Моника Айронс - Мечта каждой женщины

– Хочешь сказать, что ты как бы отомстила мне? – спросил Антон, но и его глаза подозрительно подобрели.

– Разумеется, нет. Но поверь, никто не думает, будто мы и в самом деле что-то значим друг для друга.

– Что-то значим друг для друга? – насмешливо повторил он. – Какая странная манера произносить слово «любить»?

– Любовь здесь совершенно ни при чем! – возмутилась Палома. – Мы заключили договор, и ты не можешь просто взять и. изменить его условия, когда тебе вздумается.

– Но разве не ты первая сделала это сегодня вечером? – В голосе Антонио чувствовалась уже усталость, а не раздражение. – А сейчас пообещай мне, что больше не встретишься с Ортуньо независимо от того, буду я рядом в тот момент или же нет.

– Разумеется, я встречусь с ним, если пожелаю. – Палома повысила голос. – Единственное, что я могу тебе обещать, это то, что никаких обещаний не будет!

– Я тебя предупреждаю…

– Ради Бога, не надо! Меня это не впечатляет.

– Палома, ты не должна больше видеться с ним. Если ты все-таки поступишь по-своему…

– И что тогда? Что ты со мной сделаешь? – Она закусила удила.

– Ты как по мановению волшебной палочки окажешься в самолете, летящем в Штаты.

– Только в твоих мечтах! – рассмеялась Палома. – Ты можешь вышнырнуть меня из этого дома. Но что ты скажешь, если я возьму свои вещи, поселюсь в отеле и буду приходить к Ортуньо в гости каждый Божий лень?

Он был явно потрясен ее словами.

– Не делай этого! – Голос его звучал угрожающе. – Не самый мудрый шаг, уверяю тебя.

– Можно без угроз? – поморщилась Полома.

– Это не угроза, а предупреждение. Ты все поняла?

– Вполне. А теперь разреши высказаться мне, – Палома сняла с пальца кольцо и протянула его Антонио. – Ты все понял?

– Будь ты проклята! – Он выхватил у нее кольцо и отшвырнул в сторону.

Палома внимательно посмотрела на него и поняла, как близок он к тому, чтобы потерять всяческий контроль над собой.

– Антонио, я хочу, чтобы ты оставил меня одну.

Она отвернулась к окну, и тут же его руки тяжело опустились ей на плечи.

– Я еще не все сказал! – произнес он, поворачивая ее лицом к себе.

Она попыталась высвободиться, но Антонио с усмешкой произнес:

– Неужели ты всерьез считаешь, что сможешь вырваться из моих рук?

Палома не ответила, только посмотрела на него исподлобья. Волосы ее растрепались, на щеках полыхал румянец, Антонио долго глядел на нее в упор, и что-то в ее лице сразило его наповал. Он глубоко вздохнул и начал медленно, словно в трансе, притягивать ее к себе.

– Не смей, – выдохнула она. – Наша помолвка расторгнута.

– А вот и нет!

И Антонио потянулся к ее губам, Палома попыталась вырваться, но его руки крепко держали ее, не давая увернуться от поцелуя. Палому порой смешила его манера всегда настаивать на своем, но в этот раз ей почему-то было не до смеха. Ситуация становилась опасной, потому что Антонио, единственный из всех мужчин, мог заставить ее тело трепетать в предвкушении восторга, мог полностью подчинить себе ее волю, мог сделать с ней все, что хотел. Если бы хотел.

В этот раз он целовал ее так, словно между ними уже возникла та особая близость, когда уже не нужно подстраиваться под партнера и все происходит как бы само собой. Сам дьявол едва ли мог целовать искуснее. Язык Антонио властно прокладывал себе путь, проникая во все уголки ее рта, касаясь зубов, сплетаясь с ее языком. По телу Паломы побежали мурашки. Никогда еще поцелуй не возбуждал ее с такой неистовой силой. Однако, вволю подразнив ее, Антонио, будто в насмешку, в последний раз провел языком по ее губам и отстранился.

– Как ты смеешь, – дрожащим голосом произнесла Палома. Она злилась, что он силой вынудил ее к поцелую. Но еще больше вывело ее из себя то, что Антонио остановился в тот самый момент, когда возбуждение ее достигло предела.

Он не ответил. Казалось, он вообще ничего не услышал. Лицо его напряглось, в глазах застыл вопрос, которого она не могла понять. Одной рукой Антонио ласкал ее обнаженное плечо, другую запустил ей в волосы.

На этот раз руки ее были свободны и она могла бы оттолкнуть его, если бы пожелала. Но у Паломы не нашлось сил отказаться от его ласк, которые становились все настойчивее. Он покрыл поцелуями ее лицо, и теперь язык его блуждал по ее шее, пока не достиг маленькой родинки под ухом. Сам того не ведая, он отыскал наиболее чувствительное место на теле Паломы. Девушка уже не могла сдерживать себя, дыхание ее участилось, по всему телу разлилось блаженное нетерпение.

Теперь ей не было нужды притворяться. Он мог слышать сумасшедшее биение ее сердца, когда его язык коснулся ее левого соска. Когда он стянул платье с ее груди, Палома даже и не заметила. Антонио бросал ей вызов — что ж, она могла бы принять его, если бы не это расслабляющее ощущение, которое все сильнее завладевало всем ее существом. Удивляясь себе, Палома что было силы обхватила его за шею и прижалась к нему. Тело ее было охвачено пламенем, и, пожалуй, впервые и жизни она ощутила, что живет единым мигом, не оглядываясь назад и не думая о том, что будет потом. Это потрясающее ощущение застигло ее врасплох. Стон сорвался с ее губ, и она сладострастно изогнулась.

Мгновение спустя Палома почувствовала, как Антонио напрягся, и замерла в ожидании. Он выпрямился, словно прислушиваясь к чему-то. Встретив его взгляд, Палома едва не закричала от изумления. В нем не было и тени триумфа, как она ожидала, а лишь затаенная мука.

– Антонио… – простонала она.

– Если я когда-нибудь узнаю, что ты делала это с другим мужчиной, кем бы он ни был, я… я…

Он на смог продолжить. Дыхание его участилось и почти догнало ее пульс. Палома не верила своим глазам – перед ней был совсем другой Антонио, терзаемый каким-то непередаваемо сильным чувством.

– Что ты сделаешь? – прошептала она наконец.

По телу его пробежал озноб.

– Не имеет значения.

Взгляд его потух, и весь он как-то обмяк. Палома все еще чувствовала, как мир плавно кружится вокруг нее.

– Очень даже имеет.

– А я говорю – нет! – грубо ответил Антонио. – Тема закрыта. Прошу прощения за беспокойство.

– Антонио…

– И я даю тебе слово, что подобное больше не повторится.

– Антонио!

Ответом ей был стук закрываемой двери.

7

Палома проснулась с первыми лучами солнца, встала с постели и долго вслушивалась в тишину. Затем подошла к высокому узкому окну и распахнула его. В комнату ворвался свежий воздух и щебетание утренних птиц.

Воспоминание о прошедшей ночи все еще жило в каждой клеточке ее существа – в голове, и сердце, в теле. Вчера она увидела Антонио с той его стороны, о которой до тех пор даже не подозревала. Палома уже знала, что этот мужчина отличается весьма противоречивым характером. Он мог быть обольстительным и холодным, расчетливым и упорным. Но она и подумать не могла, что он может быть опасным. Что ж, теперь она это знала. За те несколько минут, что он сжимал ее в объятиях, покрывая лицо безжалостными, яростными поцелуями, Палома поняла, что же такое опасность. Она словно замерла на краю пропасти, почти физически ощущая ее бездонность. И в то же время никогда прежде она не испытывала такого отчаянного удовольствия. Невероятно, и тем не менее это было так.