Мэри Смит - Непростой случай

— Никак. Придется поверить на слово. Выбирайте: либо мы играем, либо я начинаю вас целовать как сумасшедший и овладеваю вами, не сходя с этого места. Что вы предпочитаете?

— Предпочитаю играть.

— Ну что ж, если вы не можете предложить ничего лучшего… Итак, закройте глаза.

Она уселась поудобнее и опустила веки.

— Дышите спокойно и постарайтесь расслабиться.

Она подчинилась и обнаружила, что это вовсе не так трудно.

— А теперь представьте себе летнее небо и опишите его мне.

— Очень, очень синее, с чудесными белыми облаками, плавно плывущими по ветру…

— А теперь представьте себе, что вы летите.

Она летела высоко-высоко, поражаясь тому, как это успокаивает, и описывала Эдвину то, что видит внизу, готовая поверить во что угодно и ощущающая удивительную внутреннюю свободу…

Теперь его голос доносился до Долорес откуда-то издалека.

— А теперь медленно возвращайтесь на землю.

— Не хочу, — пробормотала она. — Здесь так хорошо…

Он негромко засмеялся.

— На земле будет не хуже. Это волшебное место… А теперь медленно спускайтесь. Мягче, мягче, приземляйтесь на ноги. — Он бережно вел ее на посадку. — Вы чувствуете прикосновение ног к земле. Оглядываетесь по сторонам. Вы в волшебном месте. Расскажите, что вы видите.

— Я на берегу… Вокруг пальмы и голубое море. Неподалеку стоит белый дом с большой верандой, а за ним холмы и леса. Кажется, тропические… — Она слышала голоса птиц и шелест волн. — Тут очень тихо, очень красиво…

— Вы одна? — спросил он.

— Да. Нет. Есть еще кто-то, но я его не вижу. Он на опушке, между деревьями…

— Вы его знаете?

— Не уверена. Кажется, да, но… нет, не вижу.

— Ладно. Вы собираетесь прогуляться вдоль берега. Посмотрите на небо. Что вы видите?

Долорес ответила, и Эдвин велел ей снова подняться в воздух. Она сказала, что не хочет улетать, но Оливер негромко повторил приказ, и она подчинилась. После этого он велел ей лететь домой, в ее флигель… Тут она открыла глаза и, совершенно сбитая с толку, увидела, что сидит на диване, а Эдвин внимательно смотрит ей в лицо.

— О Боже, все было почти как наяву! — вздохнула она.

Он засмеялся.

— Вот что такое власть воображения!

— Это все мои журналы путешествий и горячее желание лежать на пляже, загорать, читать, купаться и совершенно ничего не делать.

— Как вы теперь себя чувствуете? — с улыбкой осведомился Эдвин.

— Я успокоилась. Должно быть, вы уже играли в эту игру.

— О, много раз, с вариациями. Мы часто играли так с Эммой и детьми. Им нравилось.

— С Эммой… Это ваша жена?

— Да… — наступила пауза, потом он поднялся и подложил в камин полено. — Вы совсем спите, Долорес.

— Да… — У нее и впрямь слипались глаза. — Я лягу…

— Похоже, буря кончается.

Она вслушалась. Дождь все лил, но гром стихал вдали.

— Да, верно… — Долорес с трудом поднялась на ноги. — Надеюсь, вам будет удобно на диване, Эдвин. К сожалению, он не раскладывается…

— Все будет в порядке.

Долорес пожелала ему спокойной ночи, прошла к себе в спальню, моментально уснула и увидела сон: она лежит на тропическом пляже, обнаженная, а Эдвин ласкает ее тело, говорит, что она прекрасна, что он сходит с ума от желания…

Она так испугалась, что тут же проснулась. Сердце билось часто-часто, и какое-то мгновение она лежала неподвижно, вспоминая недавний сон.

Что-то неладное творилось с ее психикой, если она боялась любви даже во сне. На земле миллионы женщин старше сорока, только и мечтающих о том, чтобы заниматься любовью. Что же с ней такое?..

Долорес застонала. Она невротичка. Клинический случай.

Запах кофе отвлек ее от самобичевания. Кофе. Эдвин. Он здесь, в ее доме. Мужчина в ее доме варит кофе. Господи, какое счастье! Если бы он заодно приготовил и завтрак, она была бы на седьмом небе…

Она выбралась из кровати и спотыкаясь побрела в ванную: голова кружилась от недосыпания.

Наскоро приняв душ, Долорес немного ожила, но все же крепкий кофе ей бы явно не повредил. Она обнаружила Эдвина в гостиной. Тот сидел у камина и читал утреннюю газету. На нем были джинсы и свитер; он задрал ноги на спинку стула, потягивал кофе и выглядел таким спокойным и довольным, словно проводил здесь каждое утро… словно был тут своим.

У Долорес слегка засосало под ложечкой. Ну разве не чудесно просыпаться по утрам, зная, что мужчина уже сварил тебе кофе?

Пусть фантазируют мечтатели. Она прожила с мужчиной двадцать долгих лет и сыта такой жизнью по горло.

Эдвин улыбнулся ей.

— Доброе утро, Долорес! Вы сумели немного поспать?

— Да, сумела. Спасибо.

Он поднялся навстречу.

— Сейчас я налью вам кофе и, если позволите, сооружу завтрак. Как насчет омлета?

Ну как можно было сопротивляться такому мужчине? Он ведь даже не рассчитывал на то, что она придет к нему на помощь.

Он приготовил завтрак. Было удивительно приятно сидеть с ним на маленькой кухне, есть, разговаривать, и Долорес стало ясно, что она пропала.

И окончательно пропала она, когда час спустя Эдвин поцеловал ее на прощание. Целоваться он был мастер, и у нее сразу же закружилась голова от восторга. Ее тело оживало и радовалось, кровь пела, а сердце плясало… вот только ноги подгибались. Тогда он перестал целовать ее и прижал к себе, потом слегка отстранил и заглянул в глаза.

— Долорес…

— Да? — Сейчас в его глазах не было смеха, только темный блеск, от которого у нее остановилось сердце.

— Знаете, кажется, между нами зародилось что-то особенное, — тихо сказал он. — Может быть, попробуем дать ему шанс?..

6

Сердце забилось так гулко, что стало трудно дышать. Между ними происходит что-то особенное — между ним, энергичным красивым мужчиной, и разведенной женщиной за сорок, до смерти боящейся выжить из ума и кончить тем же, чем кончают старые дуры в телефильмах…

— Ну что, дадим ему шанс? — повторил он.

Она испустила негромкий стон.

— Не знаю… Вы такой состоятельный… Такой… интересный… — И чертовски сексуальный, про себя добавила Долорес.

— Видно, таков уж мой жребий, — тут же подхватил он. — Правда, вы первая, кто жалуется на это. А вы бы предпочли видеть меня бедным, толстым и уродливым? Если это единственный способ добиться вашей благосклонности, могу попробовать.

— Неужели вы пойдете на это ради меня?

Эдвин невозмутимо кивнул.

— Отдам все свои деньги. Буду каждый день есть жирную пищу и поправлюсь килограммов на пятьдесят. Сделаю пластическую операцию, укорочу подбородок и искривлю нос. Может, тогда вы наконец обратите на меня внимание?