Будь моей - Мария Летова
– Я хочу иметь законное право видеться с ребенком, вот и все.
– Хочешь стать отцом? – хмыкает она.
– Да, – говорю, чувствуя, как припекает в груди.
– Удивил…
Четыре года назад Инга вела мой бракоразводный процесс. Ни хера криминального в том процессе не было, просто раздел некоторого имущества подпадал под законы Великобритании, и мне понадобился юрист.
В моей жизни, помимо Андрея Беккера, был только один человек, который принимал меня со всем моим дерьмом. Маша. Мы были знакомы с детства. В первый раз потрахались еще в школе, встречаться начали уже в университете, но это всегда было на грани. Здоровых отношений между нами не существовало, мы их и не искали. Ни я, ни она. Мы расставались и сходились каждый месяц, но всегда притягивались обратно, потому что были идентично испорченными, как близнецы. После моего возвращения в Лондон мы прожили вместе три месяца. Когда разошлись в последний раз, я уже знал, что мы исчерпали все, что держало нас рядом, поэтому не собирался возобновлять отношения.
Брак формально просуществовал еще почти год. Сейчас она замужем за каким-то футболистом и продолжает жить в Лондоне. Наше общение сведено к нулю, оно тоже себя исчерпало.
– Тогда совместная опека, – слышу голос Инги в наушниках. – Нам нужен ДНК-тест, чтобы подтвердить, что ребенок твой…
– Она моя.
Мне потребовался один взгляд, чтобы понять это.
– Ну, для суда твоих слов недостаточно…
– Суд обязателен?
– Можем обойтись и без него, если мать даст свое согласие и не будет препятствовать. Но для смены отчества и фамилии у ребенка нам нужны основания. А лучше сотрудничество с матерью.
– Я не собираюсь воевать с Ариной. Что мне нужно у нее запросить?
– Я вышлю тебе подробные инструкции. Там ничего сложного…
– Спасибо.
Она отключается, а я сдергиваю с шеи полотенце и тру им лицо.
Снова гребаная тахикардия, когда как наяву вижу маленькую девочку со светлыми кудряшками под красной панамкой, большими серыми глазами и маленьким курносым носом… идеальное создание, до выкручивающей боли в груди напоминающее мне о другом ребенке, о моем брате, на которого она похожа, как одна капля воды на другую.
Такое вообще возможно?
Башка лопается. Все на хер валится из рук.
Мне хочется ее потрогать и убедиться в том, что она настоящая. Живой ребенок. Моя дочь. Софи. Я перекатываю ее имя на языке и несколько раз произношу вслух.
Черт.
Мне нравится ее имя. Оно ей подходит.
Я не знаю, как себя с ней вести. Что говорить? Насколько должен быть к ней привязан, чтобы она понимала – в моей жизни она уже является чем-то исключительным. Просто одним фактом своего существования она перевернула мой долбаный мир.
В конце зала хлопает входная дверь.
Встаю на ноги под звуки приближающихся голосов.
Я слишком заряжен эмоциями, чтобы делить пространство вокруг себя с кем-то еще, поэтому ухожу из спортзала через противоположную дверь, предпочитая ни с кем не пересекаться.
Я думаю о Моцарте и о том, что зол на нее, как никогда и ни на кого в жизни.
В своей башке я не делаю попыток оправдать ее поступок. Даже буддизм не пробудил во мне атрофированную функцию ко всему в жизни относиться со смиренным пониманием.
Я имел право знать, и с этим никто не может поспорить.
Нет никаких высших сил, которые могли бы определить мою судьбу или судьбу любого другого человека, ее определяют только наши поступки.
И это был выбор Арины, не мой.
Собственный выбор я сделал в тот день, когда пять лет назад озвучил Арине Беккер то предложение, наплевав на все свои принципы. Сделал выбор, когда стал навязчиво ее хотеть и пошел на поводу у собственных желаний. Эгоистично перечеркнув все. Свою дружбу с ее братом, отношения с ее семьей. Я сделал этот выбор снова, когда трахнул ее без защиты.
Арина и есть мой выбор.
Понимание этого вышибает из меня воздух.
Заставляет мозги работать и перегорать. Заставляет видеть картины будущего, которого теперь я боюсь лишиться, потому что опоздал.
Глава 15
– Мамочка, если я принцесса, то ты королева? – голос Софийки нарушает гнетущее молчание в машине, за рулем которой сидит мой хмурый брат.
Я чувствую на своем лице его тяжелые взгляды всю дорогу. Когда поворачиваюсь и отвечаю на очередной, губы Андрея сжимаются в тонкую линию, потому что, собираясь что-то сказать, он всякий раз решает этого не делать.
Меня это устраивает.
Мы два дня друг друга избегали, а сегодня слишком суматошный день, чтобы начинать говорить о том, что так кривит его лицо.
Обо мне и его друге, который своим возвращением в город сломал все, к чему успел прикоснуться. Без него все работало идеально, а теперь все вокруг шатает и трясет, как от землетрясения, которое никто не заказывал!
– Королева, ага, – отзывается вместо меня Андрей. – Дашь ей свою корону, малыха?
Обернувшись, вижу, как рука дочери тянется к маленькой серебряной диадемке, украшающей ее кудрявую головку.
Она мечтала надеть ее всю неделю, и наконец-то этот день настал. Сегодня мне исполняется двадцать пять. Андрей вызвался отвезти нас на праздник в ресторан. Я знаю, он сделал это для того, чтобы успеть поговорить наедине, до встречи с родителями и Егором.
– Корону? Мою? – Софи растерянно хлопает глазами. – Мамочка, ты хочешь мою корону?
Покосившись на Андрея, ударяю кулаком по его колену.
Он чешет пальцем нос, пряча улыбку.
– Не нужно. На тебе она лучше смотрится, зайка, – успокаиваю ее, ведь она отдала бы мне свое сокровище, даже несмотря на любовь с первого взгляда.
Болтая ногами, Софийка начинает напевать какую-то мелодию, поигрывая в воздухе пальцами по клавишам воображаемого инструмента.
Отвожу глаза, чувствуя маленький укол в сердце и борясь с желанием растереть это место кулаком.
Андрей смотрит на племянницу в зеркало заднего вида и хмурит брови.
– Ни хрена не похожа. Или я слепой? – пробует он начать этот выматывающий разговор.
– Может, неправильно смотришь… – отвечаю я.
– Может быть…
Его пальцы сжимают руль до скрипа кожи. Он молчит мгновение, потом спрашивает:
– Ты из-за этого музыку бросила? Из-за него?
Его вопрос заставляет меня напрячься.
Когда-то мне было легко делиться своими чувствами со всем миром. До того, как они стали сложнее китайской головоломки. Тем более странно вот так обсуждать их с Андреем. Я столько лет могла делать это только с Кристиной, как вор, который что-то украл.
Пряча от брата глаза, пожимаю плечом:
– Из-за себя самой.
– Я сопоставил пару фактов… – продолжает
