Шэрон Кендрик - Не покидай меня, любовь
Винченцо...
Нет, больше никаких споров. Ты достаточно долго играла по своим правилам, пришло время играть по моим. — Его голос стал жестче. — Поэтому собери все самое необходимое, потому что мы едем в Лондон.
Эмма могла с уверенностью сказать по упрямому выражению его лица и решительному тону, что сопротивляться бесполезно. Но все же она сделала попытку:
А нельзя нам с Джино подождать здесь, пока мы не будем готовы к поездке?
Хочешь сбежать от меня? — Его рот скривился в сардоническом подобии улыбки, когда он легко провел кончиком пальца по ее внезапно задрожавшим губам. — Не выйдет. У тебя есть паспорт?
Она оцепенело кивнула.
Джино зарегистрирован для выезда за границу?
Нет.
— Значит, мне надо позаботиться об этом. Кроме того, вам обоим нужен новый гардероб. Если я везу вас на Сицилию, мой сын должен выглядеть как Кардини, а не маленький нищий. Ну, а ты... — в его глазах замерцало нечто такое, что пугало и в то же время возбуждало ее, — будешь одеваться для моего удовольствия. Как должна одеваться жена.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Эмма изумленно оглядывала просторный салон гостиничного номера. Повсюду была одежда.
Одежда, которая, судя по виду, именно ее размера и именно тех цветов, которые ей идут. Красивая одежда. Платья и юбки, нижнее белье. Все из самых лучших и дорогих тканей — шелка, хлопка, чистого кашемира.
— Зачем столько? — тихо пробормотала она. Черные глаза Винченцо сделались жесткими.
Я же говорил, Эмма, что ты не можешь предстать перед моей семьей, одетая как нищенка.
Но я сильно похудела, — прошептала она. — Откуда ты узнал, какой нужен размер?
Медленная улыбка и слегка удивленное выражение лица мужа говорили о том, что она задает глупый вопрос.
— Я прикинул... точнее, определил. Не забывай, что совсем недавно ты была обнаженной в моих руках. — Он небрежно снял голубое шелковое платье с вешалки и протянул ей. — Вот, надень это к обеду.
Эмма взяла платье, борясь с соблазном красиво одеться, как он хотел. С одной стороны, ей нравится красивая одежда, как любой нормальной женщине, но его диктат отталкивает ее и приходится мириться с тем, что такое его отношение, возможно, намеренное. Придется принять его подарки, но она никогда не должна забывать, что за все в жизни надо платить...
Да и есть ли у нее разумная альтернатива, когда в словах Винченцо кроется зерно истины? Если она появится на Сицилии, одетая как нищенка, то не завоюет ничьих симпатий в стране, где внешность — это все. Тем более Джино уже экипирован, как и подобает сыну миллионера.
На обратном пути из коттеджа они остановились в одном из крупнейших лондонских универмагов, и Винченцо пронесся по нему как ураган, сметая все на своем пути. Лучшая одежда? Куплена. Самая роскошная коляска? Уже у них. Кашемировые одеяла для ребенка? Готово.
Эмма взглянула на хорошенькую кроватку, в которой сейчас крепко спал ее любимый малыш, и ее сердце сжалось от чувства вины.
Персоналу отеля было поручено приготовить еду для ребенка. А потом Джино взвизгивал от восторга, когда Винченцо вытаскивал из коробки, одна за другой, дорогие игрушки. И хотя еще в коттедже Эмма настаивала, что дети радуются самодельным игрушкам не меньше, чем дорогим покупным, теперь она видела, что это не совсем правда.
И во время купания, позабыв про свою старую резиновую уточку, Джино визжал от радости, играя с белым кораблем, плавно скользящим по мыльной воде. А потом, утомившись, Джино уснул на руках Винченцо, и у Эммы в горле встал ком, когда она наблюдала, как он нежно уложил сына в кроватку.
С одной стороны, чудесно было видеть, как ее малыш наслаждается тем комфортом, который каждая мать желает своему ребенку. Но, даже радуясь этому, она не могла отогнать тревожных мыслей. Винченцо никогда не простит ее за сокрытие правды. Ох, и непростые времена ждут ее!..
Пальцы Эммы сжали голубой шелк платья.
—Ладно, пойду переоденусь, — сказала она.
—И заодно выбрось эти джинсы, — ехидно предложил он, — больше никогда не желаю их видеть.
Провожаемая его колкими словами, Эмма пошла в ванную и начала переодеваться в новую одежду, почувствовав себя слегка неуклюже, когда изящное белье соприкоснулось с ее кожей и вошло в контакт с возродившимися ощущениями.
Эмма взглянула в зеркало. Оттуда на нее смотрела незнакомка. Когда в последний раз она позволяла себе новое белье и носила красивый бюстгальтер, который хорошо поддерживает грудь?
Потом она надела платье без рукавов через голову и расчесала волосы так, что они лежали блестящими белокурыми волнами на плечах. Шелк мягкими складками ниспадал вокруг бедер, а его цвет подчеркивал голубизну глаз. Вот так должна одеваться жена богатого человека, осознала Эмма. Так она одевалась в те последние пустые дни их брака, когда на людях ее выставляли, как какую-то редкую драгоценность, тогда как дома напряжение между ними все росло и росло.
По крайней мере, сейчас она не во власти иллюзий. Винченцо не любит ее, и надо выработать какую-то стратегию, как вести себя с ним и, что важнее, как удержать эмоции в узде. Потому что впереди ее не ждет ничего, кроме опасности и горя, если она снова позволит себе подпасть под чары Винченцо.
Эмма будет играть требуемую от нее роль, пока они не придут к какому-нибудь соглашению. Но они будут делать это на его территории, там, где она всегда чувствовала себя чужой. Где она была чужой. Нужно, чтобы он был на ее стороне, но при этом надо держать эмоциональную дистанцию. По крайней мере, эта дорогая красивая одежда может служить своего рода щитом, помогая ей вписаться в богатый мир, пусть и только внешне.
Выйдя из ванной, Эмма увидела, что Винченцо пошел в спальню взглянуть на Джино, и в который раз почувствовала, что сердце сжимается от тоски. Порой прошлое играет злые шутки с твоими душой и сердцем. Порой ты чувствуешь себя так, словно все еще любишь мужчину, за которого вышла замуж.
Много ли женщин было у него с тех пор, как они расстались? — с болью гадала она. Был он с ними таким же горячим и неистовым, как с ней? Пальцы сжались в кулаки. Что ж, даже если это и так, теперь это ее не касается.
Он вскинул глаза и встретился с ней насмешливым взглядом, но за этой насмешкой Эмма смогла разглядеть более глубокие эмоции. Она не глупа и не слепа и знает, что под этой лощеной цивилизованной оболочкой бьется сердце пылкого сицилийца со всеми его страстями и неистовым чувством собственника.
Поэтому Эмма должна быть очень осторожна. Ей надо показать ему, что она хорошая мать. Убедить его, что она больше никогда не попытается забрать Джино у него. Даже изобразить покорность, если понадобится. Если она не будет питать никаких иллюзий, то наверняка они как-нибудь смогут поладить.
