Лора Патрик - Я один, ты одна…

Однако она не могла допустить, чтобы он так же обходился и со своими племянницами.

— Они думают, что ты их не любишь, — упрекнула его Хэлен.

Пэтси, Дотти и Сью прожили на ранчо уже несколько дней. Николас перекинулся едва ли парой слов с каждой из них.

— Ну, разумеется, я люблю их, — отмахнулся ковбой.

— Докажи.

Он свирепо посмотрел на Хэлен.

— Как?

— Поговори с ними. Прояви интерес. Ты же их дядя. Спроси, чем они занимаются, чем интересуются. Ты мог бы расспросить Сью о том, как их детский садик ходил в поход. Ты мог бы помочь Пэтси разобраться с алгеброй, я в ней ничего не понимаю. А что касается Дотти, то ты мог бы покатать fee на тракторе или взять с собой, когда пойдешь кормить скот.

— Тракторе?!!

— Дотти обожает все, что связано с ранчо. Особенно то, что движется. Лошадей. Трактор. Тебя. Пусть она покормит лошадей и немножко покатается.

Николас мельком взглянул на часы и направился к двери.

— Я попробую.

Он превзошел все ее ожидания. После обеда Хэлен предложила Дотти помочь ей разобраться в старых журналах Юлиуса.

— Не могу, — заявила девочка с сияющими глазами. — Дядя Ник разрешил мне прокатиться на его лошади.

Однако оставались еще Пэтси и Сью.

Пэтси привыкла нести ответственность за сестер и не собиралась уступать свою роль кому-нибудь другому. На неловкие вопросы дяди девочка давала скупые односложные ответы.

— Я не могу заставить их полюбить меня, — заявил ковбой Хэлен в один из вечеров, когда дети уже пошли спать.

— Она уже почти любит тебя. Девочка просто защищается. — «Как и ты», — хотела добавить Хэлен, но промолчала. Лэндж и так делал все, что мог. Каждый вечер он вместе с Дотти кормил лошадей. А иногда приходил вечером в Большой дом и играл с девочкой в шахматы.

В тот день Николас задержался. Возвратившись, он стоял, переминаясь с ноги на ногу, а потом спросил, не слышала ли Хэлен вечерний прогноз погоды.

— Снег, — ответила она. — Много снега. — И снова повернулась к картотеке.

Ковбой двинулся к двери, потом остановился.

— Над чем ты работаешь?

Хэлен удивленно повернула голову. Он впервые поинтересовался ее работой с картотекой.

— Заношу записи дедушки о скоте, — Хэлен немного поколебалась, но, уловив интерес в его глазах, продолжила: — Если хочешь, я покажу тебе, как это делается.

Соблазн был велик. Ник даже облизнул губы. Его глаза расширились, но потом потускнели.

— Не сегодня, — сказал Николас, поворачиваясь и поспешно открывая дверь. — Увидимся.

Она сердилась на него. И имела полное право. Но, черт возьми, Хэлен сердилась бы намного больше, подумал Николас, если бы они занимались сексом, и этим все ограничивалось.

Все женщины мечтают о торжественных признаниях в любви, кольцах, венчаниях, и после всего этого еще хотят быть счастливыми. Но он не мог это обещать.

А она сердилась.

Николас даже подозревал, что Хэлен его избегает. Она говорила с ним только о девочках, больше не улыбалась ему. Она вела себя так, словно хотела, чтобы он исчез.

Нику не нравилось все это: он ждал ее улыбок, ее смеха. Он скучал по их беседам, их спорам, по всем тем повседневным мелочам, которые они делили. Николас хотел, чтобы все это вернулось. Хотел, чтобы Хэлен стала прежней. Но если все вернется на круги своя, сможет ли он сдерживаться и дальше?

У Хэлен появилась надежда.

— Я или неисправимая оптимистка, — сказала она себе, — или полная идиотка.

Но Хэлен ни в чем не была уверена до того вечера, когда Николас наконец наладил отношения со Сью.

Девочка обожала своих кукол. Они были частью ее мира. Куклы попадали в жуткие приключения: они карабкались по скалам, переходили вброд реки, попадали в засады, спасались от погони и сами гнались за врагами.

Все истории, как правило, имели счастливый конец.

С тех пор как девочка приехала, куклы управляли ранчо, работали по дому, читали книги, кормили скот. А еще они иногда спорили и много целовались.

— Они собираются пожениться, — сообщила Сью, — и завести семью. Правда, это хорошая игра?

Хэлен пришлось с ней согласиться.

Однажды вечером, за неделю до Дня Благодарения, Николас пришел поиграть в шахматы с Дотти.

После очередного поражения ковбой собрался уходить.

— А почему ты никогда не приходишь поиграть со мной? — спросила Сью.

Николас остановился в нерешительности.

— Я могу поиграть с тобой сегодня… в шахматы, — предложил он.

— Я не умею играть в шахматы. Давай лучше поиграем в «Хэлен и Николаса».

Хэлен застыла на месте.

— Во что? — Ковбой сверху вниз уставился на Сью.

— В «Хэлен и Николаса». Моих кукол. Их так зовут, — пояснила Сью. — У них тоже есть ранчо, ну, ты знаешь. Если хочешь, можешь быть «Ником».

Николас взглянул на Хэлен и немного покраснел. Щеки девушки пылали.

— Держи. — Сью протянула ковбою темноволосую куклу, одетую в джинсы и куртку, и дернула дядю за штанину. — Давай. Садись.

— Не делай этого, — предупредила Дотти, — она заставит тебя поцеловать ее.

Николас вытаращил глаза.

— Что? Кого поцеловать?

— Кукол. Они собираются пожениться и поэтому целуются, — настойчиво сказала Сью, еще раз дернув его за штанину. — Я тебе покажу.

Ник колебался. Хэлен надеялась, что ее замешательство не слишком очевидно, она хотела, чтобы он отказался, хотя ради Сью ей следовало бы желать обратного.

Ковбой уселся на пол, скрестив ноги. Он держал куклу так осторожно, словно она могла взорваться.

— Ну и что? — спросил он племянницу.

— Сначала ты должен посадить «Николаса» на лошадь. Мама подарила мне ее в прошлом году на день рождения. — Девочка вручила дяде блестящую белую лошадку. — Она такая красивая, — восхищенно прошептала Сью. — Раньше ее звали Вити. Но теперь это Доджер, — гордо заявила она.

Сью терпеливо ждала, пока Николас прилаживал куклу на лошадь. Хэлен едва удержалась от смеха. Ковбой посмотрел на девочку, ожидая дальнейших указаний.

— Теперь ты должен накормить скот.

— Да. Верно. Но где… — Николас в замешательстве огляделся в поисках скота.

Сью показала на пол возле дивана, где сидели Хэлен и Пэтси.

— Вон там. Ты должен его представить, дядя Ник. Ведь у меня нет игрушечных коров.

Николас повернулся, неся коня так, словно тот скакал.

Сью вздохнула.

— Не так. «Николас» лучше ездит верхом. Представь, что он настоящий.

Ковбой, как мог, изобразил лошадиный галоп. Доскакав до ног Хэлен, он остановился и быстро посмотрел на нее. Девушка смутилась. Тогда он поднял ее ногу за носок.