Лори Фостер - Фантазия

— Ваш запах.

Он широко открыл глаза. В них было приглашение. Она зарылась носом в ямку под его подбородком, и аромат его кожи чуть не свел ее с ума.

Он издал глухой стон. Когда она отстранилась, Себастьян самоуверенно улыбнулся, но его грудь тяжело вздымалась.

— Как я пахну, Бранди?

— Это трудно выразить словами. Я ощущаю ваше тепло и еще пьянящий запах мускуса. — Она тронула небольшой шрам на его лице. Себастьян облизнул губы и прикоснулся языком к кончикам ее пальцев. Бранди резко отстранилась: что-то опять напомнило о том пережитом ужасе.

— Еще раз.

Это было не требование, скорее мольба.

— Я…

— Что вы почувствовали, когда я провел языком по вашим пальцам? Это вас поразило?

— Да.

— Но не испугало?

— Думаю, нет. Просто раньше я никогда такого не испытывала. Мне трудно описать свои ощущения.

— Хотите продолжить?

Бранди кивнула, вовсе не уверенная в том, следует ли ей продолжать.

Себастьян сам решил за нее эту проблему.

— Что, если я расскажу вам, что почувствовал я? Ей показалось, что в комнате стало вдруг слишком жарко.

— Меня вдруг охватило пламя. Каждый мускул, каждую клеточку моего тела. Все во мне судорожно сжалось. — Он усмехнулся. — Вы сидите у меня на коленях, так что не могли не заметить. — Он притянул ее ладонь к низу своего живота. — Для того, что творилось тут, трудно подобрать соответствующие слова.

— Вы меня пугаете.

Себастьян резко отодвинулся, и на этот раз ей пришлось удерживать его.

— Я не имею в виду… Дело не в страхе. Просто со мной такого никогда раньше не было. Ни разу.

Он поднял ее пальцы к своим губам и нежно перецеловал их.

— Случившееся с вами затормозило ваши чувства. Вы были слишком напуганы и опасались мужчин. Но теперь, со мной, этого больше нет. Я прав?

— Да. До определенной степени.

— Теперь я понимаю, что вы вовсе не играли и почему для вас так важно держать все под собственным контролем. Когда я впервые сказал, что командовать будете вы, я был не совсем искренен. Во всяком случае, в моей голове гнездилось немало надежд.

Бранди расхохоталась, и Себастьян улыбнулся ей в ответ.

Затем его лицо снова стало серьезным.

— Теперь, когда я действительно все понял, прошу вас откровенно говорить мне о ваших желаниях и нуждах. Если вы захотите поцеловать и как-то приласкать меня, я не буду возражать и сделаю все, как вы пожелаете. Только скажите. Все действительно зависит только от вас, малышка.

Себастьян вглядывался в ее лицо, пока она думала. Он следил и за выражением своего лица, чтоб не показать ей, как он расстроен. У него чесались руки — так ему хотелось задать трепку ее родне. Хотя он и верил в то, что любовь и это проклятое чувство вины сбили с толку ее родственников, но именно поэтому Бранди до сих пор не могла выговориться, избавиться от накопившихся обиды, злобы и страха.

Ему сперва показалось, что она затаила боль, чтоб пощадить своих родных, а надо было сделать наоборот. Но Себастьян помнил чувство вины, испытанное им из-за того, что он причинил матери боль, выгнав отца, и… знал, что в непонимании родителей Бранди и Шэй не было умысла. Ведь близкие жертвы нередко переживают не менее, а иногда и больше самой жертвы.

Если бы только ему попались те, кто посмел до нее дотронуться, кто посягнул на ее невинность! К счастью, им не удалось отнять ее у него. Что бы там Бранди ни думала о себе, ей хватило духовных сил, и она не лишилась воли.

Но больше всего он злился на себя. На работе он постоянно имел дело с травмами, эмоциональными и физическими. Он защищал женщин, забитых грубыми мужьями, оберегал простаков от вымогательства. Симптомы их поведения были ему знакомы, их страхи понятны. Но он был сам не свой с тех пор, как увидел Бранди. Все эти знакомые ему признаки ускользнули от его внимания, он был слишком поглощен своим влечением и желанием, чтобы замечать что-либо еще.

Ему уже приходилось заниматься случаями изнасилования. Но в ее робости он усмотрел не остаточные явления травмы, а кокетство. Он думал, что она пользуется застенчивостью и беспомощностью для нагнетания сексуального напряжения. Черт бы побрал эту его самодовольную озабоченность!

Теперь он все узнал, и у него созрел план. Похоть надо усмирить. Это он может. Умрет, но обуздает. Главное — успокоить Бранди, убедить ее в том, что она женственна.

В ней пробуждался интерес, и он намеревался стать тем мужчиной, который его утолит. Любая степень сексуального дискомфорта компенсируется конечным достижением. Но сейчас одно его предвкушение причиняло физическую боль.

— Ты хочешь, чтобы я тебя… потрогала?

Он улыбнулся, видя ее порозовевшие от стыдливости щеки. Сидевшая у него на коленях женщина, одетая в целомудренную сорочку, с всклокоченными темными волосами и широко распахнутыми голубыми глазами, казалась необыкновенно соблазнительной. Босые, ноги были изящны, от всего тела веяло теплой сонливостью. Нелегко было улыбаться, но что еще оставалось делать? Не взреветь же ему? Он хотел придать ей уверенности, а не запугивать своими желаниями.

— Да, хочу. — Он чмокнул ее в щеку, легко и задорно, втайне надеясь, что со временем это перерастет в нечто более значительное. — Я хочу, чтобы ты меня не стеснялась. Прикасайся ко мне, когда захочешь, целуй меня, разглядывай все, что душе угодно.

— Не могу.

Это прозвучало неубедительно. Он усмехнулся.

— Ты уже это делаешь. Тебя завораживает моя грудь, наверняка тебя интересует и все мое тело.

Она замерла. Потом тяжело вздохнула.

— Ты хочешь сказать, что позволил бы…

— Ты не договорила.

Она облизнула губы. Её глаза горели, на лице застыла очаровательная смесь робости и вожделения.

— Не знаю, боюсь, не смогу. Когда найдет этот страх…

Это было ударом. Его шутливое настроение тут же улетучилось.

— Понимаю. Это неважно. Если надоест, перестанешь сама. Просто скажешь «нет», вот и все.

— Это ты сейчас так говоришь. Если бы уже… что-то было, ты бы думал иначе.

— Думаешь, я бы перестал себя контролировать?

— Мне не кажется, что ты способен меня оскорбить.

Да, будет потрачено еще немало времени на то, чтобы завоевать ее полное доверие. Себастьян смирился с этим, но ему было тяжело. Решив в течение отпущенных ему пяти дней добиться максимального успеха, он теперь нашел единственный верный путь, хотя его это смущало.

— Если боишься, что я могу потерять самообладание, можешь привязать меня к кровати.

Она вытаращила недоверчивые, удивленные глаза.

— Серьезно, Бранди. Я хочу, чтобы тебе было со мной спокойно, и, если надо, сделай это.