Ширли Джамп - Красная туфелька

Из-за перегородки появилась голова Педро:

— Хм, интересно. Кажется, здесь говорят про туфли?

— Давайте пойдем куда-нибудь. — Сара встала, забирая со стола карандаши и блокнот. Меньше всего ей хотелось, чтобы Карл, проходя мимо, увидел ее тут с Калебом Льюисом.

Они зашли в небольшую кофейню на углу и устроились за столиком у окна. Сара ожидала, что Калеб сядет напротив, но он сел рядом. Ее пульс участился. С каждым своим вдохом она чувствовала его близость. В ее голове, как на видеокассете, снова и снова прокручивался их поцелуй. Она смотрела, как двигались его губы, мечтая снова почувствовать их вкус…

— Так с чего же мне начать? — наконец спросила она, упершись взглядом в лежащий перед ней блокнот. — Не знаю, что заставило вас подумать, будто я смогу что-нибудь изобразить.

Калеб взял другой карандаш. Его рука легла рядом с ее рукой.

— Просто рисуйте. Не старайтесь придумать ничего особенного. Только идея — это все, что нужно.

Она попыталась сделать то, о чем он просил, но ее первый рисунок оказался не слишком удачен. Какие-то корявые ходули, которые никто не захотел бы надеть.

— Нет. Это явно не по моей части.

Калеб выпустил карандаш, его ладонь накрыла ее руку.

— Расслабьтесь, — сказал он. — Это должно идти от сердца, а не от головы.

Сидя рядом с ним, чувствуя, как горит кожа на ее руке от его прикосновения, Сара вообще не могла думать. Она закрыла глаза и, открыв их снова, начала делать набросок. Конечно, не Пикассо, но туфля, возникшая в этот раз из-под ее черного карандаша, была совсем не плоха.

Калеб улыбнулся:

— Мне нравится. Особенно маленький бантик на застежке. И как повторяется эта же деталь на каблуке. А что за ткань должна быть внутри, как вы думаете?

— Сатин?.. Думаю, что сатин. — Этот материал мог бы стать последним штрихом к какому-нибудь слегка расклешенному платью глубокого насыщенного тона.

— Согласен. — Калеб встал из-за стола, оставив блокнот и карандаши, но забирая набросок. — Мне нужно вернуться на работу, но набросок я хотел бы взять с собой.

— Вы шутите? Это же просто идея…

— Хорошая идея. И мне интересно услышать, что скажут об этом мои дизайнеры.

— Калеб, не думаю, что мне стоит вмешиваться в ваши дела. И вообще, это конфликт интересов… Я думаю…

— А я думаю… — он наклонился, и ей снова захотелось, чтобы он поцеловал ее, — это добавит изюминку в вашу статью. Вы не только от начала до конца видели весь процесс, но и сами в нем участвовали. Это поможет вам создать незабываемую историю.

— Это все, что вам нужно? — спросила она его. — История? Набросок?

Их взгляды встретились. Какое-то время были слышны только позвякивание посуды и низкий гул голосов в зале.

— Я думаю, будет лучше, если мы на этом остановимся, — ответил Калеб.

Глава 8

Такси остановилось перед сверкающим огнями ночным клубом. Очередь вилась вокруг здания, вышибала у входа регулировал ее движение. Обычный вечер перед выходными — многолюдный и шумный.

Калеб знал: внутри он найдет тот антидот, что ему нужен. Тесноту и шум, которые не дали бы ему слишком глубоко уйти в свои мысли. Он мог провести еще несколько часов, совершенствуясь в ничего не значащих разговорах и поверхностном общении, в чем он весьма преуспел за последний год. Он мог забыть о проблемах на работе, о том, что оставил в Нью-Джерси, и об ответах, которых он избегал с Сарой Гриффин.

Например, почему он поцеловал ее. Почему он хотел поцеловать ее всякий раз, когда думал о ней. И почему все время возвращался к своей работе, вместо того чтобы приоткрыть ей свое сердце. Хотя бы немного.

Какая-то пара вышла из ночного клуба — взрыв громкой музыки расколол воздух. Первый раз мысль о том, чтобы войти в эти двери, вызвала у Калеба отвращение. Сколько ночей он провел в таких клубах! И зачем? Приблизило ли это его хоть немного к тому, где он хотел быть? Удержало ли от плохих решений? Сделали ли эти часы в окружении никчемных личностей хоть что-нибудь, чтобы избавить его от чувства вины? Или хотя бы уменьшить его?

Ничего подобного!

Отнеся набросок Сары дизайнерам и проведя короткое совещание, Калеб пораньше ушел с работы, чтобы успеть добраться до Нью-Джерси. Каждый раз по дороге туда он надеялся услышать что-то другое, а не то, что ему говорили вот уже целый год: «Нам очень жаль, мистер Льюис, но никаких изменений», словно то, что его мать пребывала в коме, было их виной.

Увы… Те же слова прозвучали и сегодня. Тем не менее Калеб провел два часа возле постели Леоноры, пытаясь вызвать у нее хоть какую-то реакцию на его слова.

«Никаких изменений». Их никогда и не было.

— Вы выходите, сэр?

Он поймал в зеркале вопросительный взгляд водителя.

— Нет. Я передумал. — Калеб назвал свой адрес, и такси снова влилось в общий поток машин. Он не найдет того, что ему нужно, в этом клубе. Так зачем продолжать обманывать себя?

Через пятнадцать минут он был уже дома. Мак прыгал от радости. Калеб пристегнул поводок к ошейнику, и они вышли на улицу. Целый час они гуляли, наслаждаясь вечерней прохладой, накручивая милю за милей по все еще оживленным улицам Манхэттена. Этот город никогда не спал. Так же как и он.

Калеб замедлил шаги — дом показался ему знакомым.

Дом Сары Гриффин! На третьем этаже горело несколько окон. Может, она дома? Он хотел нажать кнопку ее звонка, но чем объяснить свое появление возле самых ее дверей? Пришел еще на один ужин? Слишком поздно. Она, наверное, уже собирается ложиться спать, а может, вообще не захочет его видеть из-за того, что он так повел себя после их поцелуя. Он перевел стрелки на деловые рельсы, опасаясь поддаться желанию. Но он обманывал себя, если думал, что ему это удалось.

Ее поцелуй ярко отпечатался в его памяти — сладкий, горячий, восхитительный…

Он только и думал о нем, когда они сидели рядом в кофейне. Каждый раз, когда их руки соприкасались, ему хотелось схватить ее и целовать до тех пор, пока не утихнет его боль.

Калеб уже шагнул назад, чтобы уйти, когда за его спиной скрипнула дверь. Мак тявкнул и натянул поводок.

— Калеб?

Он обернулся. На ступеньках стояла Сара, держа в руках маленький белый пакет. Уличный фонарь, омывая все вокруг желтым светом, заставлял переливаться ее волосы золотом. Она была прекрасна даже в своих домашних синих брюках и белой майке с треугольным вырезом.

— Мы тут… проходили мимо, — сказал он, тряхнув поводком. — Думал было зайти, но потом спохватился, что уже поздно.

— Вы хотели что-то сказать? Если это насчет наброска, то я вас предупреждала: я в этом деле не эксперт!