Поли Стирмен - Любовный реванш
— Мои крошки в Элтоне души не чают. Он так мил с ними. Правда? — заметила Речел, когда они прощались с Сандрой. — Я даже боюсь представить, как бы я жила и справлялась со всеми проблемами после смерти моего бедного Грегори.
— Грегори? — с любопытством, переспросила Сандра.
— Да, это мой последний муж, такой милый человек, — голос Речел был лишен каких-либо эмоций. — Конечно, он был много старше, но так любил меня. Ну а я была слишком молода, чтобы понять, что мне действительно надо. — При этих словах хищный взгляд ее карих глаз остановился на Элтоне.
— Да, теперь вы стали несколькими годами старше, а значит, опытнее во всем, — сухо прокомментировала сказанное Сандра, решив на этом закончить беседу.
Речел уже ничего не слышала, она садилась в свой, белый «мерседес», уверенная в себе, с горящими глазами и высоко поднятой головой.
Казалось, Элтон никогда не уйдет с порога, помахивая вслед рукой. Когда он вошел в комнату, в его глазах все еще можно было прочитать. «Пока, дорогие!».
— Что-нибудь не так? — спросил он, странно посмотрев на Сандру.
— У нашей гостьи болит голова, — сразу же вмешалась Софи, ее холодное лицо на этот раз выражало понимание, — почему бы тебе не отдохнуть перед обедом? А, Сандра?
Эти внимательные черные глазки все замечают. И она, благодарно, улыбнулась старой леди. Девушка знала, что от маленькой женщины не ускользнули презрительные взгляды Речел, когда та смотрела на нее. Софи же отвечала Речел холодностью.
— Я так и поступлю. Я вам очень благодарна, — сказала она, обращаясь к старой даме, и быстро вышла из комнаты, удостоив Элтона на прощание лишь холодным кивком.
Расположившись в уютной постели, погасив большой свет, Сандра вновь и вновь вспоминала все случившееся утром. То, что Элтон так спокойно отнесся как к поведению Речел, так и к ее вызывающим выпадам, вдвойне раздражало. Лежа в теплоте и полумраке, она недоумевала, как слепы, порой, могут быть мужчины. Десятки ситуаций промелькнули у нее перед глазами…
— Хватит! Хватит! — ее голос прозвучал, неожиданно, громко в тишине комнаты. Зажмурив глаза и заткнув уши, Сандра пыталась прогнать неприятные для нее картины. Она не желала видеть Элтона таким. Это причиняло ей боль, она сама не знала, почему. Сандра уже привыкла к образу безжалостного миллионера-предпринимателя или обворожительного волокиты, но видеть его играющим с детьми… Их беззащитность, нежность, еще более, подчеркивали его мужественность, и этот контраст задевал какие-то невидимые струнки ее души.
Он ничего для меня не значит, убеждала она себя, и все, что происходит с ним, не имеет значения. Поглядев на часы, она решила, что еще успеет до обеда принять ванну.
Речел не первая и уж никак не последняя, и я знаю это! Тогда почему мне так больно и обидно, почему так болит душа, и все сжимается внутри при любой мысли о нем.
Я бы хотела уехать домой. Мысль была неожиданной и определенной. Назад, в свою норку, где я могла бы «зализать раны». Впрочем, у меня нет ран, с жаром возразила она своему внутреннему голосу, сев в ванну так резко, что вода с пузырьками пены, хлынув через край, залила пушистый ковер. Я не позволю им появиться.
Услышав стук в дверь, Сандра вздрогнула, потом вспомнила, что это, должно быть, Марта. Она ежедневно приходила и перетряхивала постели. Это был своего рода ритуал, на котором служанка настаивала. Она также была непрочь поболтать с леди, если выдавалась такая возможность, рассказывала об истории дома и его обитателях.
— Войдите… — Сандра опять скрылась в пузырьках пены.
— Я бы с удовольствием воспользовался твоим приглашением, но боюсь, оно дано по ошибке, и мне придется скрыть свои естественные желания под маской гордой сдержанности.
— Элтон? — Ее голос превратился в испуганный писк. — Я думала, это Марта. Не входи, не входи!
— Ты действительно не чувствуешь этот рождественский дух, который витает повсюду. Ангельское личико — счастье всех мужчин.
При звуке его насмешливого похихикивания, сердце девушки чуть не выпрыгнуло из груди.
Наступило молчание, несколько мгновений спустя, осторожный стук повторился.
— А лишь зашел сказать, что Софи очень устала и хочет обедать в своей комнате, — в его голосе звучало, плохо скрытое, беспокойство за свою бабушку. — Мы будем обедать только вдвоем, поэтому не затрудняй себя переодеваниями к обеду. Все будет очень просто. О'кей?
Она поняла, что он имеет в виду, но вдруг нелепая мысль о том, как она будет сидеть за великолепным обеденным столом совершенно голая, вызвала улыбку на губах. Почему эта шальная идея пришла ей в голову? Лицо ее пылало.
— Хорошо. Я скоро выйду, — поспешно отозвалась она и поняла, что, в отсутствии Софи, обед пройдет в другой, более интимной обстановке.
Она надела простое голубое платье и маленькие золотые сережки, брызнула духами и задумалась о том, стоит ли укладывать волосы на затылке, но внезапное воспоминание о длинной белой шее Речел и, аккуратно уложенных, блестящих, черных волосах заставило ее отказаться от этого. Она никогда не унизится до борьбы за первый приз или, уж, по крайней мере, не будет это афишировать!
Он ждал ее, сидя в одном из удобных кресел, расставленных в низу лестницы. Увидев, что Сандра спускается вниз, он сразу встал, но его выразительное, даже красивое лицо оставалось непроницаемым.
— Прекрасно выглядишь, дорогая, — мягко заметил он. — Никто не может исправить совершенство, но дополнить его можно, я надеюсь, ты не откажешься носить это.
Он вручил ей маленькую прозрачную коробочку, сквозь стенки которой виднелись сливочно-белые лепестки экзотической орхидеи.
— О, она прекрасна, Эл!
Сандра с благодарностью посмотрела на него, безупречная естественная чистота цветка, тронула что-то в глубине ее души.
— Там было много разных цветов, но мне понравилась эта. Я подумал, что она очень тебе подойдет.
Он достал цветок из коробки, и девушка увидела, что нежнейшие белоснежные лепестки пронизаны нежно-голубыми и золотыми жилками, сходившимися к центру орхидеи, где у основания цвета перемешивались и превращались в нежно-фиолетовые.
— Ее настоящее название невозможно произнести, но еще ее называют «непробудившейся», — его слова прозвучали с большим чувством.
Когда он осторожно прикреплял орхидею к ее платью, его рука случайно коснулась ее груди, и сразу горячая волна прокатилась по телу Сандры. Казалось, он не обращал внимания на ее возбуждение, спокойно закончил, взял прядь ее длинных волос, цвета зрелой пшеницы, и приподнял. Волосы скользнули у него между пальцев и рассыпались по плечам.
