Как стать папой за пять минут - Вероника Лесневская
– Я не прощу тебе измену, – всхлипываю, активнее качая малышку, но она становится все громче. Негативная энергетика плохо на нее влияет. – Ты занимался любовью с другой! Прямо на нашей свадьбе! Я все видела…
– Так это ты была… – проводит пятерней по своей идеальной прическе, хмурит брови. Делает угрожающий шаг ко мне, но тут же отшатывается. Кричащий младенец отпугивает его, как сигнальные огни – хищника. – Забудь, это вообще ничего не значит. Как в туалет сходить. Естественные потребности организма справить. Я же с тобой воздерживался, а это вообще-то для мужчины вредно, – протягивает ладонь ко мне, касается руки и гладит холодными пальцами. – М, а ты похудела. Почти красивой стала, – отвесив сомнительный комплимент, противно ухмыляется.
– Не похудела, а родила! И не трогай меня, – дергаю плечом, отступаю и крепче прижимаю к себе дочь. – Руки мыл после туалета?
– Что? – бросает беглый взгляд на кисти, хмыкает недоуменно, сцепляет их в замок.
– Уходи! – кричу в унисон с Лизонькой. Плачем и паникуем вместе. На одной волне. – Я не хочу тебя видеть!
– Значит, развод? – цедит Макс, а я лихорадочно киваю. – Допустим… Но дочь останется со мной. Родители не позволят, чтобы наследник семьи Адовых рос непонятно где и с кем. Будешь чудить, заберем у тебя Климентию – и проваливай к деду в деревню.
– Не имеете права. Закон на стороне матери, – шмыгнув носом, воинственно вскидываю подбородок. Я свои права знаю! Благо, пары в институте не прогуливала, в отличие от «золотого мальчика» Макса.
– Закон – что дышло: куда повернул, туда и вышло, – приговаривает ехидно. – Ты же помнишь, кто мой отец?
Панически хватаю ртом воздух, в ужасе округляю глаза и не верю, что человек, который стал моим мужем, теперь так цинично и подло угрожает мне. Идеальная картинка рассыпается на части, превращаясь в труху и обнажая спрятанную под красивым фасадом гниль.
– Не ожидала от тебя… Какой же ты гад!
– Не зли меня, – пытается грозно зарычать, но его перебивает Лиза. Набирает полные легкие воздуха и выпускает его со звуковым сопровождением. Макс зажимает уши ладонями. – Успокой ее, не дает поговорить. Голова уже от нее раскалывается, – отмахивается, как от надоедливого, пищащего комара.
– Она так и будет кричать. Днем и ночью. Месяц, два, год… Долго-о, – намеренно сгущаю краски. – Тебе лучше отпустить нас и жить в свое удовольствие.
– Не могу, – тяжело вздыхает, с неподдельным страхом изучая покрасневшую Лизу. – М-да…
– Я позову врача, и тебя выгонят из палаты, – сипло произношу в перерывах между детскими криками. – Как ты вообще сюда попал!
– По копии паспорта. Кстати, оригинал отдай, – выставляет свою лапу, а я пячусь назад, боясь, что он схватит Лизоньку. – Я больше суток тебя искал. Даже деда набрал, так что он тоже в курсе твоих загонов. Приедет позже, как сможет, чтобы мозги тебе вправить.
– Что ты ему наговорил? Вы же вообще не общались никогда! На свадьбе должны были познакомиться.
– Пришлось экстренно подружиться. А также сказать ему правду о том, что ты из-под венца сбежала беременная, – пожимает плечами. – Потом родители додумались обзвонить все роддома. Киры Адовой нигде не обнаружилось, зато Пампушина нашлась в этом богом забытом месте, – окидывает помещение снисходительным взглядом.
Упираюсь поясницей в кувез, неприятно ударяюсь о его край, обреченно ойкаю.
Дверь за спиной Макса открывается – и наконец-то в палату заходит доктор. Сегодня вместо Ланской дежурит мужчина лет сорока, невысокий и полноватый, с проседью на висках и густыми серебристыми бровями, которые он мрачно сводит к переносице.
– Так, что здесь происходит? – сурово зыркает на Макса. – Вам же сказали подождать в холле. Кто вас пропустил в палату?
Вслед за врачом появляется детская медсестра, шепчет мне добродушно: «Давайте помогу и заодно осмотрю ребенка», а потом забирает Лизу. Отдаю не сразу. Мне страшно, что все здесь против меня и украдут дочь, чтобы продать ее Максу. Однако медики просто выполняют свою работу.
– Спешил к женушке любимой, извините. Уже ухожу, – ретируется к дверям бывший муж. На пороге рявкает холодно: – Короче, приеду за вами на выписку. Надо что-нибудь будет – звони. Пришлю курьером.
Выдыхаю с облегчением, однако через минуту наступает откат – и меня начинает трясти от нервов и температуры. Доктор придерживает меня за локоть, ведет к койке.
– На что жалуетесь, Пампушина? Мне передали, что вы меня звали. Давайте я вас осмотрю.
Стоит мне прилечь, как дверь опять распахивается. Вздрагиваю и устремляю испуганный взгляд в сторону входа. Дико боюсь, что вернулся Макс, но…
– Петя, – шепчу с надеждой. Надеюсь, что он не галлюцинация.
Рваным движением стряхивает тающие снежинки с головы, поправляет халат, наброшенный поверх пиджака. Куртка осталась где-то в приемной. Мечет острый, напряженный взгляд сначала на меня, потом – на Лизу, которую переодевает медсестра на пеленальном столике. Возвращается ко мне.
– Кира…
– Вы еще кто такой! – оборачивается врач.
– Муж, – невозмутимо представляется Петр, приближаясь к нам и оставляя пакеты на тумбочке.
– Был уже до вас один, – бурчит мужчина, не отвлекаясь от меня. – Хватит на сегодня. Устроили тут проходной двор! Не положено, – пальцем указывает на выход. – Выйдите!
– Пожалуйста, не прогоняйте его, – хватаю за рукав, сминаю ткань медицинского халата. – Это мой муж… самый настоящий – и он нам с дочкой сейчас очень-очень нужен, – не стесняясь, даю волю слезам.
Глава 13. Уйти, чтобы остаться
Петр
– У него папа прокуро-о-ор, – завывает Кира, мешая остывшее картофельное пюре из ресторана со своими слезами.
Придерживаю ее дрожащую руку, направляю ложку прямо в рот, заставляю съесть все ее содержимое. Глотает судорожно, облизывает искусанные губы и выдыхает с лихорадочным всхлипом. Посматривает на закрытую дверь, за которой несколько минут назад скрылись медики. Нелегко было убедить доктора оставить меня с Кирой. Упертый, как баран. Дал нам полчаса, будто у нас свидание в тюрьме, и то потому что Пампушка разревелась и вцепилась в меня мертвой хваткой.
– Да хоть папа Римский! Перед законом все равны, – цежу сквозь зубы, чтобы не пугать ребенка.
Лиза не спит – лежит в кувезе, размахивая ручками и уставившись в лампу на потолке. Протянув руку, накрываю
