Люси Гордон - Одинокий орел по имени Бернардо

— Он велел принести вам это вино, — сообщила она в первый день. — Лучшее в его погребе. — Затем голосом, подрагивающим от почтения и восхищения, добавила: — Он очень, очень сердится на вас.

— Поблагодарите его за вино, — с несчастным видом прогнусавила Энджи.

— Когда он позвонит вечером, поблагодарю.

— Его здесь нет?

— Нет, он несколько дней проводит в Палермо, помогая готовиться ко дню рождения синьоры Мартелли. Но он будет звонить, чтобы узнать, как вы себя чувствуете.

— Вряд ли его это беспокоит, — мрачно проворчала Энджи.

— Очень даже беспокоит, — знающим тоном запротестовала Стелла и ушла, оставив Энджи находить утешение в кашле.

Он мог бы позвонить мне, сердито подумала она. Не хочет, но мог бы.

Она получила подарки и от других. Пирог от монахинь, свежеиспеченный хлеб от экономки отца Марко, имбирный кекс от жены мэра Донати и столько бутылок вина, что хватило бы заполнить погреб маленькой таверны. Вина в основном были домашние.

Энджи помнила о дне рождения Баптисты. Это и всегда было большое событие, но в этом году приобрело особое значение. Жена Ренато стала новым членом семьи. Хедер один раз навестила подругу, пару раз они болтали по телефону. У Хедер много времени уходило на работу в фирме Мартелли. В отделении, которое занималось оптовой торговлей фруктами и овощами. Она несколько раз ездила в командировки за границу, и Британия теперь считалась «ее» районом.

Благодаря мерам предосторожности, принятым Энджи, в Монтедоро только трое заболели гриппом и все выздоровели. Но едва она вышла на работу после простуды, двое детей подхватили корь, хорошо еще, что оба жили в городе. Даже когда кризис болезни миновал, Энджи дважды в день продолжала навещать их. Между тем дата большого семейного события приближалась, а ее шансы поехать в Палермо таяли.

Там, внизу, в Палермо, люди наслаждались мягкой сицилийской зимой, хотя и дождливой. Здесь, в горах, погода быстро портилась. Наступили холода. Небо грозило снегом. Она позвонила Баптисте и нехотя объяснила, почему не уверена, что сможет приехать.

— Конечно, моя дорогая, пациенты прежде всего, — моментально поддержала ее Баптиста. — Когда погода улучшится, ты приедешь вниз, и мы с тобой хорошо и долго посидим за ленчем.

Бернардо вернулся из Палермо и зашел к ней с кратким визитом, чтобы справиться о здоровье. Он словно бы выполнял свой долг и хотел поскорее отделаться. Но при этом предложил отвезти ее в Палермо на день рождения Баптисты.

Она приняла предложение и наслаждалась, представляя, как они проведут время вместе: перед глазами возникла сияющая огнями Резиденция, музыка, танцы, возвращение домой…

Утром в день праздника Бернардо заехал, чтобы забрать ее, и нашел Энджи в унынии.

— Я не могу уехать, — объяснила она. — Ты не передашь мой подарок Баптисте?

— Но это же день ее рождения. Она только тогда счастлива, когда все собираются вокруг нее.

— Я не рискую оставить Монтедоро. Я уже видела падающие снежинки. А что, если непогода закроет дорогу? Значит, я несколько дней не смогу вернуться? Что здешние люди подумают о докторе? Я поговорила с Баптистой, она согласилась со мной. Но тебе надо ехать быстрее.

— Это безумие. Доктор Фортуно, когда хотел, уезжал на несколько дней.

— Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь замечал его отсутствие, — сухо возразила Энджи. — Может быть, он был милым старичком, но доктор он ни к черту не годный. Он оставил мне свои книги и медицинские журналы. Все это тридцатилетней давности. Наверное, он мог лишь оказывать первую помощь и ничего больше. Держу пари: он застрял в Монтедоро только потому, что никто не хотел здесь работать.

— Сюда, в самом деле, заманить доктора не просто.

— Тебе надо поехать в университетский город и кого-нибудь найти там. Есть много ярких молодых докторов, которые не возражали бы начать здесь, если кто-нибудь окажет им финансовую помощь. Ты бы мог предложить им такую помощь. Впрочем, сейчас у «твоего народа» есть я. И в случае необходимости я всегда на месте.

— А что будет, — он остановился на пороге, — когда ты наешься по горло и захочешь уехать в места получше? Что они тогда будут делать?

— Может быть, я не захочу уехать.

— Захочешь. В конце концов. И кто сможет позволить себе купить это место, когда ты наставила здесь столько нового оборудования?

— Пожалуй, ты прав, они не смогут. Значит, мне придется остаться. А сейчас иди. Передай мою любовь Баптисте.

Вечером пошел снег. Из окна спальни она наблюдала за белыми хлопьями, понимая, что к утру дорога вверх станет непроходимой. Она правильно сделала, что осталась. Эта мысль должна была бы улучшить настроение, но завывающий ветер не способствовал этому.

Впрочем, ее добрые намерения будут напрасны. Ничего не случится. Никому не понадобится помощь. Несколько дней она проведет под снегом одна. А могла бы радоваться празднику в Палермо.

Только бы ветер утих, мелькнуло в голове. Она безостановочно ходила по комнате. Надо бы лечь в постель. Но разве уснешь в эпицентре такого атмосферного буйства?

Прошел целый час, прежде чем она задремала, но вскоре проснулась от жуткой тишины. С улицы не долетало ни единого звука. Подойдя к окну, она взглянула вниз, в долину. Но перед ней возникла картина словно бы совсем другого мира.

Сколько хватало глаз, всюду лежал снег. А дальше все исчезало в густом тумане. Белая мгла расползалась дальше и дальше и, наконец, отрезала вершину горы от долины. Монтедоро будто плавал над облаками. Зрелище, конечно, волшебное. Но и жуткое ощущение полной изоляции. Бернардо предупреждал ее об этом. Но он не говорил, что оставит ее одну в таком тумане. Впервые она начала понимать, что он определил расстояние между ними. И сердце чуть не покинуло ее. Прилив надежды и оптимизма, занесший ее сюда, вдруг показался глупостью. Кто она? Испорченная молодая женщина, убежденная, что любое ее желание будет выполнено, стоит только попросить.

Энджи встала и приготовила себе завтрак. Весь день она будет одна-одинешенька, потому что дала Джинетте несколько свободных дней. Надо проверить, все ли готово в кабинете к приему пациентов. Но, выглянув на улицу, она увидела вокруг лишь нетронутый снег.

Энджи включила Интернет и большую часть дня провела, просматривая медицинские журналы и вылавливая последние новости.

«Иди в ногу со временем, — говорил ей отец. — Если открытие сделано сегодня, ты должна знать о нем завтра. Не плетись в хвосте. Отставание — самый верный способ умертвить мозг».

Она всегда считала самой захватывающей эту часть своей работы. Но теперь читала только глазами, ничего не запоминая. Надо отметить несколько статей «на потом», решила Энджи, когда мозги начнут работать.