Люси Гордон - Приговор любви

Она провела Дэниэла в просторный, обшитый дубовыми панелями кабинет, где за массивным столом восседал Брайан Андерсон. Его глаза были прикованы к экрану компьютера, а пальцы быстро бегали по клавиатуре. Прежде чем уделить гостю внимание, он выждал ровно десять секунд, что дало Дэниэлу возможность бегло осмотреть комнату. Он заметил стоящую на краешке стола большую фотографию молодой женщины лет двадцати пяти. Черты ее холеного лица были доведены до совершенства умелым макияжем, но, на взгляд Дэниэла, в красоте этой было что-то жесткое и неестественное, а бросавшаяся в глаза чувственность казалась слишком тщательно рассчитанной. Дэниэлу куда милее была красота Меган – гордая, тонкая и в то же время какая-то беззащитная, – но Брайан Андерсон явно не разделял его вкуса. Мнение Дэниэла об этом типе, и без того невысокое, упало совсем низко.

Наконец Андерсон поднял голову и сложил губы в некое подобие любезной улыбочки, никак не сочетавшейся с пустым взглядом его глаз.

– Инспектор Келлер, – медленно кивнул он, тщательно подбирая слова. – Примите мои поздравления.

– Поздравления?..

– Поскольку вы представились инспектором, я сделал вывод, что вас восстановили в должности. Вы не находите, что это повод для поздравления?

– Охотно принял бы его, если б вернулся в полицию.

Дэниэл проклинал себя за допущенный промах. Загоревшись неприязнью к Андерсону, он задумал припугнуть его полицейским званием, но только навредил делу, дав в руки Андерсону козырь.

Тот холодно улыбнулся.

– Догадываюсь: все мы иногда говорим, не подумав. – Он выдержал паузу, давая понять, что осуждает поступок Дэниэла. – Значит, полиции еще предстоит принять вас обратно. Что ж, тогда разрешите предложить вам выпить. Что вы предпочитаете? – Он подошел к бару.

Дэниэл едва не отказался – скорее сдохну, чем приму что-нибудь из твоих рук, – но вовремя вспомнил, что пришел завоевать его расположение, и, изобразив улыбку, произнес:

– Пожалуйста, что-нибудь безалкогольное. Я за рулем.

– И как каждый добропорядочный полицейский, не водите машину после выпивки.

Помолчав, Дэниэл коротко согласился:

– Именно так.

Андерсон налил ему лимонада.

– Позвольте узнать, чем я обязан вашему визиту, инспектор Келлер?

В двух последних словах Дэниэл почуял скрытую насмешку, но решил все же не поддаваться.

– Я пришел поговорить о вашей жене, – сказал он.

– Вы хотите сказать – о моей бывшей жене. Год назад мы развелись.

– Тем не менее, вам наверняка было приятно узнать о ее освобождении, – не отступал Дэниэл.

Андерсон замялся:

– Буду с вами откровенен: это спорный вопрос.

– То есть вы не испытали облегчения, узнав, что она невиновна?

– А разве тому есть подтверждения? – вкрадчиво осведомился Андерсон. – Ее выпустили… но не оправдали, не так ли?

– Суд освободил ее за недостаточностью улик. По закону это равносильно признанию невиновности.

– Раз такое говорит слуга закона… но ведь закон рассматривает ситуацию слишком ограниченно. У общественности иная точка зрения.

– То есть для вас она остается виновной?

– Меня больше интересует, как к этому относитесь вы, инспектор. Какова истинная цель вашего визита? Три года назад вы сформировали свое мнение о Меган, достаточно твердое, чтобы… э… потерять свидетельские показания.

Дэниэл с силой стиснул стакан и поспешил поставить его на стол, едва удержавшись от соблазна запустить им в стену. Его переполнила ненависть к этому типу, который когда-то поклялся до конца своих дней любить и оберегать Меган, а сейчас так безразличен к ее судьбе.

– Вы намекаете, что я намеренно потерял показания? – спросил Дэниэл, из последних сил стараясь сохранять спокойствие.

Андерсон самодовольно улыбнулся.

– Скажем, я верю утверждению психоаналитиков, что нет ничего случайного. Каждая случайность есть порождение наших подсознательных порывов.

– Эта случайность была следствием усталости и переутомления, – отрезал Дэниэл. – Полицейские тоже совершают ошибки, но они привлекают к себе больше внимания, чем ошибки других людей.

– Хорошо, примем потерю свидетельских показаний за непреднамеренную ошибку, – пожал плечами Брайан. – Но что они доказывают? Что свидетель видел женщину, которая могла оказаться кем угодно?

– А я верю, что он видел Меган, – горячо возразил Дэниэл. – И значит, она непричастна к убийству Генри Грейнджера.

– Зачем вы явились сюда? – Тонкие губы Брайана скривились в подозрительной усмешке. – Надеюсь, не потому, что вас замучили угрызения совести? Или вы трудитесь на благо общества?

– Скажем, потому, что мне хотелось бы узнать, по какой причине вы не отвечаете на ее звонки.

– С какой стати я должен с ней разговаривать? Нам нечего сказать друг другу.

– А мне кажется, есть, – произнес Дэниэл, еле сдерживая гнев. – Ваша жена – ваша бывшая жена – потеряла все, когда ее посадили. Теперь она свободна и хочет предъявить свои права на кое-что из утраченного.

– Я не ослышался? – с язвительным смешком спросил Андерсон. – Вы хотите, чтобы я встретил ее с распростертыми объятьями?! Принял обратно в семью? Этого она добивается?

Дэниэл едва перевел дыхание. Секунду назад он был уверен в собственной беспристрастности и полном самообладании, но этот вопрос, заданный таким самодовольным тоном, поверг Дэниэла в отчаяние, нарисовав перед ним отвратительную картину: Меган и ее самовлюбленный муж, они живут под одной крышей, спят в одной постели, она разрешает ему ласкать себя. Она сказала: «Я пойду на все… я отдалась бы самому дьяволу, лишь бы вернуть Томми…» Неужели это правда? Я пойду на все…

– Мне неизвестны… ее намерения, – через силу выдавил из себя Дэниэл.

– Но вы действуете от ее имени?

– Я только хочу сообщить вам, что хватит игнорировать Меган. Она вправе увидеться со своим сыном.

– Похоже, она переманила вас на свою сторону… Мне ли не знать, сколь убедительной она может быть, когда захочет. Ведь я знаю Меган как облупленную, а вы – нет. Скажите, вы уже испытали на себе всю силу ее темперамента или она пока благоразумно не выдает своего пикантного порока?

– Я видел ее очень расстроенной. – Дэниэл вспомнил, как в первый вечер Меган набросилась на него с кулаками. – И на это у нее есть тысяча причин.

Брайан пропустил последнюю фразу мимо ушей.

– Когда она выходит из себя, это впечатляющее зрелище, не правда ли? – любезно осведомился он. – Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Просто так ее бы не прозвали Тигрицей. Генри Грейнджеру следовало остерегаться ее.