Кэтрин Гарбера - Любимец фортуны
— Ты в порядке?
— Да. Голова немного гудит, но в общем в порядке.
Генри крепко обнял ее на минуту, но тут же отпустил: дверь в аппаратную открылась, и вошел Дункан, один из продюсеров.
Генри отошел, чтобы поговорить с ним, а Астрид спросила себя, скрывает ли он свои отношения с ней. Она надеялась, что не скрывает. Даниель не афишировал их связь, и она завершилась трагически.
Астрид не хотела совершать те же ошибки с Генри.
Глава 8
По дороге на работу Астрид зашла в угловой магазин за таблетками от головной боли. Она слишком часто допоздна задерживалась с Генри, а потом не могла спать. Она вошла в магазин и улыбнулась Ахмеду. Он работал в этом магазине с тех пор, как она поселилась тут, и всегда тепло приветствовал ее.
— Вы становитесь знаменитой, — сказал Ахмед. — Вы еще долго будете заходить в мой магазин?
Она покачала головой:
— Не шутите так. Я не знаменитость, а ваш магазин — мой любимый. — Она взяла с полки бутылку воды и направилась к прилавку за таблетками, но вдруг увидела на обложке журнала «Хелло» свою фотографию с Генри — и побледнела. Снимок был сделан в первый вечер их совместной работы. Он наклонился к ней. Первый миг их первого поцелуя. — Я... я куплю этот журнал. — Она расплатилась за журнал и воду и быстро вышла из магазина.
В вагоне метро ей казалось, что люди на нее смотрят. Это было очень неприятно. Она опять попалась журналистам. Так бывало и раньше, но тогда она была безликим существом, еще одним атрибутом постели главного продюсера Мо Роллинса. По крайней мере, никто не публиковал ее фотографий.
Астрид открыла журнал и увидела под фотографией подпись: «Еще одна птичка залетела в тепленькое любовное гнездышко незаконнорожденного Девоншира».
Это было ужасно. Она выглядела как... как минутное увлечение Генри. Что вполне могло быть. У нее были свои секреты, он вполне мог иметь свои.
Но, с другой стороны, они проводили вместе очень много времени, и она начала узнавать его — человека за вывеской. Он обедал с ней у Бетанн и Перси, она дважды встречалась с его сводными братьями, когда те заходили к ним в офис праздновать достижения Генри в «Эверест групп».
Первый сольный диск Стеф под их маркой имел колоссальный успех. Стеф приглашали все шоу Великобритании и Европы, ее выступление в шоу Грэхема Нортона привлекло внимание американского импресарио, и теперь он уговаривал ее совершить небольшое турне по Соединенным Штатам.
Астрид, по воле Генри принимая участие во всех делах со Стеф, начала чувствовать себя полноправным членом его команды. Все шло хорошо у них обоих — в профессиональном смысле. Но сейчас, глядя на это фото...
Ее телефон зазвонил. Она посмотрела на дисплей. Звонила Бетанн.
— Привет, Бетанн, — сказала она.
— Астрид, ты видела последний номер «Хелло»?
— Сегодня утром. Я не...
— Не — что? Не знаешь, как объяснить, что ты — птичка в его любовном гнездышке? Хочешь, я подам на них в суд от твоего имени?
— Нет, Бетанн. Спасибо за предложение, но мне кажется, будет лучше, если я просто проигнорирую все это.
— Мама будет очень расстроена.
Астрид сомневалась, что мама вообще обратит внимание на это фото. Она подозревала, Бетанн больше интересует реакция ее друзей, чем их мамы.
— Бетанн, я ставлю тебя в неловкое положение?
— Не говори глупостей. Как ты могла так подумать? Я беспокоюсь из-за тебя.
— Дело в том, что фотография совсем не плохая. И раз я работаю с Генри, мои фотографии неизбежно будут время от времени появляться в бульварных журналах.
Пока она старалась успокоить сестру, она поняла, что будет именно так, как она говорит: если она станет поддерживать отношения с Генри, бульварная пресса начнет за ней охотиться. А значит, она должна подготовиться к тому, чтобы рассказать ему все, чтобы он сам мог решить, стоит ли продолжать иметь с ней дело.
Потому что, если она сама не скажет ему правду, ее рано или поздно разнюхают газетчики.
— Мне пора, Бетанн. Поговорим позже.
— Хорошо, — неохотно сказала Бетанн. — Пока. Будь осторожна.
— Пока, дорогая.
Астрид рассеянно смотрела на погасший дисплей. Она не знала, как говорить об этом с Генри. Голова опять стала болеть, а таблетки она забыла в магазине.
Да, понедельник — день тяжелый. Это верно.
Мобильный телефон Генри зазвонил как раз в тот момент, когда он закончил тренировку в гимнастическом зале. Он посмотрел на дисплей. Звонил Эдмонд, адвокат Малькольма. Какую-то секунду Генри сомневался, стоит ли отвечать на этот звонок.
— Девоншир, — сказал он, вместо приветствия.
— Это Эдмонд. Найдется ли у вас для меня время сегодня утром?
— Не уверен. Почему бы вам не позвонить моей помощнице? Она могла бы заняться вашим делом.
— Мне хотелось бы поговорить с вами вне вашего офиса. Речь идет об условиях соблюдения морали, которые поставил Малькольм.
Генри не слишком встревожился. Он знал, что не сделал ничего аморального.
— Ну, если хотите... В здании, в котором располагается ваша контора, есть кафе. Мы можем встретиться там через двадцать минут.
— Хорошо.
Генри принял душ, оделся и позвонил к себе на работу.
— Студия звукозаписей «Эверест». Секретариат Генри Девоншира.
Уже звук ее голоса сам по себе заставил его улыбнуться. Многое в ней оставалось для него тайной, но постепенно он узнавал ее все лучше и лучше.
— Это Генри. Я немного задержусь в гимнастическом зале. Есть что-нибудь срочное?
— Я говорила с Джефом. Он и Стивен хотят провести еженедельную встречу здесь. Я просмотрела финансовые документы. Цифры гораздо выше, чем в то же время в прошлом году. Хорошая новость для тебя.
— Да, здорово. Я в самом деле могу обскакать их, — сказал Генри.
— Я уверена — победа за тобой.
— За нами. Это будет успех всей команды. Что-нибудь еще?
Она молчала. Он слышал шуршание бумаг.
— Ну... В «Хелло» есть фотография нас с тобой.
— И что мы делаем?
— Целуемся. В тот вечер, когда ты отвез меня домой. В первый день нашей совместной работы.
— Ну что я могу на это сказать? Мне очень неловко. — Он не мог понять, расстроена она или нет. Может быть, Эдмонд хотел поговорить с ним именно по этому поводу? — Я должен извиниться?
— Не говори глупостей. Папарацци — часть твоей жизни.
— Но не твоей, — сказал он.
— Нет. Но это не так ужасно, чтобы заставить меня сбежать. Пока.
— Пока? Я должен буду сделать так, чтобы быть уверен, что ты не изменишь свое мнение.
— Я так много для тебя значу?
Его телефон запищал, показывая, что ему звонят, и он на секунду заколебался. Он не мог сказать Астрид, что влюбляется в нее все сильнее. Что когда они вместе, он успокаивается — так же, как тогда, когда там, на стадионе, впервые понял, что добился чего-то сам.
