Будь моей - Мария Летова
Молчу, поджав губы.
Я люблю и ненавижу музыку одновременно.
Она отбрасывает меня в то время, где моя душа горела то от вселенского счастья, то в болезненной агонии. Реши я сесть за инструмент, музыка подняла бы в душе слишком много эмоций, от которых я хотела избавиться.
В последний свой раз я играла Владу. После его отъезда я так и не смогла подойти к инструменту. И не хотела. Точно знала, что это разорвет меня в клочья. Я просто отрезала себя от музыки. Как от воспаленного органа, без которого все еще можно продолжать жить, а с ним… никак.
– Музыка – это либо боль, либо любовь, – говорю брату. – Боль – не самое приятное чувство. А любовь… я перегорела, да…
– А как же Софийка? – спрашивает Андрей.
– Она другое, – отвечаю тихо.
– Арина, тебе двадцать пять… любовь… она у тебя будет, если ты захочешь… Егор?
– Да. Есть Егор…
– Ты его не любишь, – констатирует Андрей.
Его слова точь в точь копируют слова Градского, и я решаю дать выход своему раздражению и на брата тоже.
– Я больше не ищу любви. У меня все хорошо без нее. Это мой выбор, я что, должна тебе что-то доказывать?
– Мы просто разговариваем, – говорит он твердо.
– Тогда придумай тему поинтереснее, чем любовь, ладно? Иначе я решу, что тебя в Китае подменили.
Он бросает на меня испытующий взгляд, говоря:
– Я тебя тоже не узнаю.
– Я выросла…
– Думаю, дело не в этом…
Я отвечаю молчанием, а Андрей ровно спрашивает:
– Когда ты успела вляпаться в Градского у меня под носом? Я даже предположить не мог…
– Что в этом такого невероятного?
– Невероятного? – отзывается немного зло. – Он сложный человек, и он не для тебя. Я и сейчас советую тебе держаться от него подальше.
Внезапно это утверждение вызывает у меня прилив раздражения. И хоть пять лет назад он не сказал мне этих слов, потому что я не спрашивала, была уверена, что именно так он и скажет.
– Может, ты меня совсем не знаешь? Откуда ты знаешь, кто мне нужен? – так же зло говорю ему.
Он бросает на меня еще один тяжелый взгляд, бормоча под песни Софи:
– Я понял. Я тебя ни хера не знаю… И его, судя по всему, тоже.
Последние слова он произносит с насмешкой, от которой веет разочарованием и раздражением. Если он разочаровался в дружбе, то я не смогу ему помочь.
– Почему ты ему не сказал? – спрашиваю вместо этого. – О… Софийке?
– Подумал, что это только наше дело. Тонкое и семейное. Нет? – смотрит на меня. – Если бы я, блять, знал, – понижает голос. – Притащил бы его прямо из Тибета.
Именно поэтому я не хотела, чтобы он знал…
Отвернувшись к окну, смотрю в пространство.
– Мы скоро приедем? А там будет торт? – раздается с заднего сиденья звонкий голос дочери.
– Будет…
– Шоколадный?
– Надеюсь, что нет… – отзывается брат себе под нос.
– А я люблю шоколадный… – рассуждает Софи, принимаясь вслух перечислять плюсы шоколадных тортов.
– Когда собираешься родителям сказать? Или мне это сделать?
Закусив губу, смотрю на свои колени, разглаживая на ткани платья невидимые складки.
– Я сама скажу, – прошу. – Ты не лезь.
– Я поражаюсь, как ты так долго молчала…
– Он был женат. Был твоим другом. Был моей первой любовью.
Пальцы Андрея снова смыкаются на руле. На скулах пляшут желваки.
– Я все-таки дам ему по роже.
– Это наши с ним дела… – произношу в сердцах. – Я не хочу, чтобы ты вмешивался. Не хочу чтобы хоть кто-то вмешивался. Теперь это касается только нас троих. Меня, Влада и Софи.
– А как же Рязанцев?
– Я не знаю, Андрей, – говорю сокрушенно.
Чтобы избежать еще каких-то вопросов, выхожу из машины, как только она тормозит.
– Цветы! – взвизгивает Софи, показывая пальцем на крыльцо ресторана. – Мамочка, смотри, как красиво! Это для тебя и меня?
– Для нас… – Помогаю ей выбраться из детского кресла.
На дочери белое воздушное платье, через плечо перекинут ремешок блестящей сумочки, из которой торчат розовые заячьи уши.
– Привет… – Оставляю мягкий поцелуй на щеке встречающего нас отца.
Он со счастливой улыбкой осматривает меня с ног до головы, бормоча:
– Красавица. Светишься.
На мне длинное голубое платье без рукавов и лямок, профессиональный макияж и модная укладка волнами, которую я поправляю рукой, отвечая мягко:
– Спасибо.
Мне никогда не хватит смелости сказать отцу или матери, что счастливая картинка моей жизни – это только бутафория. Я счастлива, но совсем не так, как представляют себе они. Я никогда не показывала отцу того, что стала другой. Что я больше не беспечный мотылек, главная цель жизни которого – радоваться рассвету и мечтать о музыке. Последний год у папы проблемы с сердцем, и мы стараемся оградить его от любых волнений.
Не представляю, как скажу ему о Владе!
– Где моя вторая принцесса? – делая умилительный голос, папа ищет глазами Софи.
Она кружится вокруг нас, показывая, как юбки ее платья умеют взлетать вверх. Помогает себе руками и хихикает.
– Дедуля! Посмотри…
На мою талию неожиданно ложится мужская ладонь, знакомый голос рядом с ухом произносит:
– С днем рождения. Отойдем?
В руках Егора огромный букет роз.
Он оглядывает мое платье и прическу, кивает Андрею. Его карие глаза излучают спокойствие, лицо непринужденное, а губы растянулись в приветливую улыбку.
Мы почти и не общались последние дни.
Нам сложно поддерживать ежедневный контакт, живя раздельно, именно поэтому он сделал мне предложение. Сделал его задолго до моего дня рождения, и я согласилась, потому что с ним мне спокойно и комфортно. Мы не съехались раньше только из-за Софи. Она все еще привыкает к присутствию Рязанцева в нашей жизни, а он… был согласен не спешить.
Егор отводит меня в сторону и дожидается, когда моя семья войдет в ресторан, после чего спрашивает:
– Как дела?
– Отлично, – растягиваю в улыбке губы, принимая розы. – А у тебя?
– Поцелуешь? – выгибает он брови.
Этот вопрос похож на предложение мира, хотя то, что произошло в такси три дня назад сложно назвать ссорой.
Здесь и сейчас не время и не место для выяснения отношений и ругани. У меня день рождения, а внутри ресторана нас ждет человек сорок гостей.
Впереди длинный вечер. То время, что я провела рядом с Егором, научило ответственности, ведь у меня есть обязанности, хотя их нельзя назвать чудовищно обременительными.
Он ждет, продолжая смотреть на меня исподлобья.
Встав на носочки, коротко прижимаюсь к его полным и горячим губам. Он провожает мои губы взглядом, когда отстраняюсь.
