Эва Киншоу - Русалка из Винсема

Жозефина с улыбкой смотрела на сына и на молодую гостью, стоявших на четвереньках в центре комнаты.

— Перестаньте ломать комедию. Право, как малые дети. Скажите лучше правду.

— Госпожа Мидволд! — Беатрикс поднялась с колен. — Мы обручились, но, если бы вы знали обстоятельства… Если быть честной, я сама в недоумении, так как все произошло в одно мгновение. Мне кажется, Корнелиус может объяснить гораздо лучше, чем я.

Жозефина с нескрываемым интересом смотрела на стройную фигурку гостьи в черном вечернем платье, отмечая и декольте, и тени под глазами, и тщательно убранные чудесные каштановые волосы.

— Хорошо. Покинем домашний музей, как только что выразился мой сын. Идемте ко мне, Корнелиус мне все объяснит. Так, дорогой?

Комната Жозефины Мидволд оказалась точной копией городской гостиной Корнелиуса, разве что современный телевизор был больше размером, а дизайн мягкой мебели еще современнее. Поражало огромное количество живых цветов — в вазах, горшках, кашпо. В распахнутое окно доносилось пение птиц из сада.

Вся их небольшая компания расположилась в удобных креслах, друг против друга. В комнате едва слышно звучала музыка. Адвокат неторопливо и обстоятельно изложил матери сагу о встрече с девушкой в конторе, о разговоре с Кристианом Ван дер Меем и, наконец, о завещании покойного и странных условиях, выдвинутых им в пояснительном письме, где были изложены подробные инструкции насчет их с Беатрикс брака.

— Почему он решил сделать такое завещание? — выслушав рассказ Корнелиуса, с искренним удивлением воскликнула Жозефина. — Какой в этом смысл? Был ли у Ван дер Мея особый расчет? Или с ним случилась обычная история — старческое затмение разума перед смертью?

— Трудно догадаться, — пожала плечами Беатрикс.

— Вижу, что и для вас вся эта история с банкиром — тайна за семью печатями. Но выйти замуж за Корнелиуса вы догадались-таки? — в интонации Жозефины Мидволд сквозила даже не ирония, а легкая обида на то, что ее сын так легко попался на крючок случайной милой девушки.

— Беатрикс последовала моему совету, — поспешил сгладить неловкую ситуацию Корнелиус. — Кстати, мама, распорядись насчет кофе. Мы спали от силы часа три, и он так хорошо взбодрил бы нас.

— Знаешь, дорогой, похлопочи сам. А мне, пожалуйста, принесли джин с тоником или чего-нибудь покрепче. Определенно нужно выпить, чтобы во всем разобраться.

М-да, подумала девушка, попала я в гнездышко! И мать, и сын — с амбициями, с характерами, не хотят уступать друг другу. Как сказал бы мой дедушка, будь он здесь, ты, моя крошка, словно цветок между молотом и наковальней.

— Беатрикс, — заметил Корнелиус, — обычно моя мама ничего не пьет крепче чая, ты определенно произвела на нее впечатление… Хорошо, мама, твоя взяла — пойду договариваться с горничной.

Когда Корнелиус вышел из комнаты, Жозефина с взволнованным видом обратилась к Беатрикс:

— Определенно Кристиан Ван дер Мей преследовал тайные цели этим завещанием. Это точно!.. Скажу тебе, как мать, ты вовсе не относишься к тому типу девушек, с которыми я обыкновенно вижу своего сына. Уж, конечно, не с такой девушкой он мог обручиться.

От неожиданных переживаний и охватившего ее беспокойства Жозефина Мидволд без лишних предисловий перешла с Беатрикс на «ты».

Пожилая дама вновь бросила взгляд на стройные ноги Беатрикс.

— Что у тебя не отнимешь, так то, что ты прехорошенькая.

— Спасибо, — проговорила вежливо Беатрикс. — Если честно, это платье у меня всего двенадцать часов. Обыкновенно я одеваюсь иначе. А еще, госпожа Мидволд, понимаю, что я не из тех девушек, которые могут нравиться вашему сыну. Просто мне приходится бороться за справедливость.

— Вот как? — В глазах Жозефины вспыхнул огонек одобрения.

— Да… — Мисс Робинсон взволнованно выпрямилась. Было видно, что она наэлектризована, что ей с трудом дается вежливый тон и вообще — разговор для нее слишком тяжел. Но ничего, ничего, она вытерпит. — Все, что я делаю, это пытаюсь помочь моим дедушке и бабушке. С ними случилась беда.

И Беатрикс подробно рассказала историю с конторой Кристиана Ван дер Мея. Про свои пикеты, плакатики… Короче, про свою бесплодную борьбу.

— Дорогая, Кристиан Ван дер Мей — благородный человек, и никогда не позволил бы себе нечестный поступок, — сказала с чувством Жозефина Мидволд. Она отчего-то особенно разволновалась. Глаза ее вспыхнули глубоким огнем, грудь всколыхнулась. Беатрикс подумала, что с таким жаром защищают только самых близких людей.

— Наверное, так и есть! — Девушка кивнула.

— Да, да! Он — благородный, умный, прекрасный человек! Я в этом уверена на все сто! — горячо настаивала мать Корнелиуса.

— Сейчас я тоже уже верю в это. Но история сложилась так, как сложилась.

Жозефина Мидволд встала, прошлась по комнате. Конечно, ее можно понять, подумала Беатрикс. Как бы я поступила на ее месте, если бы мой сын в одно прекрасное утро приехал с незнакомой простушкой, пусть даже симпатичной, и объявил, мол, вот моя невеста, без пяти минут жена?

— Расскажи мне о себе, — попросила хозяйка.

Беатрикс чистосердечно призналась:

— Много рассказывать нечего. Вы все про меня знаете и так. Да, я не из тех девушек, которые могут входить в круг друзей Корнелиуса. Я — начинающий ландшафтный архитектор. А проще сказать — садовник. Больше разбираюсь в удобрениях для роз и в сортах трав для газонов, чем в гольфе. Поверьте мне, сегодня ночью, благодаря вашему сыну, я впервые была на великосветском вечере. Вот почему я в этом платье. Мне не во что было переодеться.

— Что ж, оно довольно-таки милое. Я вижу, ты — девушка со вкусом, — проговорила Жозефина. — А что касается удобрений для роз, — в голосе ее появилась забота, — тут действительно есть проблема. Ты видела мой сад?

— Конечно же нет.

— Мы сегодня обязательно побываем там, ты осмотришь мои цветы и скажешь, правильно ли я их обрезаю. Мне нравится все делать самой… Видишь, какая я практичная, не хочу упускать возможность получить у профессионала консультацию, если этот профессионал — мой гость! — И она рассмеялась.

— А мне приходится все делать самой, чтобы зарабатывать на жизнь. Карликовые розы — моя страсть. Я скучаю, когда бываю лишена возможности видеть их каждый день.

Жозефина взглянула на непосредственное личико Беатрикс, и взгляд ее заметно потеплел.

Вошел Корнелиус, следом за ним горничная вкатила столик с кофейником, чашечками, бутылками бренди, джина. Но к кофе никто не прикоснулся.

— Знаете что, дорогие мои? — с энтузиазмом произнесла Жозефина. — Напитки, кофе с утра, тем более что вы ничего не ели, а прыгнули в машину и примчались ко мне, все пустое. Давайте полноценно позавтракаем! Правда, тебе, Корнелиус, придется сначала чуточку поскучать и потерпеть. Перед завтраком я хочу показать Беатрикс свои розы… Кстати, дорогой мой, ты меняешься в лучшую сторону! Как я погляжу, у тебя определенно совершенствуется эстетический вкус.