Глория Даймонд - Наваждение

— Да, это правда, Билли, — сказала она. — Талберт и Конни поженились за два месяца до его смерти. И через пару месяцев родится ребенок. — Она бросила беглый взгляд на Квентина, но тот не поднял глаз. — Я двоюродная сестра Конни, поэтому я здесь.

Билли улыбнулся.

— И хорошо, что вы здесь. — Он повысил голос, словно Квентин был глуховат. — А ты разве не рад, что она здесь, сынок? В этой леди есть покой. Ты меня понимаешь? А тебе сейчас его не хватает.

Глаза Квентина и Эвелин встретились. Они оба смотрели скептически. Покой? Эвелин вдруг ощутила неуемное желание рассмеяться и почувствовала, что Квентин испытывает то же самое. В первый раз с момента их встречи они в чем-то были едины. И все из-за крестьянской мудрости Билли.

Старик перехватил взгляды, недоверчивые и насмешливые, которыми они обменялись, и рассердился.

— Я не хочу сказать, что ей спокойно с тобой, балбес ты этакий. У нее внутри покой. С тобой никому не будет спокойно, пока ты сам во всем не разберешься. — Билли нетерпеливо и резко подтолкнул локтем Квентина. — А теперь слезай с моего прилавка, освободи место для тех, кто готов платить. Пойди накорми чем-нибудь свою леди. А дракона можешь взять себе. Он мне никогда не нравился. Я не понял дерево. Наверное, тому куску была судьба стать ослом.

7

Потом они шли по аллее багряных кленов и молчали. Где-то вдали позвякивали цимбалы, и Эвелин показалось, что она узнает мелодию. Может, стоит спросить Квентина, что это за песня, чтобы разрушить магию слов Уильяма Хоуна. Эвелин открыла было рот, но вначале взглянула на Квентина. Он шел, сунув руки глубоко в карманы и ссутулившись. Она передумала спрашивать. Конечно, она не знает истории отношений двух братьев, но, по намекам Билли, поняла, что для Квентина они складывались непросто.

Эвелин отвела взгляд. Она не хотела ни в малейшей степени быть назойливой. Если ему нужно время подумать, она не против. Ее не пугают паузы.

Они прошли мимо доброй дюжины палаток, в каждой из которых предлагались замечательные поделки, но Квентин ничего не замечал. В вечернем свете эти пестрые лоскутные одеяла, изящные колыбельки, улыбающиеся куклы и губные гармошки из вишневого дерева казались просто волшебными. Но он шел мимо, его глаза были затуманены и ни на что не смотрели. Эвелин с извиняющимся видом улыбалась направо и налево и спешила вслед за Квентином, отставая лишь на полшага.

Постепенно кленовая аллея стала гуще, свет здесь казался совсем багряным. Эвелин поежилась, поплотнее запахнула куртку и прижала к груди куклу.

— Замерзли?

Эвелин подняла глаза, удивляясь, что Квентин заметил это. Когда он успел вернуться с небес на землю?

— Немного, — призналась она. — Ветер стал сильнее. — Банальнее не придумаешь! Это же и так очевидно. Листья срывались с деревьев и, пролетев немного по воздуху, падали на дорожку. — Господи! — Эвелин отряхнула куртку, за рукав которой зацепился яркий лист. — Еще лучше! Но нужно же хоть что-то сказать.

Квентин смотрел на нее, и Эвелин боялась, что… Так оно и вышло.

— Идите сюда, — сказал он. Совершенно естественным жестом он обнял Эвелин за плечи и притянул ее к себе, согревая своим теплом. — Теплее? — Не обращая внимания на ее слабый протест, он мягко потер рукой ее плечи. По спине Эвелин пробежали мурашки, но ей стало теплее.

— Да, — ответила она. — Намного теплее, спасибо.

Это была правда. Независимо от ее воли мышцы расслабились, принимая тепло и ласковое движения его руки. Осторожнее! — сказала она себе, стараясь прямо держать спину. Это не объятие. Это простой жест вежливости. У него нет с собой куртки, вот он и предложил свое тепло.

— Нам не пора идти к Конни и Дженнифер? — Эвелин пыталась ухватиться за соломинку.

Как Эвелин ожидала и надеялась, он взглянул на часы, и у нее появилась возможность чуть отодвинуться. Она сжала зубы от порыва холодного ветра, который словно разделил их. Больше никаких кокетливых поеживаний, твердо сказала она себе. Даже если будешь замерзать до смерти.

— Кажется, пора. — Его голос зазвучал безразлично, так что нельзя было судить, радует это его или нет. Квентин обвел глазами окрестности, уже не делая попытки снова обнять Эвелин. — Мы почти там, где договорились с ними встретиться. Чувствуете, как пахнет луковыми пончиками?

Эвелин кивнула, но это была неправда. Она ничего не чувствовала, кроме тепла его руки на своем плече. Сделав глубокий вдох, она спросила:

— Куда дальше?

— Отсюда все время прямо. — Квентин прошел между двумя палатками, и они оказались на месте — на лужайке для пикников, где стояло с десяток деревянных лавок, а в центре располагались столы с самыми разными закусками — сандвичами, пирожными, пиццей, картошкой фри, хот-догами и, разумеется, ароматными пончиками.

Но Дженнифер и Конни нигде не было видно.

— Может, выпьете чашку горячего шоколада, пока мы их ждем? — Квентин непринужденно взял ее под локоть и повел через толпу в поисках свободных мест. — Это поможет вам согреться.

— Было бы неплохо, — ответила Эвелин, хотя терпеть не могла горячий шоколад. Но она сможет хотя бы согреть о чашку руки.

Пока Квентин делал заказ, она сидела за столом, где кроме нее разместилось еще пять человек — семья с тремя детьми. Дети с чавканьем жевали сахарную вату. Зато столик находился на солнце, и у Эвелин начала согреваться спина. Отодвинувшись от детей, которые шумно слизывали розовый сахар с пальцев, Эвелин отвернулась и подставила лицо осенним лучам. Она почувствовала, как щеки начали согреваться.

— Привет! Мы опоздали, извините! — Весело щебеча и шурша пакетами, появились Дженнифер и Конни.

Девушки производили столько шума, и Эвелин не сразу заметила, что их сопровождает Купер.

— Привет, малышка, — сказала Эвелин, обняв Дженнифер. — Здравствуйте, Купер. — Тот по-овечьи улыбнулся, перекладывая гору пакетов из одной руки в другую. — Конни, — строго прибавила Эвелин, но тут же смягчила тон поцелуем, — что вы там, покупали все, что попадалось на глаза?

— Только хорошее. Всякие безделушки. — Конни устало опустилась на скамью, которую наконец-то освободила жующая семья. — На ножи и инструменты мы даже не смотрели.

Эвелин вздохнула.

— Знала ведь, что вас нельзя отпускать одних. Купер, как они вас-то в это втянули? Разве вы ничего не могли сделать, чтобы остановить этот набег на палатки?

— Абсолютно ничего, — ответил он, но сияющий взгляд, которым он смотрел на Конни, говорил о том, что он и не пытался. — Я встретил их всего час назад, и они были так нагружены покупками, что я предложил им себя в качестве вьючного животного.