Праздник чувств - Элли Даркинс
– Рождественская тоска? Ты скучаешь по своей семье? Я знаю, ты говорила, что Рождество – тяжелое время для твоих родителей. Но иногда трудное все же лучше, чем… альтернатива.
Джесс прижалась лбом к его груди, и он запустил одну руку в ее волосы, а другой крепко обнял за талию.
– Я действительно скучаю по ним, и не имеет смысла расстраиваться из‑за этого.
– Если тебе грустно, можно погрустить. В этом нет ничего страшного.
Она подняла на него глаза.
– Спасибо. Ты такой милый.
– Хм. Никому не говори об этом.
Она усмехнулась.
– Кому я могу сказать?
В этот момент раздался сигнал таймера, и Джесс повернулась на звук.
– Божественный аромат. Скажи мне, что я могу съесть все, что так потрясающе пахнет.
Руфус улыбнулся.
– Почему бы тебе не налить нам вина? – Он указал на стол с двумя бокалами и бутылкой. – А я пока разложу пасту.
Когда он подошел к столу с двумя дымящимися тарелками, Джесс облизнулась. Она умирала от голода.
Слава богу, Руфус может ее накормить. Будь она предоставлена самой себе, думала бы лишь о своей потребности быть рядом с ним. Она поблагодарила судьбу за то, что встретила его именно здесь, и они обо всем договорились. Потому что, если бы она встретила его дома, на вечеринке, в баре, она бы бросилась от него наутек. Она бы немедленно распознала эту химию, настолько мощным было их взаимное влечение. Но сейчас все просто. У них договоренность. И ей решительно не о чем беспокоиться.
– М‑м‑м… божественно, – произнесла Джесс, проглотив первую порцию. – Как ты умудрился так быстро приготовить подобную вкуснятину?
– У меня были заготовки в морозилке. Я же говорил, что гости частенько заказывают еду вместе с арендой.
– Теперь не знаю, кого я люблю больше: Лару – за то, что заказала, или тебя – за то, что приготовил.
Руфус явно смутился от этой фразы. Она приравняла его к любимой подруге. Но Джесс полюбила бы любого, кто сумел приготовить столь восхитительное блюдо. Она сделала большой глоток вина. Руфус последовал ее примеру, и неловкость рассеялась. Джесс быстро расправилась с пастой и довольно улыбалась, ощущая на себе пылкий взгляд Руфуса. Ей захотелось немедленно скинуть с себя одежду.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал он.
Она было хотела ответить, что вряд ли он умеет читать мысли, а потом решила, что, вероятно, у нее все написано на лице.
– Ну и…
– Сначала пудинг, – невозмутимо провозгласил Руфус.
Джесс захлопала ресницами. Что ж, если десерт так же хорош, как и основное блюдо, главный десерт может подождать несколько минут.
– Прихватим это с собой в зал, – предложил Руфус, достав из духовки пару емкостей с шоколадным пудингом. Пока он перекладывал его в плошки, Джесс завороженно наблюдала, как густой шоколадный соус сочится из сердцевины, наполняя кухню ароматом, от которого у нее потекли слюнки.
Она взяла бутылку и бокалы, Руфус прихватил пудинг, и они устроились на диване в гостиной, укутавшись в пестрые пледы. Руфус передал ей плошку с пудингом и ложку, и Джесс, не дожидаясь Руфуса, отправила первую ложку в рот, зажмурившись от удовольствия. Когда она снова открыла глаза, уничтожив значительную часть десерта, то поймала на себе пристальный взгляд Руфуса.
– Думаю, что могла бы наслаждаться этим нектаром до полуночи.
– Не уверен, что мне по душе твоя идея заменить меня пудингом, – шутливо отозвался Руфус.
– Но это же ты его приготовил, – возразила Джесс, – следовательно, ты этим меня развлекаешь.
– Что ж, пожалуй, ты права, это неплохое средство противостоять искушению.
Она поглубже зарылась в подушки, а Руфус потянулся за пультом.
– Включить? – спросил он.
Джесс промычала нечто невразумительное, смакуя шоколадный соус. Пудинг в плошке заканчивался, и Джесс бросила осторожный взгляд на Руфуса в попытке отдалить момент, когда их руки станут свободными. Аромат ели и яркие огоньки гирлянд создавали в гостиной романтическую атмосферу. Джесс выскребла плошку до дна и облизала ложку. Руфус забрал у нее плошку, поставил ее на кофейный столик и притянул девушку к себе.
Стекло разбилось под градом пуль, и Руфус потянулся к пульту телевизора, чтобы уменьшить громкость. А затем посмотрел на Джесс, и самообладание окончательно его покинуло при виде того, как она прикусила нижнюю губу.
– У твоих губ привкус шоколада и красного вина. Ты самое экзотическое лакомство.
Она улыбнулась ему.
– Потому что ты не перестаешь кормить меня.
Руфус сорвал еще один поцелуй.
– Мне нравится заботиться о тебе.
– А я и не жалуюсь, – ответила Джесс, снова протянув ему губы для поцелуя.
Звук выстрелов из телевизора заставил Джесс подпрыгнуть, и они оба рассмеялись. Руфус убавил громкость.
– Вот я и посмотрела фильм, – сказала Джесс, положив руки на плечи Руфуса.
Он взял ее лицо в ладони и осыпал нежными поцелуями.
– Я бы предпочел смотреть лишь на тебя, – улыбнулся он.
– А как же предвкушение?
– Оно утратило свою притягательную силу. Я устал ждать, словно до полуночи осталось не несколько часов, а дни или даже недели.
Джесс притянула его к себе. Их взгляды встретились.
У Руфуса от восторга перехватило дыхание. Джесс была красива какой‑то неземной, волшебной красотой, напоминая ему сказочную фею. Он придвинулся ближе, осторожно провел кончиками пальцев по ее лицу, шее, задержавшись на пульсирующей жилке у ключицы, а затем прижался губами к ее чувственному рту. Джесс замерла. Руфус приник к ней в бесконечном поцелуе, от которого замирало сердце и останавливалось дыхание. Его губы были мягкими, а поцелуй на удивление нежным. Против воли Джесс приподняла подбородок, словно просила о большем. Руфус улыбнулся, не отрываясь от сладких губ Джесс с привкусом шоколада и вина. Вожделение заклокотало в нем, как вулкан. Его ладонь скользнула вниз по ее спине, рука обняла тонкую талию. Он слегка прикусил ее полную нижнюю губу, вызвав у Джесс слабый вздох удивления. Он отстранился, чтобы получше рассмотреть ее. Глаза Джесс были закрыты, щеки раскраснелись, губы приоткрылись, когда она попыталась отдышаться. Она выглядела очень сексуально. Однако Руфусу хотелось не смотреть на нее, а целовать снова и снова.
Как ей удалось так быстро околдовать его? Они знакомы всего несколько дней и скоро снова расстанутся, таков уговор. Руфус почувствовал укол сожаления. Но это его выбор, а скорее долг. Он решил не заводить ни отношений, ни семьи, потому что знал, что не сможет поставить потребности близких выше собственных. Джесс не поверила ему, когда он обвинил себя в том, что родителям пришлось уехать из Аптон‑Мэнор. И он превратил семейный особняк в место проведения роскошных вечеринок и фотосессий для
