфус поцеловал ее в макушку. И теперь она смотрела, как тает снег, не делая никаких попыток пошевелиться, и гадала, что же она наделала. Почему ее сердце ныло при мысли об этом прекрасном пейзаже за окном?
– Чем бы ты хотела сегодня заняться? – шепнул ей на ухо Руфус, лаская теплым дыханием.
Джесс невольно прильнула к нему еще ближе. Непроизвольно ее руки сжались вокруг его, соединив их вместе.
– Этим, – ответила она. – Задернуть шторы и притвориться, что солнце еще не взошло.
Она затаила дыхание, не зная, как отреагирует на это Руфус. В первый раз она открыто признала, что хочет продолжения. Он нашел ее руку под одеялом и поднес к губам.
– Ты замерзла, – хрипло сказал Руфус, вставая и протягивая руку, чтобы поднять ее. – Давай сначала позавтракаем, – предложил он с непроницаемым лицом. – Мы составим план действий, когда ты согреешься.
Джесс обхватила кружку руками и улыбнулась, когда Руфус подал ей авокадо и яйца пашот на тостах.
Она могла бы легко привыкнуть к такому.
Или… нет. Она обуздала свое воображение, и ее улыбка дрогнула. Существует миллион мест, где она могла бы получить авокадо на тостах. Для этого ей не нужен Руфус. Он ей ни для чего не нужен. Он лишь приятный дополнительный бонус к вкусному завтраку, вот и все. Ей приходилось постоянно напоминать себе об этом.
– Как обычно проходит твой День подарков? – спросила она.
– Мама с папой заставляли нас выходить на улицу, и эта привычка прижилась. Последние несколько лет мы катались на коньках на катке у церкви.
– Как здорово. Я бы с удовольствием покаталась на коньках. Я полагаю, у вас есть где‑нибудь поблизости замерзшее озеро?
Он сначала нахмурился, а затем озорно усмехнулся:
– Никакого замерзшего озера. Но оставь это мне. У меня есть идея.
Она улыбнулась его энтузиазму. Если это ее последний день здесь, то она не собирается проводить его в раздумьях. Они повеселятся на славу.
– Я скоро лопну, если ты будешь продолжать так меня кормить, – заметила она с сытой улыбкой, отодвинув тарелку с половиной ломтика тоста.
– Ну, у меня есть идея, если ты хочешь отработать завтрак, – ответил он.
Джесс ласково шлепнула его по руке.
– Что за грязные намеки, сэр?
– Это у тебя только одно на уме, детка, – возразил он улыбаясь. – Я не это имел в виду. Подожди здесь. Не выходи из кухни.
– О! Ты проявляешь инициативу. Мне это нравится.
Он наклонился и поцеловал ее в губы.
– Если ты хочешь, чтобы я держал себя в руках, перестань меня провоцировать. – С этими словами он вышел из кухни.
Джесс добавила в кружку горячего чая, гадая, что он задумал.
Вскоре Руфус вернулся с довольной улыбкой на лице. Руки он держал за спиной.
– Закрой глаза.
– Ни за что. Одному богу известно, что ты со мной сделаешь.
– Закрой глаза, или не получишь своего сюрприза.
Она зажмурилась и ждала, затаив дыхание. Джесс вздрогнула, когда почувствовала, как его пальцы коснулись ее ноги, но он успокоил ее:
– Доверься мне.
А как она могла поступить иначе после всего, что они здесь пережили?
Она ощутила, как ее ногу засунули в жесткий ботинок. Джесс резко открыла глаза и увидела, как Руфус пытается втиснуть ее ногу в неоново‑розовые роликовые коньки.
– О боже… это твои?
– Моей сестры, – ответил Руфус. – Мои вот. – Он указал за спину, где на кафельном полу стояла пара черных коньков с ярко‑зелеными шнурками.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты умеешь ими пользоваться, – взволнованно выдохнула она.
– Я знаю, что делаю, – сказал он, затягивая шнурки на ее лодыжке. – А ты умеешь кататься?
– Нет. Никогда не пробовала, – честно призналась она.
Руфус хмыкнул и занялся вторым коньком.
– В таком случае нам предстоит интересное приключение.
Руфус оставил свои коньки на кухне и подтолкнул Джесс за бедра в большой зал. Он свернул ковры и придвинул мебель к стенам. Посередине зала образовалась приличных размеров площадка с рождественской елкой в центре. Ну чем не каток?
– О боже! – воскликнула Джесс, увидев это. – Руфус, это потрясающе. Не могу поверить, что ты устроил мне каток.
В груди у него потеплело от искреннего восторга в ее голосе. Вот если бы он мог провести остаток своей жизни, просто делая ее счастливой…
«Что за дерзкие мысли», – подумалось ему. Это больше не
