Эхо неугасшей любви - Мишель Смарт
Тяжело вздохнув, она повернулась к нему спиной. Он прижался к ней и обнял, притягивая ее к себе. Она невольно взяла его руку и положила себе на талию.
Сердце у нее снова забилось чаще.
Обычно после любви Яннису хотелось поговорить. В основном он нес легкую, игривую чушь, смешил ее, пока она не засыпала. Сейчас он не произносил ни слова, и чем больше затягивалось молчание, тем больше она волновалась.
— Это не значит, что я к тебе вернусь. — Она постаралась говорить как можно более ровным тоном.
Он обнял ее еще крепче и поцеловал в макушку.
— Давай не будем об этом говорить. Ты здесь, и я здесь — давай просто наслаждаться без всякого давления, хорошо?
Боясь, что задохнется от счастья, она поднесла его руку ко рту и поцеловала.
Закрыв глаза, она слушала, как выравнивается дыхание Янниса, как он постепенно засыпает. Прошло еще много времени, и она наконец тоже задремала. Ее последней сознательной мыслью было: лучше она не чувствовала себя за два года.
Керен разбудил нежный поцелуй. Она машинально разомкнула губы в знак приветствия.
Застигнутая в полусонном состоянии, она не открывала глаз. Она разнежилась и только что не мурлыкала от удовольствия. Яннис по-прежнему находился в ней и тяжело дышал ей в ухо.
Улыбнувшись, она закрыла глаза и снова погрузилась в сон.
Когда Керен открыла глаза в следующий раз, Янниса рядом не оказалось. Она посмотрела на часы и резко выпрямилась. Десять часов! Она не спала так долго целую вечность.
Потянувшись, она подняла с пола викторианскую ночную рубашку, надела ее через голову и побрела назад в их спальню. Ее ноги подгибались. Кожа горела. Волны удовольствия прокатывались внизу живота.
Неспешно приняв душ, она быстро порылась в своем гардеробе и выбрала летящее, яркое оранжевое летнее платье на тонких бретелях чуть выше колена. Интересно, почему она не взяла это платье с собой, когда уходила?
Потом вспомнила, что его купил ей Яннис во время медового месяца. Однажды утром он проснулся рано и, не желая ее будить, оставил ее спать, а сам пошел обследовать окрестности. Он увидел платье и сразу понял, что оно ей понравится. Он оказался прав.
Прижав руку к внезапно разболевшемуся сердцу, Керен глубоко вздохнула и, не накрасившись и не причесав влажные волосы, вышла из комнаты.
Апатия прошла, она остановилась у двери комнаты Софии и снова приложила руку к сердцу.
Как Яннису удается каждый день проходить мимо этой пустой комнаты?
Керен не справлялась. Теперь она это понимала. Раньше она замирала возле детской, и ноги отказывались идти дальше, а легкие не впускали воздух. Сердце билось с бешеной скоростью, а в голове раздавался пронзительный визг ведьмы-банши. Она боялась, что сойдет с ума.
Она закрыла глаза, повернула ручку и толкнула дверь. Снова досчитала до трех и открыла глаза.
В первое мгновение, замерев на пороге, Керен могла лишь моргать глазами.
Она была уверена, что детская окажется пустой и перекрашенной, но все здесь осталось таким, как было, когда она в последний раз заходила сюда. Красивая гавань, которая ждала крошечную хозяйку.
Но малышка, едва родившись, попала на небо.
Смахнув слезы, она поняла, что копившиеся в ней эмоции жаждут высвобождения, и снова вышла в коридор, тихо прикрыв за собой дверь.
* * *
Керен нашла Янниса там, где и ожидала, — он «отрабатывал» шоколадный мусс, проплывая одну за другой дорожки в бассейне.
Сев за столик на террасе, она налила себе кофе из джезвы и устроилась удобнее, наблюдая за тем, как его мощное тело летает в воде.
С ее губ слетел вздох.
Какое все знакомое — и вместе с тем какое чужое! Но какое правильное.
Рядом с Яннисом она всегда чувствовала себя цельной. Он принадлежит ей, а она принадлежит ему. Ее сердце заныло, когда она представила, что все еще может вернуться.
Может ли? Удастся ли им снова полюбить друг друга, только на сей раз все сделать правильно?
А может, она не переставала его любить? В самом ли деле умерла ее любовь к нему?
Ответов на свои вопросы она не знала. Она слишком боялась разбираться в собственных чувствах. Что, если их вызывает только секс?
И что чувствует к ней Яннис? Неужели он хочет вернуть ее только из уязвленной гордости? Если в этом дело, в понедельник она вернется на свою яхту и уплывет.
Она не могла преподнести ему свое сердце на блюдечке и смотреть, как он снова ускользает от нее. Ей не хотелось наблюдать за тем, как его любовь к ней проходит и вместо нее оживает ненависть. Она не позволит ненависти к нему, которая образуется в ее разбитом сердце, снова отравлять ее.
Снова так же мучиться? Ну нет! Тогда она разобьется на тысячу осколков, и ее уже невозможно будет восстановить.
Но если для них еще есть надежда…
Она наблюдала за тем, как он, ловко подтянувшись, вылезает из воды. Сердце у нее снова глухо забилось.
Взяв полотенце с бортика, он подошел к ней с широкой улыбкой на красивом лице, вытираясь на ходу.
Он нагнулся и поцеловал ее в губы; глаза у него сверкали. Он налил себе кофе и сел с ней рядом:
— Ты, glyko mou, выглядишь такой аппетитной, что тебя так и хочется съесть.
— Может быть, потом.
В его голубых глазах заплясали чертики. Он снова поцеловал ее, на сей раз более страстно, и сжал ее за талию.
— Никаких может быть! — Он прикусил ее за мочку уха и откинулся на спинку стула. Его глаза ясно давали понять, что мысли у него в голове самые сладострастные.
Керен скрестила ноги и сжала бедра в тщетной попытке притупить расцветающее желание.
— Ты голодна? — спросил он, изогнув бровь.
— Умираю с голоду, — ответила она, сообразив, что голодна не только в переносном смысле. Она не помнила, когда последний раз у нее был такой аппетит. Она не обманывала себя и прекрасно понимала, отчего ей так хочется есть. После любви с Яннисом внутри у нее все расплавилось, мозги превратились в желе и проснулись давно подавляемые желания.
Он соблазнительно изогнул губы:
— Так я и думал. Завтрак нам подадут… сейчас же.
Как по волшебству, появился тот же молодой человек, который вчера принес им ужин. Он принес завтрак и джезву со свежесваренным кофе.
— Чем сегодня хочешь
