Ширли Джамп - Красная туфелька

— Вы хотели что-то сказать? Если это насчет наброска, то я вас предупреждала: я в этом деле не эксперт!

— Набросок отличный. Но я здесь не за этим.

Она спустилась по ступенькам и бросила пакет с мусором в пластиковый контейнер.

— Тогда зачем?

— Я… я хотел вас увидеть.

Сара улыбнулась:

— Не хотите зайти? Мой отец в ресторане «О'Рейли» со своими приятелями со службы. А я… — Ее голос замер.

— Одна? — Это слово направило его мысли совсем не туда, где бы им следовало быть. А вместе с ними и его взгляд. — Если моя компания вам не помешает…

Он должен был уйти. Оставить ее. Сара Гриффин из тех женщин, у которых могли быть… ожидания.

— Я люблю компании, — сказала Сара, и когда она улыбнулась, все благие намерения вылетели у него из головы.

— Отлично. А если вы не против еще одного компаньона… — Он тряхнул поводком. — Это Мак.

— Привет, Мак. — Ее улыбка стала шире. — Я люблю собак. Заходите, ребята.

Они вошли в подъезд и начали подниматься по лестнице. Мак, сообразив, что Сара друг, прыжками помчался вверх.

Впустив их в квартиру, Сара пошла на кухню.

— Стаканчик вина? Или, может, крекеров?

— Спасибо. Вино было бы неплохо.

Голова Сары показалась из-за двери, посылая ему дразнящую улыбку.

— Думаете, это я вас спрашиваю?

Калеб хмыкнул:

— У Мака проблемы с алкоголем, но он в этом ни за что не признается. Так что ему лучше просто дать воды.

Ее смех присоединился к его смеху, и Калеб вдруг подумал, что ведь это чертовски приятно — вот так просто пошутить с кем-то. Должно быть, он провел слишком много времени с людьми, с которыми у него было очень мало общего. Отстегнув поводок, он оставил его в коридоре на столике. Пес протрусил в комнату и устроился перед теплым вентилятором, опустив на лапы свою большую голову.

Калеб вошел в кухню и остановился возле шкафа, глядя на Сару, на ее уверенные, точные движения. Она достала из холодильника бутылку белого вина и кусок твердого сыра, нарезала его и положила на блюдо рядом с крекерами, добавив к ним веточку красного винограда.

— Мне тоже хочется быть полезным. — Калеб взял бутылку, ввинтил туда штопор и вытащил пробку.

— Спасибо.

Сара поставила на стойку два бокала. Жасминовый аромат ее духов смешался с фруктовым ароматом вина. Ему захотелось наклониться и поцеловать маленькую впадинку на ее шее, а потом скользнуть губами туда, куда стремился вырез майки. Схватить ее в объятия и прижать к себе, чтобы почувствовать под своими руками все изгибы ее тела.

Ее рука слегка дрогнула, вино плеснулось мимо бокала, и он подумал: не была ли и она так же взволнована их близостью, как и он сейчас? Калеб не успел этого выяснить — она взяла бокалы и пошла в комнату. Они сели напротив друг друга: Сара — на кушетке, он — на софе, блюдо и бокалы — на стеклянном столике между ними. Мак покинул свое место и устроился под столиком, готовый подхватить каждую упавшую на пол крошку.

— Могу поклясться, вам ужасно любопытно, почему я сейчас не на открытии нового клуба в Ист-Энде, — сказал Калеб.

Сара подняла бокал вина и сделала глоток.

— Нет. Другой сотрудник будет писать в моей колонке, пока я делаю статью о «ЛЛ Дизайн».

— Так, значит, вас больше не волнует моя ночная жизнь?

— Пока нет.

Та радость, что он было почувствовал, улетучилась без следа. Но чего он ожидал? Что она бросит свою работу только потому, что они пару раз пообедали вместе? Или обменялись поцелуями?

Его вообще удивляло, почему Сара там работала. Она была не похожа на тех, кто стал бы тратить время на таблоид.

Сара поставила свой бокал обратно на столик:

— Так почему вы сегодня не там?

— Ябыл там, — сказал Калеб. — Но так и не смог заставить себя выйти из такси.

— Правда? И почему?

— С меня достаточно… такой жизни.

Марта была права. Настало время быть честным с самим собой, и если честность потребует гласности, значит, так тому и быть. Он встретил взгляд Сары и увидел в нем не хищный блеск репортера, берущего на заметку то, что он может использовать в своей следующей статье, а искреннюю заинтересованность человека, которому можно доверять.

— Каждый раз, когда я отправлялся в клуб, я надеялся найти там что-то…

Она опустила глаза:

— Женщину?

Он усмехнулся:

— Нет. Я не тот человек, которому нужны серьезные отношения.

— О-о-о…

— Я не хочу отвлекаться. Мне нужно заниматься делом. — Тогда почему он все время смотрит на ее губы и думает, как ее обнять?

— Мне кажется, даже генеральный директор заслуживает, чтобы у него была личная жизнь. Судя по тому, что я узнала за эту неделю, вы проводите на работе очень много времени. Гораздо больше, чем я думала.

— То есть теперь вы знаете, что моя жизнь состоит не только из вечеринок и мартини?

— Верно.

В комнате повисло молчание. Калеб чувствовал на себе ее взгляд. Кого она видела? Плейбоя со странички сплетен? Некомпетентного генерального директора?

— Могу ли я задать вам один вопрос? — спросила Сара. — Вопрос от меня, а не от журнала.

Все так же глядя в окно, он проговорил:

— Я доверяю вам, Сара.

— Я столько времени проработала в этом таблоиде, что порой мне казалось, что я продала свою душу. А теперь вы мне напомнили, что я все еще там и что до той Сары Гриффин, которой я хотела бы стать, еще нужно дотянуться.

— Почему же вы столько лет занимаетесь этой работой?

Она взяла со столика бокал с вином и долго смотрела, как переливается свет в его янтарной глубине.

— Мне пришлось. Кому-то ведь нужно оплачивать счета. Это была единственная работа, которая позволяла мне работать ночью, а днем ходить в колледж и присматривать за младшей сестрой и отцом. Один год перешел в два, потом в три, и прежде чем я смогла это осознать, я уже увязла в этой газете. Всегда легче ничего не менять, чем двинуться дальше.

— А теперь?

— Теперь я думаю о новых путях. Но это… — Сара вздохнула, — это так страшно…

— Мне знаком этот страх. С тех пор как занял кресло моей матери и возглавил компанию, я все время боюсь. Я боялся, что все развалится. Теперь, с новой линией обуви и весенней коллекцией, я тоже боюсь — ведь это может привести как к успеху, так и к краху.

— Я уверена, что у вас все получится!

— Хорошо, что хоть кто-то уверен. — Вздохнув, он сделал глоток вина и снова пересел на кушетку. — Моя мать тоже так держалась. Даже если ей и было страшно, она никогда этого не показывала.

— Она начала заниматься модой еще со школы, верно?

Он кивнул: