Лилиан Пик - Тот, кто не со мной

Хотя частично в глубине души она была возмущена, что ее дружба с Кларой так резко оборвалась, другая, более благосклонная часть ее натуры радовалась тому факту, что ее брат после стольких лет строгой холостяцкой жизни так легко и уверенно нашел женщину, с которой желал бы разделить свою жизнь.

Гарольд Леннан, похоже, уже принял в расчет, что его сын нашел себе подругу. И его совершенно не беспокоило то, что в один прекрасный день он захочет обосноваться отдельно, со своей семьей. Он уже и раньше не раз говорил, что, если когда-нибудь его дети решат уехать от него, он не станет стоять у них на пути и сможет сам о себе позаботиться.

Вечером Элиза, как обычно, была одна. Вдруг зазвонил телефон. С внезапным волнением она узнала голос.

— Это Лестер. Завтра я переезжаю из своей дыры. Ты обещала помочь мне, помнишь? Придешь?

— Конечно, Лестер. Когда — днем иди вечером?

— Наверное, на целый день. — Он цинично прибавил: — Если ты не пригодишься, хозяйке хоть будет о чем потолковать потом со своими товарками, — и повесил трубку.

Она сама нашла дорогу к квартире Лестера. Она специально оделась попроще, натянула старые черные брюки и кофточку без рукавов. Ее впустила в дом хозяйка, и брови ее поползли вверх.

— Но мистера Кингса нет дома, милая.

— Да, я знаю, он сейчас будет. Я пришла помочь ему собрать вещи.

— Ах вот как, дорогуша? — Ее интонация была тонко рассчитана, так, чтобы в ней был легчайший намек на скандал, и Элиза ответила на ее провокацию слишком поспешно, за что потом ругала себя:

— Он сказал, что ему понадобится помощь, а мы с ним, знаете, старые друзья…

— Друзья? Вот как, дорогая? — Снова в голосе послышался скрытый намек, но на этот раз Элиза не поддалась. Она взбежала вверх по ступеням, стараясь как можно скорее скрыться от пристального взгляда.

Ее встретил хаос. В гостиной стояли два чемодана и еще один — в спальне. Туда была поспешно набросана его одежда, без внимания к порядку и сохранности содержимого. Он, как видно, понятия не имел о том, что чем аккуратнее сложены вещи, тем больше их может войти в чемоданы.

Элиза вещи вынимала по одной и старательно перекладывала их, оставляя при этом гораздо больше пустого места. Она завернула хрупкие украшения в мягкую одежду, и в пустые углы засунула книги. К тому времени как Лестер повернул ключ в замке и бегом стал подниматься по лестнице, она уже упаковала два больших чемодана с одеждой и набила коробки и ящики книгами и разной личной мелочью.

Он замер в дверях, одним взглядом оценивая сделанное, ею.

— Ты, наверное, немало потрудилась, чтобы так хорошо все уложить, — сказал он, подходя к ней. — Значит, ты на самом деле решила мне помочь? Большинство женщин, которых я знаю, просто сидели бы в комнате и ждали, пока я приду, а потом неторопливо поднялись бы и пошли на кухню и стали бы готовить чай, пока я занимался бы всем этим!

Она зарделась от его комплимента и улыбнулась:

— Ты явно знаком не с теми женщинами.

— Ты чертовски права. Так что мне придется из кожи вон лезть, чтобы сохранить эту. — Он приобнял ее за талию, но она быстро отошла от него на безопасное расстояние.

— Знаешь, тебе осталось не так уж мало. У тебя столько книг! Надо освободить вон те две полки над камином. Ты не мог бы этим заняться?

— Вы что, отдаете мне приказания на моей собственной территории, юная леди?

— Да. — Она улыбнулась. — Давно пора кому-нибудь взять тебя в руки. Хаос, который встретил меня, когда я сюда вошла, чуть не заставил меня развернуться и убежать.

Когда он протянул к ней руки, она и на самом деле развернулась и убежала. В спальню. Она попыталась расчистить столик, заваленный бумагами, и вдруг ее взгляд выхватил что-то блестящее. Похоже на снимок. Она осторожно извлекла его из-под завала. Это действительно оказалась фотография. В уголке наискосок была надпись, сделанная аккуратным женским почерком: «Лестеру. С вечной любовью, Нина».

Пока Элиза разглядывала прекрасное лицо, правильные черты, идеальный нос и рот, глаза, невинные и в то же время лукавые, сердце ее упало. Она подумала с несчастным видом: «Чего удивляться, что он был так убит их разрывом. Такой девушке стоит только поманить пальцем, и любой мужчина, даже Лестер, побежит к ней по первому ее приказанию».

— Да, — сказал он, стоя в дверях. — Я так и думал, что ты ее найдешь. Хорошенькая, да, моя бывшая невеста? Вот только постоянства ей не хватало. — Его глаза смеялись. — Но ведь женщины все неверные существа. Думаю, и ты тоже не исключение. Или как?

Она проигнорировала его вопрос и положила фотографию на стол, склонившись над бумагами и пытаясь навести хоть какое-то подобие порядка.

— Нет, конечно, ты не можешь знать, — продолжал Лестер. — У тебя пока еще не было случая это выяснить. — Он снова стал циничным, и с этим, как она с удивлением поняла, ей было справиться гораздо легче, чем с его внезапной искренностью. — Ни один мужчина пока еще не мог проверить твое постоянство. Если верить Роланду, у тебя никогда не было настоящего приятеля. Я нахожу это весьма поразительным. — Он растянулся в полный рост на постели и потянул ее вниз присесть рядом с ним. — А ты разве не боишься быть наедине с мужчиной — волокитой, который публично объявил о своем отречении от женщин, но тем не менее готов получить от них то, что ему нужно? Или ты на самом деле так невинна, что даже не подозреваешь об опасности, которая таится в такой ситуации?

Элиза неуверенно улыбнулась, не зная, что сказать. Не было никакого сомнения в том, что она имела полную ясность по поводу того, какой опасности — и опасности, мучительно манящей, — подвергается, оставаясь с ним наедине. Но ее единственной защитой от него — и от себя — был ее покров невинности, и она торопливо облачилась в него и кивнула.

Он недоверчиво усмехнулся:

— Ты что, серьезно? — И осторожно потянул ее к себе. — Ты искушаешь меня продемонстрировать тебе на деле, какие опасности тебе могут грозить. В конце концов, кто сделает это лучше, чем старый друг семьи, кто нагляднее покажет тебе все сладострастные радости плоти? — Его взгляд оценивающе бродил по ее телу. — Нет никакого сомнения, — тихо продолжал он, — что тебе что-то нужно, какой-то катализатор, чтобы ты превратилась в живое существо, в женщину, вместо того чтобы быть только приставкой к радиоаппаратуре.

Его насмешка ужалила Элизу. Она отдернула руку и резко выпрямилась. Как юный Лестер любил мучить ее на качелях, так же взрослый Лестер мучил ее сейчас.

— Я пришла помочь тебе упаковать вещи, — ядовито сказала она, — а не получить от тебя урок соблазнения. Впрочем, мы друг на друга действуем, как наждак, да? — И она продолжила свою работу.