Холли Престон - Любовный поединок

Как могла Кэт столь жестоко все разрушить? Неужели одного едкого словца Алины оказалось достаточно? Эйд пытался найти хоть какое-то оправдание ее поведению, но тут Кэтрин нарушила молчание, развеяв в прах его чувство собственной непогрешимости.

— Ты взялся меня судить. — Она по-прежнему сидела, уткнувшись в окно, недоступная, безучастная, леденяще равнодушная ко всему происходящему.

В этой фразе Эйд прочел свой приговор, ощутил, как в воздухе повеяло смертью, и тут же решил защищаться до последнего.

— Но ведь ты тоже судила меня, Кэтти…

Она тихонько покачала головой и медленно повернулась к нему. Холодный сапфировый взгляд устремился на Эйда, и он понял, что помилования не будет.

— Я просто оставила все как есть. Не устраивала тебе скандала, не упрекала, не объявляла войну — ничего.

Щеки Эйда залила краска стыда, к которому примешивалась слепая, бессильная ярость. Он готов был стереть свою возлюбленную в порошок, ведь она заставила его почувствовать себя ничтожеством. Но при этом, строго говоря, ему не в чем было ее обвинить: ничто не указывало, что Кэтрин будет пытаться заигрывать с Томом, и не было доказательств, что она была неверна своему мужу. Это были самые настоящие измышления — он просто взбесился из-за того, что их встреча, как оказалось, не имела для нее значения.

— Не будь так жестока… слышишь? То, что я наговорил, было бездоказательно и несправедливо… — выдавил из себя Эйд, пригнувшись, как побитый строптивый пес.

— Вот именно. Зато стало ясно, чего от тебя можно ждать, если что-то окажется не по тебе, — холодно отозвалась она.

— Да нет же!

Глаза Кэтрин смотрели недоверчиво, и Эйд прибавил, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более убедительно:

— Клянусь, такое никогда не повторится. Никогда… Я все понял.

Кэт явно отказывалась ему верить.

— Мне очень жаль, но я не могу так рисковать. Давай все забудем, Эйди. И расстанемся красиво.

Она снова отвернулась к окну.

В душе Эйда все бунтовало против такого вердикта. Но прежде чем он успел придумать неопровержимые аргументы, ожил микрофон и стюардесса сообщила о начале полета. Затем последовала обычная информация о мерах безопасности и действиях в чрезвычайных случаях, но Эйд пропустил объяснения мимо ушей. Над ним сейчас витала иная, неотвратимая опасность, и все его мысли были сосредоточены на том, чтобы повернуть колесо судьбы, — ведь сейчас решалось его будущее.

Пока самолет выруливал на взлетную полосу, он боролся с желанием протянуть руку и сжать пальцы Кэтрин, несмотря ни на что, надеясь, что физическое притяжение еще не утратило окончательно над ней своей власти. Однако Эйд понимал, что делать этого нельзя. Кэтрин способна воспринять новую нежную уловку как стремление навязать ей свою волю. Впрочем, на самом деле так и есть. Но если бы это хоть чуточку напомнило о разделенной близости, она немного смягчилась бы? Прикосновение может совершить чудо, когда бессильны слова.

И все-таки Эйд не позволил себе прибегнуть к этому последнему средству. Если он ничего не добьется от Кэтрин сегодня, есть еще завтрашний день. У него будет масса возможностей согреть свою «снежную королеву». И каждую минуту, проведенную рядом с ней, он, видит Бог, не упустит. Рано или поздно он сумеет подобрать ключик и отворить запертую дверь. А пока придется затаиться и выжидать.

Самолет набрал скорость и взлетел. Подошла стюардесса, принимавшая заказы на напитки. Это уже вполне резонный и безобидный предлог отвлечь Кэтти от оконного созерцания.

— Кэтрин, стюардесса спрашивает, что ты будешь пить, — произнес Эйд будничным тоном.

Она повернула голову и посмотрела сквозь него.

— Спасибо, мне ничего не надо.

Вот так, стало быть, пить с ним она отказывается, подумал Эйд, заказывая себе джин с тоником, как и оживившийся Том. Ему было необходимо чем-то занять руки, а джин обычно успокаивал нервы, отвлекал от навязчивых переживаний.

Кэтрин принялась открывать пакет с наушниками.

— Тебе так неприятно со мной разговаривать? — чуть слышно спросил Эйд.

Она замешкалась и подняла на него настороженный взгляд.

— Обещаю вести себя как цивилизованный человек, — улыбнулся Эйд, стараясь быть как можно обворожительнее.

— Это ни к чему не приведет, Эйд, — жестко отреагировала она. — У нас обоих слишком тяжелый груз за плечами, и его не сбросить.

Эйд сразу же померк, игра в неуязвимость не получалась.

— Ты имеешь в виду Алину?

— Среди прочего и ее тоже.

— Могу тебя заверить, что я давно уже вычеркнул ее из моей жизни.

Под ее взглядом он вновь сжался, словно нашкодивший ребенок.

— Феминистка, саботаж, ненависть… — Убийственный перечень бил прямо в цель.

— Поверь, я раскаялся в этом еще до того, как толкнул официанта на приеме.

— И обман. — Последнее попадание… Кэтти не верит, совершенно не верит в его искренность.

— Я не сказал тебе об Алине, потому что хотел, чтобы то, что между нами произошло, было свободно от всяких предубеждений. Разве это так уж неразумно, Кэт?

— Напрасно ты не предоставил мне право выбирать самой. Ты ведь слукавил, Эйд. А мог бы довериться мне и сказать правду.

Что он мог ответить? Все оправдания были бессмысленны. Кэтрин не оставляет камня на камне от его жалких доводов.

— Вот видишь? — криво усмехнулась она. — Ты просто поступил, как удобнее. Главное для тебя — собственный душевный комфорт. И я уверена, что ты себя полностью оправдываешь. Мужчины вроде тебя всегда так делают.

— Мужчины вроде меня?

— Это и есть мой груз, Эйд. — Цвет ее глаз снова изменился. Они словно выцвели, стали по-зимнему бледно-голубыми. — А теперь извини меня, я очень устала. Ни есть, ни пить я не хочу.

Кэтрин надела наушники, подключила их к аудиосистеме, откинулась в кресле и закрыла глаза. Хорошо, он оставит ее в покое… пока. В ее словах было много такого, о чем стоило поразмыслить.

Самое обидное для него — упреки в бесчестности, в животном эгоизме. Именно к взаимному доверию Эйд стремился в любых отношениях. Кэтрин права — ей он в этом отказал. Теперь Эйд понимал, насколько ошибся, не открыв ей сразу, что Алина — его бывшая жена. Он ведь действительно не дал ей шанса составить о нем свое мнение. Он сыграл себе на руку.

Однако Кэтрин ошибалась, утверждая, что он себя полностью оправдывает. Не в его характере самодовольно ходить по кругу, раз уж понял, в чем ошибался.

«Ты поступил, как удобнее»… Ну, это уж работа Алины: наверняка взахлеб исполнила импровизацию на тему и совсем запудрила Кэтрин мозги. Алина была способна все перевернуть с ног на голову, лишь бы всласть почесать языком. Насчет него, конечно же, Кэт впитала только бредни. Хотя, впрочем, так ли это?