Наташа Данн - Аромат жасмина

За мгновение до того, как первые капли упали ей на лицо, Андреа услышала шум листвы над головой. Ливень пошел стеной, ледяной ветер засвистел в ушах, и тут же стало очень холодно. Сжимая поводья окоченевшими пальцами, она гнала лошадь вперед. Ветки хлестали ее по лицу, ветер пронизывал до костей, но она старалась думать лишь о том, что скоро окажется в тепле и безопасности. Пожарная вышка стала для нее тем же, чем был маяк для корабля в бушующем море.

Мэдисон то и дело оглядывался через плечо и ни на минуту не упускал свою спутницу из виду. Он понимал, насколько ей, не привычной ни к верховой езде, ни к причудам стихии, нелегко сейчас. Самое страшное, если с ней что-то случится, то виноват в этом будет лишь он, он один.

Вскоре они выехали на размытую дождем просеку в лесу, однако прошла целая вечность, прежде чем им удалось наконец добраться до вышки. Только тут Мэдисон заметил, что свет в доме не горит. Когда, подъехав поближе, он не увидел на площадке ни грузовика лесничего, ни каких-либо других следов человеческого присутствия, сердце его оборвалось. Он вспомнил, что в двух милях к востоку построили новую вышку, и служба охраны леса, должно быть, уже успела перебраться туда.

Мэдисон спрыгнул с коня и подбежал к Андреа. Она едва держалась в седле и в этот момент, не подоспей он вовремя, наверное, упала бы на землю. Прижимая ее к себе, промокшую насквозь, дрожащую от холода, Мэдисон решил, что взломает дверь, если придется, но не станет подвергать Андреа еще одному испытанию — до новой вышки она могла попросту не доехать.

Стараясь выдерживать шутливый тон, чтобы не дать пасть духом ни ей, ни себе, Мэдисон, махнув рукой в сторону крутой спиралевидной лестницы, огибающей вышку, крикнул:

— Надеюсь, вы не боитесь высоты?

Андреа попыталась улыбнуться.

— Как-нибудь справлюсь, — стуча зубами, ответила она.

Возможно, при иных обстоятельствах необходимость подъема по лестнице показалась бы ей приятной, но взбираться навстречу потокам воды и вспышкам молний совсем не то, что прогуливаться по смотровой площадке во время экскурсии. Обхватив себя руками, чтобы хоть чуть-чуть согреться, Андреа молча ждала, пока Мэдисон отведет лошадей под навес и стреножит их. Затем они стали подниматься наверх. Мэдисон вел ее за собой, и Андреа, судорожно хватаясь за перила, мечтала лишь о том, чтобы ветер не сдул их на землю; зубы ее выбивали дробь, дыхание сбилось. Ее спутник, как она успела заметить краем глаза, выглядел не намного лучше.

Мэдисон уже приготовился выбить дверь плечом, но она неожиданно легко поддалась. Не утруждая себя размышлениями о том, почему дверь оказалась незапертой, он первым делом втолкнул в дом Андреа, а затем вошел сам.

Стоявшая внутри тишина оглушила обоих. Так приятно было оказаться под крышей, где тепло и сухо, а бурю и вспышки молний наблюдать из окна.

Мэдисон попытался нащупать выключатель, надеясь, что электричество еще не успели отключить, но свет так и не зажегся. Когда его глаза чуть привыкли к сумраку, ему стало ясно, что все оборудование, включая радио, уже успели увезти. Жаль, иначе бы он смог связаться с Мэрион. Ну да ничего: должно быть, сестра уже успела обратиться к шерифу, и их сейчас ищут.

Немного успокоив себя этим предположением, он принялся обследовать помещение вышки. Все, что осталось от находившейся здесь прежде обстановки, — это буфет, наверняка пустой, без крошки съестного, откидной стол и кровать. Во встроенном шкафу висела забытая кем-то огромных размеров фланелевая сорочка. Хорошо еще, что в углу нашлись вязанка дров и пачка газет — по крайней мере теперь старая дровяная печь не даст им замерзнуть.

Мэдисон обернулся к Андреа, продолжавшей стоять посреди комнаты в луже воды, натекшей с ее одежды:

— Ни электричества, ни рации нет, но зато мы можем развести огонь. Я прихватил с собой спички, но оставил их в седельной сумке, внизу, так что, пожалуй, схожу за ней, а вам пока надо снять с себя мокрую одежду. — Он протянул ей фланелевую рубашку: — Наденьте хотя бы вот это. — Повернувшись, Макки открыл дверь и вышел под дождь.

В тот момент когда он распахнул дверь, звуки ливня ворвались в комнату, и Андреа показалось, что она сходит с ума, ибо только ненормальная в ее положении могла сравнивать этот шум с грохотом аплодисментов на Бродвее. Ей хотелось успеть переодеться до прихода своего спутника, но окоченевшие пальцы не слушались. Тем не менее постепенно ей удалось стянуть с себя все, и, укутавшись в сухую теплую фланель, она счастливо вздохнула, а затем на негнущихся ногах побрела к кровати. Сев на голый матрац, Андреа прижала колени к груди и, обхватив их руками, постаралась согреться и унять дрожь.

Снаружи послышался звук шагов, в комнату со свистом ворвался ветер. Захлопнув за собой дверь, Макки бросил на пол седельную сумку.

— Ну и замерз же я, — пробормотал он.

Сидя на кровати, Андреа наблюдала за тем, как он скомкал газету, положил дрова в печь и затем чиркнул спичкой. Комната на мгновение озарилась желтоватым светом, в воздухе остро запахло серой, и тут же дрова весело затрещали в печи. На душе у Андреа сразу стало приятно и спокойно.

Мэдисон одним движением стянул с себя мокрую рубашку и разложил ее на полу у дровяной плиты.

— Скоро здесь станет теплее, — сказал он, растирая замерзшие руки, потом наклонился, подбросил в печь еще одно полено и стал раздувать оранжевое пламя.

Андреа жадно смотрела на него, на то, как он двигается и как его мускулы при каждом движении играют под бронзовой кожей. Она забыла о том, что замерзла, что голодна, что не имеет возможности ни принять ванну, ни переодеться: инстинкт, древний как жизнь, завладел ею. Казалось, она умрет, если не получит того, что хочет.

Андреа встала и медленно, словно завороженная подошла к своему спутнику.

Присев возле топки, Мэдисон энергично орудовал кочергой.

— Сейчас согреемся! — Он повернул лицо к Андреа и замер. Она казалась такой хрупкой в большой, не по размеру, сорочке, влажные волосы ее завивались золотистыми колечками, голубые глаза были широко распахнуты, и в них он читал то, чему еще не в силах был поверить.

Взгляд его скользнул вниз, задержавшись на ее обнаженных бедрах. Мэдисон поспешил отвести глаза. Как он мог тешить себя подобными фантазиями, когда только что из-за него она оказалась в беде? Однако от одной мысли о том, что под этой рубашкой на ней ничего нет, пульс его учащался, а дыхание сбивалось.

Откашлявшись, он протянул руки к огню.

— Мне чертовски жаль, что из-за меня ты попала в такую переделку.

— А мне нисколько, — тихо ответила Андреа и, медленно расстегнув рубашку, распахнула ее.