Шэрон Кендрик - Не покидай меня, любовь
Я, пожалуй, пойду спать, — сказала она. — День был длинный.
Винченцо улыбнулся.
Я думаю о том же, саrа, — мягко проговорил он.
Но... ты же почти ничего не ел.
Я не хочу есть. Ну, по крайней мере... не еду. Только тебя. — Он сделал глоток вина, поднялся и, обойдя стол, подошел к ней.
Сердце Эммы едва не выскакивало из груди.
— Я не буду спать с тобой. Он тихо рассмеялся.
— Ты же прекрасно знаешь, что будешь. — Он поднял ее на ноги и заглянул в глаза. — Мы будем делить постель, как любая супружеская пара, и тебе лучше привыкать к этому, потому что именно так мы будем вести себя на Сицилии.
Чтобы спасти репутацию? — вызывающе спросила Эмма и увидела, как лицо его потемнело.
Возможно, в некотором смысле, — согласился он, — но главным образом потому, что с тобой у меня всегда был самый лучший секс, и это не изменилось.
— А если я откажусь?
Ты не осмелилась бы, даже если б захотела, — мягко проговорил он, — тебе есть что терять.
Это сексуальный шантаж! — возмутилась она.
— Напротив, Эмма, — возразил Винченцо, прижимая ее к своему мускулистому телу, и увидел, как глаза ее потемнели от неверия и желания.
Без дальнейших слов он подхватил Эмму на руки и понес в спальню, где снял с нее новое шелковое платье, которое она надела всего пару часов назад.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Смотри, Джино, смотри! Запечатлей этот момент в своей памяти навсегда, mio figlio, ибо это земля твоего отца.
Эмма смотрела, как Винченцо несет сына вниз по трапу личного самолета, держа его как бесценный трофей. И, несмотря на эти слова, которые явно имели целью исключить ее, возвращение на остров, который она всегда любила, вызвало у нее всплеск противоречивых эмоций.
Впервые увидев Сицилию, она подумала, что это рай, но, пожив здесь, поняла: эта земля имеет множество лиц.
Вдоль побережья раскинулись пышные цитрусовые сады, которые так прекрасно контрастировали с темной зеленью лесов на северо-востоке. В центре острова — холмы и долины с миндальными деревьями, оливковыми рощами и бесконечными полями пшеницы. А весной полевые цветы создают яркую радугу красок на фоне сочной зелени полей.
Сейчас было холодно, но небо было ярко-голубым, а солнце ярким, и Эмма поплотнее запахнула пальто, устремившись к ожидающей их машине.
После того как Джино был устроен на детском сиденье, и они сели сами, Винченцо повернулся к женщине, чьи белокурые волосы были связаны в тугой конский хвост, а голубые глаза казались огромными на бледном лице. В кремовом кашемировом пальто она выглядела дорогой и ухоженной и ничем не походила на ту жалкую нищенку, которая вошла к нему в кабинет третьего дня.
— Как ты себя чувствуешь сегодня утром? — мягко спросил он.
Ошеломленной той скоростью, с которой меняется моя жизнь, вот как, подумала Эмма. К тому же она обнаружила, что борется со своими инстинктами. Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до губ Винченцо, дабы убедиться, что эти те самые губы, которые целовали каждый дюйм ее тела прошлой ночью в отеле. Которые шептали ей нежные, а иногда и резкие сицилийские слова, и на несколько мгновений Эмма почувствовала себя так же близко к мужу, как когда-то раньше. Но с восходом солнца они, похоже, снова сделались чужими людьми, связанными лишь ребенком.
Так перестань прятать голову в песок, Эмма. Посмотри, наконец, в лицо реальности, вместо того, чтобы пребывать под воздействием волшебства.
Винченцо, нам надо поговорить.
Ну так говори.
— Нам надо обсудить, что будет после того, как Джино познакомится с твоей семьей. О том, что мы будем делать дальше.
Винченцо повернулся и посмотрел на ее обеспокоенное лицо. Чего она ждет от него?
— Сейчас не время, Эмма. Я еще не решил. Эмма в расстройстве покачала головой. В этом весь Винченцо. Ждет, что все вокруг должны подчиняться его воле.
— Но решение принимать не одному тебе, не так ли? — тихо проговорила она. — Мое слово тоже имеет вес. Ведь это тоже общее будущее.
Черные глаза изучали ее.
И каким же ты видишь это будущее?
Не знаю, — призналась она сдавленным голосом. — То есть я знаю, что ты захочешь видеться с Джино, и я не собираюсь препятствовать тебе...
Еще бы.
Выражение его глаз было угрожающим, но разве она не поклялась, что будет сильной?
— Мне просто невыносима мысль, что он будет проводить время вдали от меня. Что он будет расти, а я что-нибудь пропущу. Слово. Улыбку. Шаг. Или если ему приснится страшный сон, и он будет звать меня. — Ее губы свело от боли. — А меня не будет рядом, — хрипло сказала она.
Винченцо наклонился вперед с мрачным и злым лицом.
— А ты не думаешь, что я чувствую то же самое? — процедил он. — Не думаешь, что мое сердце разрывается на части при мысли о расставании с ним? И это сейчас, когда я, наконец, нашел его?
Ей хотелось крикнуть: «Но я же его мать!», но она понимала, что сказать это будет неправильно, потому что была уверена: Винченцо уже отдал свое сердце сыну.
Когда-то он с такой страстностью говорил о своей любви к ней, но между мужчиной и женщиной это совсем иначе. Своего ребенка ты любишь всегда и безо всяких условий, а взрослая любовь может зачахнуть и умереть.
Внезапно волна сожаления захлестнула Эмму, и она поняла, что желает невозможного: чтобы Винченцо по-прежнему любил ее, и чтобы у них все было хорошо.
— Давай не будем ссориться, — прошептала она. — Джино это не нравится.
Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга, прежде чем Винченцо оторвал взгляд от ее губ и переключился на знакомый сельский пейзаж острова, где семья Кардини занималась производством вина и масел на протяжении сотен лет.
Винченцо обнаружил, что чересчур взволнован, как и всегда во время приезда на родину. Но на этот раз дело не только в возвращении, но и в Эмме, с горечью осознал он. Несмотря на поразительное открытие, что он отец, она по-прежнему сводит его с ума. И так было всегда.
Ее воздействие на него озадачивало и пленило Винченцо во время их странных, урывчатых встреч. Впервые в жизни он оказался во власти чувств, которым нельзя доверять, и, в конце концов, его суждение оказалось ошибочным. Ибо
Эмма была идеальной любовницей, но ужасной женой. А сейчас... Сейчас она ни то, ни другое.
— По крайней мере, расскажи, где мы будем жить, — попросила Эмма, своим мягким голосом прерывая его размышления. — В усадьбе на винограднике?
Винченцо помотал головой, заставляя себя вернуться к практическим вопросам.
— Нет, я больше там не живу. В прошлом году я купил себе дом.
