Подари мне эдельвейс. Мой любимый ботаник - Евгения Смирнова
– Иногда твои тоже, – засмеялась Маша, наблюдавшая за манипуляциями девушки.
– Ну, наконец-то! – Лиля вздела руки к потолку. – Ты улыбаешься! Я никогда не видела человека, который бы так не любил делать покупки. Ты, конечно, и так хороша, но в новом образе просто королевишна!
Маша стянула сапоги, ну не ходить же ей дома в сапогах, а придумать предлог, чтобы прямо сейчас отправиться на улицу она не смогла, все-таки стрелка часов неуклонно ползла к полночи.
– Спасибо, Лиличка, не знаю, как смогу тебя отблагодарить, – Маша села рядом с Лилей и обняла ее, она не обнимала никого уже, кажется, целую вечность после смерти бабушки.
– Просто оставайся такой всегда, ты меня воскресила. Ты знаешь, я уже много лет мертва. Наверное, с того момента, как у меня отобрали мою девочку.
– Лиличка, прости меня, я такая эгоистка! – воскликнула Маша, резко отпрянула и закрыла себе рот руками. – Со своей глупой любовью я совсем забыла про твою беду! Никогда себе не прощу!
– Я же сама просила тебя не поднимать эту тему пока не приедет Иван, – Лиля стерла слезу, скатившуюся по Машиной щеке.
– Иван? – Маша вздрогнула. – Да, я помню Иван Баринов.
– Он обязательно мне поможет. А пока его нет, я буду платить.
– Иван, – прошептала Маша.
13.
Неделя. Иван смотрел в голубое октябрьское небо, на котором не было ни облачка, а солнце нежно пригревало лицо. Конечно, это не июльский зной, но может это и к лучшему. Он несколько месяцев жарился в пустыне на съемках последнего фильма, так что теперь прохладный утренний воздух, свежесть горной реки и теплое осеннее солнышко – в самый раз.
Ему не верилось, что уже неделю, или если быть точным – восемь прекрасных дней – он был абсолютно счастлив. Он и не думал, что когда-нибудь сможет быть абсолютно счастливым. Ему хотелось навсегда остаться в этой русской Швейцарии, наслаждаться целебным горным воздухом и быть простым ботаником, лазающим по горам. И чтобы Мила ждала его дома, готовила обеды и растила детишек, их обязательно должно быть трое.
«Бред», – Иван тряхнул головой и мечта о прекрасном белом доме, Миле в кружевном переднике, огромной собаке и куче детишек развеялась вместе с облаком сигарного дыма.
«Он – Вассо Баринов, и он любит свою работу…»
– Иван! – позвала Мила из комнаты.
Он затушил еще не докуренную сигару в хрустальной пепельнице и крикнул: «Иду».
Мила сидела на кресле, поджав под себя ноги в одних веселеньких трусиках с вишенками, которые так любил Иван с некоторых пор вместо кружевного белья, и майке на тонких бретельках. Она странно смотрела на телефон Ивана, который он прошлым вечером опрометчиво забыл на прикроватной тумбе. Он беззвучно мигал, создавая легкую вибрацию, а на экране красовалась фотография Лилии Нежиной и подпись «Лиля».
Иван резко схватил телефон, и дернул же его черт включить эту «адскую машину», как говорит тетя Софико. Ведь жил он без телефона почти месяц и ничего!
– Это меня, – грубо бросил ей в лицо Иван и перешел в другую комнату, захлопнув за собой дверь.
Говорил он недолго, и даже в основном не говорил, а слушал, потом отключился и выругался. Все закончилось, он должен вернуться в Москву Лиля в беде. Он тяжело вздохнул, понимая, что ему предстоит непростой разговор с Милой, да и этой грубость она, конечно же, не заслужила.
Когда он вошел в комнату, Мила по-прежнему сидела в кресле.
– Ты знаком с Лилией Нежиной? – спокойно спросила она.
– Мы друзья, – ответил Иван, подошел к девушке, присел перед ней на корточки и обнял круглые белые коленки.
Он полюбил эту странную, несовременную, так не похожую на всех этих окружающих его девиц рыжеволосую красавицу. Теперь это глупо отрицать, но что делать дальше. У Вассо Баринова просто не может быть вот такой вот Милы, а Ивана не будет в Москве.
– Друзья? – удивилась Мила.
– Да. Извини меня, – Иван поцеловал ее изумительно нежные ладони и прижал их к своим щекам. – Как бы я хотел остаться с тобой здесь навсегда.
– Так оставайся, – с надеждой прошептала Мила, – оставайся. Ты знаешь, я никогда раньше и никому этого не говорила, но я люблю тебя Иван.
Большая крупная капля скатилось по щеке девушки, и упала на запястье мужчины. Он ласково потрепал ее по щеке.
– Я не могу. Прости меня, малыш.
– Но… – она растерянно озиралась по сторонам.
– Я должен сегодня улетать, это срочно.
– Улетать? Но ты же ненавидишь самолеты!
– Всей душой.
В дверь постучали.
– Войдите! – крикнул Иван.
Учтивый молодой официант втолкнул в номер тяжелую тележку, уставленную различными вкусностями. Иван забыл, что заказал завтрак в номер.
Официант проворно разместил все блюда на столике в гостиной.
– Господин Баринов, вам разлить напитки?
– Нет, спасибо, – Иван торопливо сунул в руку услужливого официанта купюру и закрыл за ним дверь.
– Какая же я дура, – прошептала Мила, – какая же я дура!
– Прости.
– За что?! – вскрикнула Мила. – За то, что заставил меня почувствовать себя самой счастливой на свете? Или за то, что собираешься сделать самой несчастной?!
– Прости.
– Не надо. Раз уж у меня нет выбора, то давай хотя бы без драм. Ты знаешь, я ужасно устала от драм! – Мила вскочила, заметалась по комнате, затем выбежала в гостиную. Иван шагнул за ней.
– Просто королевский прощальный завтрак! Знаешь, мне надо принять душ, думаю, что часа тебе хватит.
С этими словами Мила выскочила из комнаты, даже не взглянув на Ивана. Конец.
Перелет был недолгим, удобное кресло пассажира первого класса, вкусная еда и виски пятидесятилетней выдержки. Он вернулся. Больше нет бороды, старых потрепанных джинсов, больше нет свободы.
Самолет мягко затормозил, и Иван с облегчением вздохнул. Командир пробормотал что-то привычное по громкой связи, и пассажиры зааплодировали. Иван достал свой дорожный саквояж и поспешил покинуть салон, боясь, пристальных взглядом окружающий. И все-таки он не любил быть в центре внимания.
– Господин Баринов, господин Баринов! – с другого конца салона к нему спешила невероятно хорошенькая молоденькая стюардесса, которая весь полет улыбалась ему и умело строила глазки.
Иван остановился. Он был воспитанным, вежливым человеком. Так учили его отец с дедом.
– Господин Баринов! – девушка стояла рядом и улыбалась своими явно отбеленными зубами.
Иван кивнул ей и состроил что-то на подобии улыбки.
– Вы не могли бы сделать со мной селфи?
– Давайте.
– Вы знаете, – начала она, – делая счастливое, как ей казалось, лицо на фото с чужим человеком, – я смотрела все ваши фильмы. Это впечатляющее зрелище. А какие у вас мускулы в том фильме про бандитов!
– Благодарю, – Иван снова фальшиво улыбнулся и решительно двинулся к выходу.
Девушка растерянно посмотрела ему в след, на ее красивом лице отразилось непонимание. Но потом она вспомнила про сделанное селфи и про то, что надо срочно выложить его на своей страничке в социальной сети и
