Глория Даймонд - Наваждение

Дорога сузилась и начала подниматься вверх по каменистому склону. Слева возвышалась высокая каменная стена, расцвеченная огнями заката, а справа, всего в нескольких сантиметрах от дороги, начинался крутой обрыв. Одно неосторожное движение, и машина улетит в пропасть.

Но Квентина нельзя было назвать неосторожным водителем. С виду совершенно невозмутимый, он, хотя и придерживал руль одной рукой, мастерски вел автомобиль.

— А почему водопад называется Чудовищным? — спросила Эвелин больше для того, чтобы не думать об обрыве. Проверив, заблокирован ли замок правой двери, она повернулась и посмотрела на Квентина.

— Чтобы полностью оценить его красоту, нужно подняться вверх на вертолете, — ответил Квентин, уверенно миновав крутой поворот. — Сверху водопад похож на пасть чудовища, какого-то сказочного дракона. — Он усмехнулся. — Довольно злого дракона, который извергает более пятисот литров воды в секунду.

— Звучит устрашающе, — заметила Эвелин. Квентин вновь успешно справился с очередным изгибом дороги, и она судорожно сглотнула.

Когда через пару миль они свернули с дороги, она расслабилась. Машина с урчанием поползла по грязи.

— Пешком будет быстрее, — сказал он, остановился и положил ключи от машины в карман. — Если вы, конечно, не против.

Эвелин неуверенно посмотрела на крутую тропинку.

Квентин перехватил ее взгляд и понял, о чем она думает.

— Тропа только с виду опасная. — Повернувшись, он взял с заднего сиденья ветровку для себя и большой свитер из ирландской шерсти, который протянул Эвелин. — Наверное, вам лучше надеть вместо вашей куртки вот это, — предложил он. — У водопада прохладно.

Послушно — а разве можно вести себя по-другому с таким человеком? — Эвелин надела через голову свитер, открыла дверцу машины и вышла на холодный вечерний воздух. Они совсем недалеко отъехали от того места, где проходил праздник, но, казалось, попали в какой-то другой мир.

Они остановились у машины, он с улыбкой осмотрел спутницу.

— Свитер великоват, но ничего, сойдет. — Он медленно высвободил ее волнистые волосы из узкого ворота свитера. Затем сам закатал слишком длинные для Эвелин рукава. Потом его взгляд переместился на ее ноги. Резинка свитера оказалась где-то у колен. — Надеюсь, вы не запутаетесь в нем?

— Все будет отлично, — ответила Эвелин напряженно, так как чувствовала прикосновение его рук. Она не запутается в свитере, но, если он не уберет руки, попросту не сможет сделать и шагу.

— Тогда пошли. — Квентин взял спутницу за руку и повел по тропинке. — Осторожно, здесь скользко.

Вначале Эвелин не понравилось, что ее ведут за ручку, как ребенка, но, после того как в первый раз оступилась, она обрадовалась, что может опереться на сильную руку. Тропинка оказалась именно такой, какой была с виду — скользкая и местами ухабистая. Только собственная гордость и нарастающий шум воды заставляли Эвелин идти вперед. Хотя водопада пока не было видно, чувствовалось, что он где-то рядом.

Вдруг Квентин свернул с тропинки и, подхватив Эвелин за талию, приподнял ее и поставил на небольшой пригорок.

Прямо перед ними возник Чудовищный водопад. Эвелин сдавленно вскрикнула, не веря собственным глазам.

Это походило на каскад искр. Огромная масса воды падала с высоты примерно пятнадцати метров. Лучи заходящего солнца раскрашивали воду в сверкающий золотой и огненно-красный цвета. Внизу был небольшой пруд, куда и падали струи воды, успокаиваясь в его рубиново-красной поверхности.

— О, — выдохнула Эвелин, едва слыша сквозь шум воды собственный голос. — Господи, это великолепно!

Ладони Квентина по-прежнему лежали на талии Эвелин, поддерживая ее на покрытом мхом пригорке. Затем он чуть подтолкнул ее вперед, на широкую гранитную площадку. Эвелин мелкими осторожными шагами двинулась к каменному выступу. Всей тяжестью она опиралась на его руки, чтобы не потерять равновесия. Почувствовав под собой твердую почву, она села на гладкий камень.

Перепрыгнув через скользкую грязь, Квентин сел сзади, вытянув ноги вперед так, что Эвелин оказалась сидящей между его ногами и прижатой спиной к его груди. Он обнял ее обеими руками, и ей было приятно это объятие, которое, казалось, говорило, что он не даст ей упасть. Они сидели близко, опасно близко от водопада, и Эвелин было одновременно страшно и весело.

Горячие губы коснулись уха Эвелин.

— Нравится? — спросил он. Голос звучал тепло и ровно.

Эвелин молча кивнула. Это было самое завораживающее зрелище, которое ей доводилось видеть. Она дрожала всем телом, ее голова невольно откинулась назад, на его плечо.

Руки Квентина обнимали Эвелин, перекрещиваясь на ее груди и сжимая плечи. Он снова начал гладить ее, как тогда, на празднике, его ладони медленно двигались от ее плеч к локтям. Сердце Эвелин, которое и так колотилось, забилось быстрыми толчками, она чувствовала, как кровь приливает к щекам.

Эвелин ощутила едва заметный запах его рубашки. Она пахла сосновой хвоей. Видимо, в этой рубашке он много времени провел в лесу, поняла она.

Кроме аромата сосны, она чувствовала еще один запах — запах его сильного тела, вызвавший волну чувственного возбуждения, одновременно пугающего и сладостного.

Странно, насколько удобно они устроились рядом. Ее голова совершенно естественно лежала у него на плече. Так же, как голова куклы в ее объятиях, словно сквозь туман подумала Эвелин. Может, так задумано природой: два тела словно созданы друг для друга. Мать и дитя, мужчина и женщина…

Какой-то ехидный внутренний голос подсказал, что у этого чуда есть более грубое объяснение — инстинктивная жажда соития. Этого она хочет?

Но этот голос был довольно слаб, и ей не хотелось прислушиваться к нему. Эвелин слышала только шум водопада и глубокое дыхание Квентина у своего уха. И еще биение собственного сердца, которое вдруг стало гулким и частым. Зачем он?.. Почему она позволяет это? Это похоже на объятия влюбленных, но они же не любовники.

В ее мозгу мелькнула предательская мысль, что он был бы прекрасным любовником. Она чувствовала это с самого начала. Как бы увидев Квентина глазами Билли, она угадала в нем страстное сердце. А какие у него ласковые руки…

Это было какое-то сладкое сумасшествие. Весь день она держалась из последних сил. Чувствуя опасность, она словно отгородилась от него невидимой стеной, за которой чувствовала себя спокойно.

Но ему все-таки удалось преодолеть эту стену.

Видимо, нашлась какая-то трещинка, которой она не заметила, какая-то слабина, которой не придала значения.