Екатерина Романова - Целительная сила любви

Еще раз внушив себе все это, Алекс вошел к Ольге. Она лежала на спине, тяжело дыша, а на лбу и губах ее опять выступила испарина. Привычным движением Александр откинул одеяло и снова взялся за флакон. От воздействия бальзама ровная белая кожа Ольги кое-где покраснела, что говорило о том, что лечение не проходит даром. Комната наполнилась жгучим и едким ароматом лекарства, а Ольга лишь плотнее закрыла глаза. Казалось, что она не спала вовсе, а притворялась.

Александр еще раз провел влажной тканью по шее и плечам больной, затем опустил руку все ниже, чтобы проверить Ольгино состояние. Сегодня она лишь раз принимала лекарство, и, по наблюдениям Метелина, за несколько дней лечения жар существенно спал.

Проводя рукой по мягкой, подрагивающей Олиной груди, Алекс внезапно остановился, словно пораженный громом. Рука его задрожала, и он неосознанно опустил ее, уставившись на открывшееся ему зрелище с совершенно непрофессиональным выражением на лице. Он видел грудь, красивую, безупречную женскую, довольно пышную грудь. Но только теперь в одну секунду, она стала самым неоспоримым доказательством невиновности Ольги во всех смертных грехах, в которых он сам же и обвинил ее. На ровной, безупречной коже Ольги не было ничего хотя бы отдаленно напоминающего родимое пятно в форме полумесяца, которое дядя столь упоенно описывал в своих воспоминаниях!

Александр напрягся, пытаясь вспомнить хоть что-то из прочитанного, и угодливая память быстро подкинула ему самые пикантные отрывки. Описание густых жестких волос пшеничного цвета не только на голове, но и на других частях тела, широкие бедра и другие, еще более щекотливые моменты явно не указывали на Ольгу. Метелин недоумевал.

Еще раз осмотрев внимательно девушку, Александр захотел припасть к ее ногам, целовать их и молить ее о прощении. Эти черные волосы и глаза, эта гладкая, лишенная даже самых мелких родинок кожа. Разве Ольга могла быть той румяной, пышнотелой девкой, которую обхаживал в своем кабинете престарелый барин? Да куда же раньше смотрел его затуманенный ревностью взгляд?! Александру стало стыдно перед бедной больной Ольгой за свое животное поведение при их последней встрече. Ведь она не поняла его намека, а только обиделась, а в поцелуе увидела не страсть, а лишь насмешку и издевательство. Алекс смущенно накрыл Ольгу одеялом и даже захотел выйти. Как раз в этот момент вошла Авдотья и предложила сменить его. Приказав девушке при малейших изменениях посылать за ним, Метелин вышел на улицу и даже решил поужинать, чтобы не гневить попусту заботливую Акулину. За его спиной суеверная Авдотья задвинула засов. Алекс усмехнулся и направился в поместье.

Он был настолько окрылен своим открытием, что не заметил, как начал напевать модную песенку. Возле парадного крыльца стояла карета. Из нее выгружали небольшие легкие сундуки. Какая-то дама, придерживая длинный подол весьма легкомысленного платья, опиралась на руку Расточного. Управляющий устало улыбнулся, завидев Метелина.

— Вот портниха из Москвы пожаловала, — хмыкнул он. — Не знала, что Ольга Григорьевна заболела. Пока вы в отъезде были, Оленька платья заказывала, думала к Троице траур снять. А теперь… — Расточный махнул рукой.

Алекс понял, что тот имел в виду. Все боялись, что, не ровен час, придется готовить Ольге одежду иного рода, и считали дурной приметой, что в столь неподходящее время модистка явилась со своим заказом.

Александр примерно знал стоимость ее услуг, поэтому по достоинству оценил то, что дама решила приехать лично. Перехватывая инициативу у Расточного, он спешно пригласил мадам отужинать, а также любезно согласился оплатить все ее заказы, сделанные Ольгой. Более того, он, не раздумывая, согласился купить еще несколько готовых платьев, которые искусница привезла барышне на показ. В данный момент он купил бы для Оли хоть дворец, да все что угодно, не задумываясь, залез бы в долги, лишь бы загладить в себе гаденький осадок за грязные домыслы и приобрести надежду на чудесное Ольгино исцеление.

Дама осталась довольна, правда, несколько расстроилась из-за того, что ее не пустили к заболевшей клиентке. Уверив Метелина, что она всегда рада помочь и приедет по первому же зову, дама предложила купить у нее несколько шляпок и, получив согласие, уехала в прекрасном расположении духа.

Александр лично отнес все платья в комнату Ольги. Он попытался рассмотреть их, но запутался во множестве ленточек всего этого дамского великолепия и в отчаянии поклялся не совать туда нос, пока Ольга не исцелится.

Здоровье Ольги стремительно шло на поправку, чему искренне радовались все, от мала до велика. К Александру начали наведываться соседи с подарками и сладостями для Ольги Ивановны, с уверениями, что они давно подозревали, что у Истопина была дочь, и очень рады, что все так мило разрешилось. Дородная помещица Хряпина приезжала к Метелину не только с новостями, но и с двумя дочками-невестами, в малиновых кружевах, и Александру стоило больших трудов вежливо отказаться от ее приглашения «отужинать в их скромном доме».

Другая молодая помещица, славившаяся продажей самых дорогих в округе овец, являла собой куда более приятное зрелище и носила откровенные наряды самых наимоднейших цветов. Она заезжала с визитом к Ольге, но почему-то в покои ее не пошла, а вместо этого долго играла в шахматы с Тюриным и всячески отвлекала Метелина от работы. Она тоже приглашала на обед, но, к собственному удивлению, Александр сказал, что приедет после выздоровления Ольги вместе с ней. Правда, к вечеру он и вовсе решил, что красавица вдова довольно вульгарно себя держит, плохо пахнет, а ее канареечное платье раздражает глаза.

Говорили, что Ольга стала вставать. Почему-то Александр, чем лучше ей становилась, тем реже заходил. Ее ясный взгляд и речь, свободная от горячки и бреда, смущали его, и он не знал, куда смотреть. Говорить о своих чувствах он боялся, потому что девушка еще не окрепла, да и не знал совершенно, с чего ему начинать. Приличия требовали хотя бы извиниться, но Ольга после всего пережитого не вспоминала про тот злосчастный поцелуй. Поэтому Александр принял решение ждать и тешил себя надеждой, что все само уладится.

Дуня, соперничая с Авдотьей во всем, всячески развлекала хозяйку, словно решила загладить вину за свое невнимание к ней во время болезни. Она приводила к Ольге деревенских ребятишек с букетами полевых цветов, выставляла в сад плетеное кресло для барышни, звала Феклушку, чтобы та тешила ее сказками.

Авдотья стала все чаще пропадать в деревне, вернувшись к пению в церковном хоре. Она не любила бывать в поместье и общалась лишь с Ольгой, а теперь, когда болезнь отступила, девушка спряталась от суеты, которую вокруг выздоравливающей развели слуги и знакомые. Дотя иногда приходила убираться в тот дом между поместьем и деревней, где Ольга лечила всякую живность. Сейчас он пустовал.