Барбара Данлоп - Позволь быть рядом

Трой повысил голос:

– Мила! Ничего, если Вегас уйдет?

– Пусть делает как хочет.

Вегас не сдвинулся с места.

– Он думает, что я могу попытаться.

– Нет, если хочешь жить.

Вегас широко улыбнулся:

– Она говорит, что может сама о себе позаботиться.

– Думаю, может. Это ты будь осторожен.

– Я не собираюсь ничего такого делать.

– Но захочешь. Я только и говорю, не пробуй.

– Проваливай. Насколько я знаю, она одна из моих парней.

– Угу, как же.

Вегас буквально источал скептицизм, однако ушел.

В дверях появилась Мила. Волосы мокрые, голые плечи покрыты каплями, большое полотенце закрывает ее от груди до колен.

– Что насчет Кассиди? – спросила она. – Она в порядке?

– Она дремлет.

Мила улыбнулась, блеск белых зубов и сверкающие глаза возбудили его.

– Молодец, девочка!

Он вынудил себя сосредоточиться.

– Мне нужен отчет.

– О чем?

– Обо всем. Твое расследование. План охраны. Ее будущие выступления. Все, что посчитаешь важным.

– Без проблем.

Она подошла к скамье, где лежала ее мокрая одежда.

– Как это оказалось здесь?

Он пытался представить ее в душе и Вегаса в дверях. Кто еще знал, что она здесь?

– Вегас, – пояснила она.

– Он видел тебя голой?

– А если и так?

Трой надвинулся на нее, прежде чем успел подумать о своих действиях.

– Скажи, что он не видел тебя.

Она встретила его жесткий взгляд:

– Не видел. Он просунул руку в дверь, и я отдала одежду.

– Уверена, что он не подсматривал?

Трой искренне считал, что нужно иметь стальную волю, чтобы отвести глаза от подобного зрелища.

– Ну конечно, не подглядывал! И мир не рухнул бы, даже если бы и подсмотрел.

– Это «да» или «нет»?

– Это означает, не твое дело, Трой Кизер.

Ее щеки раскраснелись, и он вдруг вспомнил, что под полотенцем она голая.

Вегас прав. Он хотел попытаться. Отчаянно и безумно хотел попытаться.

Сжал кулаки и вынудил себя отступить.

– Оденься, – процедил он сквозь рев в ушах. – И приходи наверх, я буду ждать.

Глава 8

На этот раз Мила оказалась умнее. Уложила в рюкзак сменную одежду и пару сапог. Знала, как будет выглядеть в конце полосы препятствий.

Она натянула джинсы и футболку цвета ржавчины. Кожаные сапожки до щиколоток были потертыми и обшарпанными, но сидели, как перчатки, крепкие и удобные, придавая уверенность.

Она сложила мокрую одежду в пластиковый пакет и сунула в рюкзак. Волосы все еще оставались мокрыми, но она их расчесала. Повесила объемный черный рюкзак через плечо и поспешила к Трою, сознавая, что возбуждение крайне опасно.

Выйдя, обнаружила Вегаса на страже у дверей.

– Надеюсь, это вас не слишком затруднило.

– Нисколько.

Он выглядел так, словно говорил правду. И это помогло. Вегас казался очень надежным.

– А остальных двух парней? Неприятно, когда тебя выставляют из собственного душа.

– Сомневаюсь, что кому-то за последних четверть часа понадобилось срочно принять душ.

– Вы знаете, о чем я.

– Знаю.

– Вы все делали правильно на полосе.

– Я безнадежно провалилась.

Она не ожидала чуда, но надеялась улучшить результат.

– Вы обладаете стойкостью, Мила. Они явно впечатлились.

– Трой?

– Трой не желает впечатляться. Ищет причины не впечатляться. Впрочем, вы это уже знаете.

– Зато не знаю, что делать. Все так…

Она хотела сказать «сложно», «невозможно». Но не желала открывать глубину собственной обескураженности.

– Я правда не знаю, что делать.

– Если переспите с ним, никогда не станете одним из парней.

Мила тихо ахнула, услышав подобные откровения из уст Вегаса.

Дверь лифта открылась, но Мила не двинулась с места.

Вегас коснулся ее руки, повел в кабину и зашел вместе с ней.

– А если не переспите, оба полезете на стену и сойдете с ума.

Она залилась краской смущения:

– Что он вам сказал?

– Ничего. У меня есть глаза. И мне платят за наблюдательность. Я видел выражение вашего лица в тот день в тире. Вы отвернулись от Троя, но смотрели в камеру.

Оставалось лишь представлять, что открылось такому человеку, как Вегас.

– Люди сплетничают?

– Может быть. Но мне ничего не известно. Их больше интересует, когда вы сдадитесь. И отступит ли Трой от правила не принимать женщин.

– Полагаю, все знают все.

– Все знают все.

На панели блеснула цифра 5.

– Как насчет другой работы? На свете существует не один «Пайниен».

– Довольствоваться вторым сортом? – Она покачала головой. – Это не в моем характере.

И не в характере семьи. Работа в «Пайниен» будет трудной. Но именно этого она хотела. И именно этого будет добиваться.

– Вы действительно хотите попробовать еще раз?

Она полагала, что он имел в виду полосу препятствий.

– Через пару дней.

– Когда будете ползти через проволочные заграждения, пригнитесь ниже. Используйте силу торса. Поберегите руки. И не используйте полосу препятствий для тренировок. Работайте над техническими деталями: низкие стены, бревна и веревки. Иначе зря потратите много энергии.

Лифт остановился на девятом этаже.

Она не знала, что сказать. Потому что устала, все тело ныло, хотелось плакать как последней дуре.

– Спасибо.

– Я обращаюсь с вами как с одним из парней.

– Это все, чего я хочу.

– Знаю.

Дверь открылась.

– Не спите с ним, Мила.

– Не буду.

Она вышла в коридор, поклявшись про себя последовать данному совету.

Вегас резко кивнул, и дверь закрылась.

Нервы были натянуты до предела, но она упрямо шла к двери Троя. Стукнула один раз, и он почти сразу открыл дверь.

Не дождавшись, пока он что-то скажет, она почувствовала, как глухо забилось сердце. Он держался скованно, взгляд был острым. И так вцепился в дверь, что побелели костяшки. Ее первая мысль была об увольнении.

– Э… – она запнулась, – ты хотел поговорить о Кассиди?

Он моргнул, словно не понимая смысл слов. Но тут же кивнул:

– Да, о Кассиди.

– Может, мне прийти позже?

Она бы предпочла именно это. О чем бы ни думал Трой, ей не хотелось, чтобы он высказал это вслух.

Он отступил:

– Нет. Войди.

– Кассиди проснулась?

Неплохо бы иметь общество побольше. Неужели он может уволить ее в присутствии сестры? Оставалось надеяться, что Кассиди примет ее сторону.

– Лэптоп при вас? – спросил он.

– Да.

Интересно, куда он клонит?

Может, предложит обновить резюме? Захочет дать рекомендацию? Стоит ли ее брать? Или умолять, чтобы передумал? Или в приступе праведного гнева убраться отсюда?

Она представила, как выходит в коридор, умоляет оставить ее. Потом, к несчастью, перед глазами встала картина, как он целует ее, обнимает, уверяет, что…