Сьюзен Стивенс - Неукротимый
— Тебе хорошо, моя кошечка?
— Да…
— Хочешь спать?
— О нет, — рассмеялась Грейс. — Теперь моя очередь!
Грейс дарила ему ласки, о которых Начо и не смел мечтать.
— Стоп, — хрипло пробормотал он, когда руки Грейс начали ласкать его бедра. — Что ты хочешь?
— Тебя! — Она страстно поцеловала его.
Теперь она была лихой наездницей, дикой амазонкой, скачущей вверх и вниз по долине любви. Она хотела этого мужчину и знала лишь одно: жизнь ее будет пуста без Начо.
— Еще, — простонал Начо, сжимая ее бедра.
Яркая вспышка оргазма поразила их почти одновременно, заставляя содрогаться в сладостной муке. Обессиленные, они лежали в объятиях друг друга, приходя в себя после бурной любви.
— Тебе хорошо? — Начо дотронулся губами до ее щеки.
— Да, я никогда еще не испытывала такого. — Грейс уткнулась в его грудь.
— Мне тоже очень хорошо с тобой. Ты необыкновенная, Грейс. — Он ласково погладил ее по спине.
— Надеюсь, единственная и неповторимая.
— Да, ты единственная и неповторимая. — Он снова поцеловал ее. — Я не сделал тебе больно?
— Если только сердечко немного ранил, — пошутила она. — Со мной все в порядке!
«Все в порядке». Слова эхом отозвались в его сердце. «Она всегда и всем говорит, что с ней все в порядке, — догадался Начо. — Это ее защитный барьер, она не хочет быть обузой».
— Врунишка. — Он нежно смахнул слезу с ее щеки.
— Я плачу не от того, о чем ты подумал, — всхлипнула она, стараясь сдержать слезы. — Слезы бывают совершенно разными!
— Ну-ка, расскажи мне!
— Можно плакать не только от горя, но и от счастья, от чувств, которые переполняют тебя. От неожиданного понимания, как человеку может быть хорошо…
— Это комплимент?
— Может быть. — Она пожала плечами. — Ты такой ласковый, страстный… Ты просто чертовски хорош в постели и…
Начо закрыл ей рот поцелуем.
— Начо, — пролепетала потрясенная Грейс, — я и не подозревала, что способна на такое.
— Способна, — усмехнулся Начо. — Знаешь, я думаю, что ты можешь все, стоит тебе лишь захотеть. Ты очень изменилась с тех пор, как мы виделись с тобой последний раз. Ты стала сильной, решительной.
— Изменилась, — кивнула Грейс. — Тогда на свадьбе ты очаровал меня. Я просто обомлела, увидев тебя. Ничего удивительного, что ты решил, будто я наивная и неловкая девица.
— Я подумал тогда, что ты очень красивая.
— Ох, я чувствовала себя полной идиоткой! Одно дело быть просто подружкой Лусии, и совсем другое — вдруг оказаться в мире, который для семьи Акоста, оказывается, так привычен: приемы, знакомство со знаменитостями.
— У этой семьи, между прочим, точно такие же проблемы, как и у остальных людей.
— Это не совсем так, — возразила Грейс. — Ты даже не представляешь, как я неловко себя чувствовала рядом с тобой.
— А теперь как ты себя чувствуешь рядом со мной?
«Мне будет плохо без тебя! Мир будет не тем, когда ты уйдешь! — Грейс порывисто обняла его и пылко поцеловала. — Я должна быть сильной, — как заклинание повторяла она про себя. — Я не могу признаться ему в любви сейчас, просто нельзя!»
— Грейс. — Начо легко погладил ее по голове. — Не надо сейчас думать о будущем, просто наслаждайся сегодняшним днем!
— Это приказ? — Она изогнула одну бровь.
— Считай, что да.
— А ты улыбаешься, — ответила она, протянув свои пальцы к его губам.
У Начо больно кольнуло сердце.
— Давай спать, — сказал он, пряча свои чувства. — Завтра рано вставать на работу! Думаю, нам нужно выспаться!
— М-м-м, между прочим, ты вовсе не о работе сейчас думаешь, — кокетливо заметила Грейс. — Ты думаешь, как бы нам опять заняться любовью!
— Ты меня насквозь видишь! — усмехнулся Начо.
— Хотелось бы, — еле слышно произнесла Грейс.
Глава 10
Проснувшись, Грейс с ужасом поняла, что Начо ушел.
«Перестань паниковать, — одернула она себя. — Он, наверное, ушел на конюшню. Ты справишься!»
Грейс оказалась в незнакомом ей пространстве совсем одна. Она сразу же вспомнила свои первые попытки двигаться на ощупь: она всегда что-то задевала даже в собственном доме. Узнав о грозящей ей слепоте, Грейс надевала маску для сна и старалась научиться двигаться в кромешной тьме. Это оказалось нелегко, и она всегда чуть-чуть подглядывала, боясь упасть.
«Да, теперь и подглядеть нельзя, — с досадой подумала она, осторожно двигаясь вперед. — Так, вот тумбочка… Наверное, здесь должен быть телефон. Черт! — выругалась Грейс, опрокинув стакан с водой. — Успокойся!» — приказала она себе, стараясь дышать ровнее.
Чтобы хоть как-то прийти в себя, она начала вспоминать и пересчитывать владения семьи Акоста. «Дом в Файер-Айленд, особняк в Лондоне, вилла в Греции и дом Начо. — Несмотря на все ее усилия, сердце Грейс отчаянно билось от страха. — Так, во всех домах есть пианино, мать Начо любила музыку. Значит, всего четыре фортепьяно в семье. — Грейс старалась отвлечься изо всех сил. — Может быть, и я когда-нибудь сяду за фортепьяно. Сыграю вальс Штрауса, раз-два-три!»
Вдруг какой-то звук за окном привлек ее внимание. «Это же Бадди! — обрадовалась Грейс. — Конечно же Начо никуда не уехал. Он здесь!»
Все страхи Грейс испарились в ту же секунду! Начо позаботится о ней, он рядом! Грейс уткнулась лицом в подушку, вдыхая ставший таким родным аромат.
«Я никогда не подозревала, что под маской холодного властного хозяина скрывается такой нежный и пылкий любовник… Он чертовски сексуален! — Грейс слегка покраснела, вспоминая события прошлой ночи. — А я, оказывается, способна на необузданную страсть», — улыбнулась она про себя.
Начо разбудил в ней женщину, открыл в ней затаенные страсть и желание. Грейс чувствовала себя красивой и желанной.
Успокоившись, Грейс нащупала на тумбочке пушистый махровый халат. Осторожно ступая вперед, она нашла дверь и оказалась прямо в ванной комнате.
«Вот и моя трость!» — обрадовалась Грейс.
Она быстро приняла душ и с удивлением обнаружила свои чистые вещи, предусмотрительно привезенные для нее из гостевого домика. «Какой же он внимательный! — с нежностью подумала Грейс, переодеваясь в джинсы и легкую блузку. — М-м-м, как вкусно пахнет кофе! Значит, кухня там!» — решила Грейс, выходя из комнаты.
— Доброе утро, сеньорита! — дружно поздоровались с ней экономки Начо.
— Доброе утро! — приветливо улыбнулась Грейс.
Женщины заботливо пододвинули ей стул и начали наперебой предлагать горячий завтрак.
— Спасибо, можно чашечку кофе? — попросила Грейс, стараясь не обидеть женщин. Меньше всего на свете ей хотелось есть, ее мысли были заняты исключительно Начо.
