Сьюзен Стивенс - Неукротимый

Сьюзен Стивенс

Неукротимый

Глава 1

«Начо Акоста возвращается!»

Грейс, прищурившись, смотрела на экран. Она несколько раз моргнула, пытаясь прояснить зрение. Должно быть, вирус, который она подхватила, затронул и глаза.

Вот черт!

Теперь перед глазами начали плясать белые точки, и экран монитора стал мигать. Оттолкнув компьютерный стул, Грейс встала и потянулась, чтобы расправить затекшие от долгого сидения конечности и вдохнуть полной грудью тяжелый воздух подвального помещения. Она зажмурилась и несколько раз моргнула. Стало гораздо лучше.

«Это все усталость», — решила Грейс. На часах было уже почти час ночи. Она работала официанткой в полумраке ночного клуба в Корнуолле, а потом сидела в кабинете над отчетами, что не добавляло хорошего настроения.

Несмотря на усталость, она кинула последний взгляд на бесчисленные образы агрессивных красавцев на страницах журнала «Рок». Ей с трудом верилось, что она когда-то познакомилась с Начо Акостой, имевшим дурную репутацию. Они принадлежали к абсолютно разным мирам, но судьба порой играет с людьми забавные шутки.

Наконец, оторвав взгляд от фотографий Начо, она начала жадно вчитываться в каждое слово журнальной статьи:

«По слухам, Начо Акоста, скандально известный тридцатидвухлетний игрок в поло, собирается срочно уехать из Лондона, несмотря на то что он, кажется, вошел во вкус лондонских соблазнов».

Грейс почувствовала, как у нее участился пульс. Даже желудок скрутило от одной только мысли о других женщинах, развлекавших Начо. Это было смешно, учитывая, что она видела его всего дважды, и каждый раз чувствовала себя ужасно неуклюжей в сравнении с его непринужденной манерой держаться.

Впервые они встретились во время игры в поло на пляже в Корнуолле, которую организовала ее лучшая подруга Лусия, сестра Начо. Он тогда всего лишь высунулся из окна своего огромного джипа и окинул ее поверхностным взглядом с головы до ног. Ни один мужчина прежде не смотрел на нее так, и она до сих пор помнила, как тепло разлилось по всему ее телу от одного лишь его взгляда. Остаток дня она провела, восхищенно наблюдая за ним с трибун, как влюбленная девочка-подросток.

Они повстречались второй раз на свадьбе Лусии в огромном поместье семьи Акоста в Аргентине. Это путешествие стало для Грейс величайшим потрясением в жизни. До тех пор, пока она не увидела Начо в накрытом для свадьбы шатре и острый взгляд его черных глаз не нашел ее.

Начо был занят почти весь вечер, поскольку взял на себя организацию мероприятия, но Грейс постоянно ощущала его присутствие. Он несколько раз находил возможность пообщаться с ней, но она могла только молча смотреть на него, как влюбленная дурочка.

Грейс жила с родителями, которые во всех красках расписывали ее достоинства каждому, кто готов был слушать. Она стала очень застенчивой по той простой причине, что понимала: ей никогда не стать такой красивой и одаренной, какой они хотели ее видеть.

Работа в ночном клубе сделала ее менее стеснительной, когда начальство оценило ее старательность и профессиональные навыки. Но стоило ей увидеть в тот вечер Начо, как вместо кокетливости и непринужденности к ней вернулась стеснительность и косноязычность, словно язык прилипал к нёбу от одного его присутствия.

Мысленно прогнав воспоминание о том вечере, Грейс изучала фотографию человека, однажды перевернувшего ее мир. На снимке рядом с ним стояла очень красивая женщина, и Грейс не могла не признать, что они были великолепной парой.

Да, Начо Акоста был очень привлекательным мужчиной, но та ночь на свадьбе его сестры явно показала, что они всегда будут принадлежать разным мирам.

Грейс услышала, как пианист прогоняет свой обычный репертуар, и мысленно улыбнулась: она всегда находила утешение в музыке и книгах. Ее родители мечтали, что Грейс станет гастролирующей пианисткой, но этому не суждено было сбыться. Ее отец умер, и в семье не было денег, чтобы оплатить ее учебу в консерватории.

Закончив музыкальный колледж, она вынуждена была искать работу и очень обрадовалась, заняв вакансию в ночном клубе, в котором выступал один из лучших джазовых музыкантов. Музыка служила Грейс хоть каким-то утешением, она все еще очень тяжело переживала смерть отца.

Снова взглянув на экран компьютера, Грейс внимательно смотрела на снимок в конце статьи, на котором были запечатлены Лусия и ее братья. Только девушка улыбалась, а ее братья выглядели задумчивыми и даже суровыми.

Грейс считала, что Лусии было очень трудно. Единственная девушка среди трех братьев. Слышал ли ее кто-нибудь, считался ли с ее желаниями? Лусия как-то упоминала, что в семействе Акоста невозможно побыть в одиночестве. Так что неудивительно, что она выбрала свободу и работу в клубе, где они с Грейс и познакомились.

Начо поставил на ноги братьев и сестру после того, как их родители погибли во время наводнения. И хотя Лусия всегда была оптимисткой, она вспоминала то время, как проведенное под каблуком тирана. Все знали, что Начо Акоста был сильным мужчиной, который получал все, что хотел.

— Время для фортепьяно, Грейс?

Она повернулась на звук голоса Кларка Мейхью, пианиста, игравшего в клубе. Грейс очень любила слушать его игру.

— Давай, Грейс, — позвал он. — Выключай компьютер, и пойдем отсюда. У тебя же талант!

— Но не такой, как у тебя, — улыбнулась она.

— Единственная разница между нами в том, что у меня больше уверенности в себе, — пожал плечами Кларк.

— Если бы! — рассмеялась Грейс.

Они прошли в зал, и Грейс села за фортепьяно и отрегулировала высоту стула.

— Я даже не могу играть без нот. Хотела бы, но не могу.

— Но ты можешь! — настаивал Кларк. — Закрой глаза и позволь мелодии литься сквозь пальцы.

Волна паники накрыла Грейс, когда она осознала, что у нее нет иного выбора, кроме как закрыть глаза. В тот момент, когда она попыталась сфокусировать взгляд на нотах, музыкальные знаки вихрем закрутились на странице.

— Закрой глаза, Грейс, — приободрил ее Кларк. — Вот видишь! — обрадовался он, когда ей удалось взять несколько аккордов.

Ей определенно нужно сократить время сидения за компьютером, поняла Грейс, когда снова открыла глаза. Мелькающие пятна перед глазами никуда не делись, даже стало еще хуже. Хотя, по ощущениям Грейс, хуже уже было некуда.

Прошло два года

Девушка разглядывала его с тех пор, как он вошел в банкетный зал, зарезервированный для официального обеда. Небольшие столики были накрыты на восемь человек каждый. Хрустальные бокалы и столовое серебро сверкали в свете огромных венецианских люстр. Лучи отраженного солнца давали идеальное освещение для девушки, которая старалась привлечь его внимание. Одной ее фигуры было достаточно, чтобы вскружить голову любому мужчине, и в ее глазах читался откровенный призыв.