Энн Вэйл - Серебряный дельфин

— Почему бы и нет, милая? Надин — само воплощенное очарование. Кстати, об очаровательных людях… вот и Брен прибыл со своей компанией, он присоединился к Мэннингам. — Она указала на стол в нескольких ядрах от них. — Странно, с ним никого нет. Не думаешь ли ты, — обратилась она к Роберту, — что он решил приударить за Бетси Мэннинг? Правда, Джорджа это совсем не беспокоит. Я наблюдала за ними недавно: они, кажется, безумно друг от друга устали, бедняги. Но, очевидно, после десяти лет совместной жизни другого и ожидать не приходится.

Погруженная в собственные мысли, Рэчел не заметила, как Брендон Харт подошел к их столику.

— Хелло, Жули… Найл, — сказал не любезно. Затем, обращаясь к Рэчел, проговорил: — Позвольте пригласить вас, миссис Хэррис.

— К сожалению, нет. У Джульет разболелась голова, поэтому мы уходим сейчас же, — сказал Найл холодно. Он снял со стула бархатную накидку и укутал плечи жены.

— Мне очень жаль, — ответил Брен грустно. — Один из ваших обычных приступов мигрени, Джульет, да? Как неприятно, что он случился сегодня вечером. Надеюсь, утром вы будете чувствовать себя лучше. Хорошо, спокойной ночи, миссис Хэррис.

Рэчел ничего не успела понять, как он, склонившись над ее рукой, плотно прижался к ней губами, а потом быстро удалился.

— Молодой повеса! — пробормотал Роберт яростно.

Через пять минут все четверо вышли из ресторана. В пути до Мунгейтса никто не проронил ни слова. Затем Роберт помог женщинам выйти из машины, а Найл отвел ее в гараж.

— Если не возражаете, я не стану входить в дом, — сказал Роберт. — Вы не пообедаете со мной завтра, Джульет? Я думаю, мы могли бы встретиться в «Ла Каравел» в час дня.

Джульет кивнула, он поцеловал ее в щеку, пожелал спокойной ночи Рэчел и сел в свою машину.

— Мне очень жаль, Джульет, у вас на самом деле болит голова? — спросила Рэчел, когда они поднимались вверх по лестнице.

Ее невестка рассмеялась:

— Милая, вы сама невинность! Я абсолютно здорова. Просто Найл под этим предлогом вырвал вас из когтей Брена.

— Но мистер Харт говорил что-то о ваших мигренях, — начала было Рэчел.

— Кроме различных детских болезней, единственное, что меня мучило, так это похмелье. Брен знает это и дал понять Найлу, что разгадал его уловку.

Вот почему он так пылко поцеловал вам руку, чтобы Найл разозлился еще больше. Боже, что за ужасный вечер! Я сразу же лягу спать.

В спальной комнате Рэчел сняла белое шифоновое платье и аккуратно повесила его в шкаф. Затем надела короткую белую ночную рубашку, расцвеченную букетами мимозы, и простой нейлоновый пеньюар. Она вынула заколки из прически и уже собиралась заплести косу, когда услышала, что Найл входит в соседнюю комнату. Некоторое время Рэчел расчесывала волосы, слегка хмурясь и покусывая нижнюю губу. Затем, приняв твердое решение, она швырнула гребень на туалетный столик и быстрыми шагами направилась в гардеробную. Дверь вела в маленькую узкую комнату, по обеим сторонам которой находились встроенные шкафы и полки. Дальняя дверь была открыта, и Рэчел услышала бряцание посуды и звук текущей воды. Она постучала в дверь:

— Найл, можно войти?

— Рэчел? Да, конечно, — сказал он несколько озадаченно.

Хэррис стоял возле столика у окна, в одной руке у него был кофейник, а в другой — сандвич. Он уже снял белый пиджак для выхода и черный галстук.

— Хочешь есть? Поешь, — предложил Найл, указывая на поднос.

Сандвичи уже были приготовлены на кухне к их приходу, подумала Рэчел. Если бы хлеб нарезал сам Найл, то куски были бы толще, а сейчас они лежали аккуратными треугольниками, украшенные веточкой петрушки и кресс-салата.

— Я бы выпила кофе, — попросила она.

— Я не принес молока. Пойду, возьму молока и захвачу еще одну чашку.

Пока Найл отсутствовал, Рэчел оглядела комнату. Она было меньше, чем у нее, и обставлена значительно проще. Мебель и стены отделаны в коричнево-ореховых тонах. Ковер цвета темного тика, занавес — охры, коврики на стульях — репсовые, светло-коричневые. Кровать односпальная с подголовником, который переходил в столик. На нем стояли телефон, лампа и большая стеклянная пепельница. На другом столике лежали книги и небольшие, в кожаном чехле, часы для поездок.

На туалетном столике Найл держал лишь гребень и щетку для одежды, а также небольшую кожаную шкатулку. Стол рядом с окном был завален массой бумаг и документов, грудой лежали толстые справочники. На стене над кроватью висела картина: парусное судно, которое напоролось на риф. Морскую тематику завершала модель «Серебряного дельфина», красовавшаяся на полочке.

Когда Найл вошел в комнату, Рэчел сидела в кресле рядом с низким журнальным столиком. Он налил ей кофе, взял еще один сандвич для себя и сел напротив жены. Затем поглядел на ее ноги.

— Ты еще не купила себе тапочки? Нужно что-то надевать на ноги.

— Нет, купила. Но я полжизни провела босоногой и ходила не по толстым коврам, поэтому в толк не возьму, зачем это нужно?

Брови его поднялись от изумления:

— Ты пришла сюда, чтобы со мной повздорить? — спросил он холодно.

Это не входило в ее намерения. Но так как Найл высказал такое предположение, то Рэчел подумала, что это, может быть, неплохая идея. Ничего не могло быть хуже, чем их нынешние отношения.

— Я хочу знать, почему ты был сегодня так груб с мистером Хартом? — спросила она.

Найл зажег сигарету и положил ногу на ногу.

— Не припомню, чтобы я был с ним груб.

— Видимо, по-твоему, это не грубость. Но мне кажется, нелепо было лгать, что у Джульет разболелась голова. Что плохого он сделал — пригласил меня на танец?

— Тебе он нравится?

— Да, нравится, очень нравится. Мне кажется, он довольно приятный человек.

— Именно поэтому я и решил, что лучше вовремя уйти, — произнес Найл холодно. — Может быть, он тебе и кажется «приятным», Рэчел, но с этим человеком тебе вообще не стоит общаться.

— Поэтому ты помешал мне пообедать завтра с леди Оакхилл? Она тоже мне не подходит?

Найл ничего не ответил, но Рэчел поняла, что вывела его из себя, потому что его лицо напряглось, он не сводил глаз с кончика сигареты. Неожиданно ей захотелось поддеть его так сильно, чтобы Найл потерял над собой контроль. И только тогда, когда он выйдет из себя, она, может быть, узнает правду об их браке.

— Так это верно? — настаивала она.

— Да, верно, — ответил он ледяным тоном, немного помедлив.

— Джульет уже объяснила мне, почему я не должна поддерживать отношения с мистером Хартом. Но не могу взять в толк, почему я не могу дружить с леди Оакхилл?