Эллис Детли - В плену страсти

Герберт не сдержался. Он наклонился вперед и коснулся пальцем голубой жилки у нее на шеи. И возликовал, когда ее пульсация заметно участилась.

— Вот с чего, — прошептал он. — Видишь, как у тебя сердце бьется?

— Просто я волнуюсь, — возразила Бетани, нервно сглотнув.

— Вижу. — Герберт провел рукой по атласной коже. — А с чего бы вдруг?

— Да из-за Ронни Коннолли, конечно! — ответила молодая женщина, убеждая скорее себя, чем собеседника.

Герберт улыбнулся. Он ни единому ее слову не поверил. Дело в ней самой и в нем тоже, а вовсе не в популярном актере, которого она только на экране и видела. Больше всего на свете ему хотелось проследить пальцем очертания округлой груди, а затем накрыть ее ладонью, чувствуя, как оживает чуткая плоть. Но не хватало еще обольщать женщину только для того, чтобы доказать свою правоту!

— Так примерь платье — хотя бы ради интереса, — повторил он, хватая халат и исчезая за дверью.

Ради интереса! — возмущенно подумала Бетани, с трудом застегнув неподатливую молнию. Сам бы попробовал втиснуться в такое платье!

Тесный корсаж непостижимым образом уменьшил ее талию на пару дюймов, а грудь, напротив, казалась еще пышнее благодаря низкому вырезу. Юбка отличалась простотой покроя, зато интимно льнула к телу везде, где с ним соприкасалась. Особенно сзади. При такой юбке разумнее отказаться от пудинга, а то гости станут спрашивать, кого Бетани ожидает, девочку или мальчика. Ну да ладно, Бог с ним, с пудингом! Все равно она сладкого почти не ест.

Бетани повернулась на каблуках — и тут на пороге возник Герберт. Небрежно стянутый поясом махровый халат не скрывал загорелых ног, влажные волосы казались темнее, чем обычно. Бетани открыла рот, но все, что собиралась сказать, тотчас же выветрилось у нее из головы. Потому что она внезапно осознала: под халатом на Герберте ровным счетом ничего нет…

А он как вошел, так и замер в дверях, не веря собственным глазам. Неужели красавица в вечернем платье — та же самая женщина, что каждый день в бесформенных брюках и свитере усаживается за письменный стол напротив него и принимается за организацию его деловых встреч и переговоров?

— Ого, — тихо выдохнул он.

Изумрудный шелк и нежная кожа груди создавали просто-таки обольстительный контраст! Бетани сделала высокую прическу, закрепив волосы крохотными черными заколками со стразами. В ушах у нее болтались серьги: нелепое сочетание фальшивых бриллиантов и жемчуга, но их кричащая яркость лишь оттеняла чистую свежесть лица.

Бетани застыла под его взглядом, не в силах сделать и шагу. Впервые в жизни она ощутила себя воплощением желанной, манящей женственности.

— Нравится? — небрежно спросила она, скрывая волнение.

— Нравится? — словно недоумевая, повторил Герберт. — Знаешь, Бетани, если ставить вопрос на голосование, то мой голос можешь заранее приплюсовать к тем, что «за».

— А… это прилично?

— Повернись-ка.

Бетани медленно повиновалась. Герберт жадно сглотнул. Что за сладостное искушение! Это зрение его обманывает или в ход пошли колдовские чары? Он всегда считал Бетани худенькой и довольно-таки бесцветной. Кто же знал, что под нелепыми одеждами скрывается тело, ради которого и разум потерять не жаль!

— Ну как?

Тщетно Бетани ждала комплимента. Потеряв терпение, она обернулась к собеседнику — и упрек замер у нее на губах: в синих глазах читалась неуемная, первобытная страсть.

— Что такое? — переспросил Герберт, так и пожирая ее взглядом.

— Стоит ли мне показываться в нем гостям?

— Безусловно, стоит. Почему нет? — Герберт улыбнулся, изо всех сил противясь искушению подойти поближе. — По правде говоря, нравится мне этот эффект Золушки.

— Неужто я настолько преобразилась?

— Ты сама отлично знаешь, что да.

Может, все-таки стоило бы переодеться в строгое черное платье — так, для надежности? — подумала Бетани. Но она знала, что ни за что этого не сделает. Ведь сегодня ей нисколько не хотелось предстать в образе благоразумной и во всех отношениях респектабельной провинциалки. Она собиралась изобразить сирену-обольстительницу, роковую женщину, как говорят французы.

— Повернись-ка спиной, — попросил он.

— Мне казалось, видом сзади ты уже налюбовался.

В голосе Герберта послышался сдерживаемый смех.

— О да. Мне просто хотелось пощадить твою скромность: я намерен переодеться.

Бетани тут же отвернулась к стене. Тихо зашуршал шелк — трусы, надо думать. Загадочно зашелестел тонкий батист — рубашка, верно. А затем ткань поплотнее — неужели брюки? Бетани нервно сглотнула: в горле пересохло. Ну долго он еще?

— Можешь обернуться, — разрешил Герберт. — Теперь я вполне пристоен.

Ха! Много ли пристойности в мужчине, который, усевшись на кровати, натягивает черные шелковые носки на длинные, стройные ноги.

— Сейчас завяжу галстук — и мы готовы. — Герберт затянул шнурки ботинок и поднялся. — Кстати, не поможешь?

— У тебя опыта больше, — мягко возразила Бетани.

Ведь для того чтобы завязать галстук, ей пришлось бы подойти куда ближе, чем советовало благоразумие. Кроме того, пальцы у нее предательски дрожали.

Рука об руку они спустились к бассейну. В ветвях деревьев мерцали оранжевые и золотые фонарики, подвешенные на блестящих зеленых ленточках. Лимонно-желтые блики играли на поверхности воды. Напротив стеклянных дверей красовался огромный стол, накрытый на восемь персон. Тускло поблескивало столовое серебро, подрагивало пламя свечей.

— Как красиво! — восхищенно охнула Бетани.

При виде простодушного восторга своей спутницы Герберт испытал неизъяснимую радость. И куда только подевался привычный цинизм? Но кто бы упрекнул эту женщину в корыстном расчете, взглянув на алые губки, сложенные целомудренным бантиком! До чего хороша! На памяти Герберта секретарша его никогда не пользовалась яркой помадой. И этот пустячный штрих свершил невозможное: выглядела Бетани сексапильнее некуда!

— Может, пройдемся, пока никого еще нет? — предложил Герберт, но тут его внимание привлек звук шагов. — Смотри-ка, а вот и Ронни!

— О Господи! — взволнованно зашептала Бетани, вцепившись в руку своего спутника. — Что я ему скажу?!

— Спокойно. Расслабься. Будь самой собой.

— Но как?

— Бетани, даже голливудские знаменитости — такие же люди, как ты или я.

— Куда это вы спрятались? — раздался знакомый, чуть растягивающий слова голос, и Бетани впервые в жизни представилась возможность полюбоваться на голливудскую знаменитость вблизи. Что называется, лицом к лицу.