Дженнифер Хейворд - Это и есть любовь?

– Мне очень жаль, – тихо сказал Рокко. – Мне действительно очень жаль, Оливия.

Она посмотрела на него мокрыми от слез глазами:

– Если бы не ты, я бы сегодня не вышла на подиум. И пустила бы свою судьбу под откос. – Она высвободила руку, чтобы утереть слезы. Ее кремовая кожа побледнела, глаза были красными от слез, но все равно в ту минуту перед Рокко сидела самая красивая женщина, какую он встречал в жизни. И теперь он видел не только внешнюю, но и внутреннюю красоту.

– Тогда у тебя начались приступы паники? – спросил он. – После смерти Петры?

Оливия отрицательно покачала головой:

– Они начались еще в школе. Мама всегда была эмоционально неустойчивой. Когда ушел отец, это усугубилось. – Она отвела взгляд в сторону. – Я стала ходить к психологу, училась контролировать приступы. Но проблема в том, что они не исчезали. Наоборот, становились все сильнее.

– И один из них случился в тот вечер в Нью-Йорке?

– Да, – выдохнула Оливия. – Тогда я решила, что это конец.

– Но это был не конец, – тихо проговорил Рокко. – Сегодня ты поборола свой страх.

– Благодаря тебе. – Она снова посмотрела на него, и в глазах ее было столько чувств и теплоты. – Спасибо.

– Я тут ни при чем.

Оливия приложила палец к его губам:

– На сегодня хватит разговоров.

Искра желания снова вспыхнула в Рокко – так быстро и внезапно, что на мгновение он будто ослеп. Она не хотела больше разговаривать. Он тоже. Он не хотел даже думать. Вероятно, поэтому в следующую секунду он поднес ее руку к губам и поцеловал. Но вдруг почувствовал, что тело Оливии напряглось.

– Ты все еще любишь Гуиллермо? – спросил он.

Оливия нахмурилась:

– Я тебе говорила, что никогда не любила его.

– Может быть, ты до сих пор хочешь его?

Рокко сам удивился, что задал этот вопрос.

Она посмотрела на свои руки, дрожащие в его ладонях.

– Конечно нет, – прозвучал ее тихий голос.

Рокко поднялся, отставил бокалы на столик. Оливия следила за его действиями, не зная, чего ожидать. Она видела, как он склонил голову и прижался губами к ее плечу. Ее кожа была мягкой как шелк, и Рокко не хотел отрываться. Она слегка задрожала под его горячим поцелуем. Внутри Рокко словно затянулся тугой узел. Пять недель ожидания буквально лишили его сил.

Он провел языком влажную дорожку от ее плеча, через тонкую ключицу к пульсирующей венке на ее шее. Его будоражил вкус кожи, к которой ему наконец-то открылся доступ. Он не сразу расслышал, что она зовет его.

– Рокко.

– Да, – поднял он голову и всмотрелся в ее глаза, еще мокрые от слез.

– Когда все стало по-настоящему?

Еще секунду сердце колотилось в его груди, а теперь как будто замерло. Взгляд Оливии потемнел.

– Я не прошу у тебя обещаний. Я просто боюсь, что это не по-настоящему, а лишь твоя очередная игра.

На это Рокко знал, что ответить. Он взял ее ладонь и приложил к своему бьющемуся сердцу.

– Как ты думаешь?

Зрачки Оливии сузились, превратившись в маленькие черные точки в двух глубоких голубых океанах. Она подняла ладонь к его шее, запустила руку ему в волосы и прижалась губами к его губам. Это был не долгий поцелуй, а целая серия коротких. Рокко отрывался от ее губ, чтобы снова и снова впиться в них с новой силой. Ее желание было таким же сильным, как его. Они целовались с широко открытыми ртами, буквально набрасываясь друг на друга. Рокко целовал ее до тех пор, пока не изучил каждый миллиметр, каждый уголок ее розовых пухлых губ. А потом ему захотелось большего.

Когда их уста разомкнулись, оба они тяжело дышали, глядя друг другу в глаза. Бездействие было недолгим, и через считаные секунды Оливия расстегнула верхнюю пуговицу рубашки Рокко. У него свело дыхание, когда она касалась его обнаженной кожи своими теплыми пальцами. Его раздевали многие женщины, и каждая делала это по-своему. Но ни разу в жизни от этого у Рокко не сводило дыхание. Никогда он так сильно не ждал, когда женщина расстегнет ему последнюю пуговицу.

Оливия провела рукой по его накачанному прессу.

– Ты самый красивый мужчина, которого я видела, – прошептала она, трогая пальцами его крепкий торс. – А мне доводилось встречать многих.

– Я не готов слышать о твоих бывших любовниках, – процедил Рокко. – Хватит того, что одного из них я сегодня видел.

– Я говорила про работу, – поправилась Оливия. – Гуиллермо был моим первым и единственным мужчиной.

Если она хотела успокоить его, то эти слова произвели обратный эффект. Если до этого Рокко испытывал антипатию к венесуэльцу, то теперь он ненавидел его. Ему была противна мысль, что чьи-то мужские руки тоже касались тела Оливии. Он хотел быть единственным.

Приятный холодок пробежал по спине Рокко, когда пальцы Оливии скользнули под воротник его рубашки. Еще мгновение, и рубашка была на полу. Оливия не могла удержаться от искушения ощутить вкус его кожи. В следующую секунду она принялась жадно целовать его кубики пресса, затем мускулистую грудь и, наконец, сосок, мгновенно возбудившийся от ласк ее нежного языка.

Она обхватила губами второй сосок. Рокко закрыл глаза, отдаваясь моменту. Он не знал, что делала с ним эта женщина, потому что никогда в жизни не терял контроль над собой. Так, как сейчас.

– Фотографии, которые сделала Алессандра, – произнес Рокко, и голос его дрогнул от удовольствия, так как Оливия слегка укусила его сосок. – Они не выходят у меня из головы.

Оливия посмотрела на него, гладя ладонями его горячие, возбужденные соски.

– Они тебе понравились? – томно спросила она.

– Понравились – не то слово.

Обхватив бедра Оливии, Рокко поднял ее на руки. Душераздирающая страсть сжигала его изнутри. Разум подсказывал, что это становится опасно. Но в эту ночь Рокко был не готов слушать голос рассудка. Теперь он хотел испить до дна чашу собственной похоти.

Жадно впившись в губы Оливии, он понес ее в сторону спальни. Здесь он поставил ее на пол, снял с себя часы и носки.

Его тихий приказ, казалось, эхом отозвался по всему пентхаусу.

– Иди ко мне, – поманил ее пальцем Рокко.

Она повиновалась, и в ее голубых глазах читались мириады эмоций. Предвкушение. И неуверенность. Оливия остановилась в нескольких сантиметрах от него – так близко, что чувствовала на себе тепло его дыхания. Рокко дотронулся большим пальцем до ее нижней губы:

– Я не забыл, что ты проделывала в тот вечер в ресторане, Лив. Пришло время продолжить.

Глаза Оливии расширились. Жаркий огонь окрасил щеки в пунцовый цвет. Рокко видел, как открылся ее красивый рот в поисках слов. Но эти слова застыли у нее на губах. Он взял ее руку в свою и прижал к ширинке своих брюк.

– С тех пор я только и мечтал, чтобы ты дотронулась до меня, моя дорогая.