Роуз Лоуэлл - И она уступила...

– Разве это проблема? – Одной рукой он попытался подтянуть ее опять к себе, чтобы девушка заняла прежнюю позицию. Лилиан уже не вырывалась, но и ее ответной реакции он не чувствовал. Девушка словно окаменела.

Сузившиеся зеленые глаза встретились с ее тоскующим взглядом.

– Я с этим ничего поделать не могу, – ироническим тоном сообщил Фрэнк.

– Пожалуйста, – прошептала она, снова пытаясь высвободиться. Но он держал ее твердо, хотя вместе с тем и осторожно. Лилиан понимала, что ведет себя как старомодная девственница. Но что же делать, если она такой и была?

– Радость моя, тебе уже двадцать пять лет. – Голос Фрэнка звучал почти торжественно. – Поздновато играть в детские игры.

Он снова попытался интимно обнять ее. И снова увидел, как лицо девушки залил румянец, и тоскливо расширились ее глаза. Вряд ли даже самая великая актриса могла бы сыграть так естественно. Но Фрэнк отказывался поверить в подлинную причину такой стыдливости.

Лилиан почти теряла сознание. Ее реакция на состояние Фрэнка была чем-то совершенно ею неизведанным. Никогда еще не ощущала она такой странной пустоты внизу живота, никогда не заливала ее такая волна жара и не охватывало такое чувство беспомощности и слабости.

Фрэнк снова наклонил к ней голову, его губы оказались на ее губах. Он что-то шептал, но она не разбирала слов. Да разве это было важно сейчас? Губы девушки разделились, пропустив его твердый язык. И язык этот проник за ее зубы и трепетал, как бы пытаясь разъяснить, что его хозяин только что хотел сказать.

Соединение соблазнительного шепота и соблазнительной ласки исторгло из глубины ее горла сладостный стон. Господи… что он делает… как это неожиданно приятно… Господи…

Лилиан вся дрожала. Открыв глаза, она обнаружила, что Фрэнк, действуя своим языком-жалом в определенном ритме, которому она стала невольно поддаваться, в то же время наблюдает за ее реакцией. Его сильная рука скользнула к ее налившимся грудям. И она ощутила, как это приятно, даже сквозь два слоя ткани. Фрэнк заметил и эту ее реакцию, смесь ужаса и наслаждения, испуг в ее глазах и затопляющее их постепенно желание. Когда он, проникнув под лифчик, коснулся одного из набухших сосков, Лилиан вздрогнула еще ощутимее и громко застонала.

Он поднял голову и посмотрел на нее сверху. Ему так нравилось происходящее между ними и так хотелось, чтобы все это повторялось снова и снова. И он начал все сначала. Его пальцы, скользившие по глянцу лифчика, рождали стоны, разрывавшие тишину, царящую в кабине пикапа. Руки мужчины становились все более настойчивыми в ласках. А Лилиан, бездыханная и ослабевшая, лежала, не оказывая ни малейшего сопротивления.

– Надеюсь, что ты не станешь отрицать, что все происходящее чертовски приятно, – прошептал он хрипло, радуясь, что получил возможность видеть ее такой нежной и беспомощной. – Ты очень возбуждаешь меня, маленькая Лили, – констатировал Фрэнк мягко и душевно. Он вдруг переключил все свое внимание на отвердевшие соски ее грудей, которые даже приподняли тонкую ткань платья. – Помни это до нашей следующей встречи. – Потом он резко наклонился, обнял губами торчащий сосок и слегка сжал зубы. Лилиан попыталась оттолкнуть его, напуганная новым ощущением. Он поднял голову и ухмыльнулся, несколько озадаченный ее реакцией. – Господи, – выдохнул Фрэнк, – неужели ты подумала, что я могу сделать тебе больно?

– Ты… и вправду не хотел сделать этого? – хрипло прошептала она. Взгляд девушки отражал охватившую ее панику.

– Прости, если невольно испугал тебя, – проговорил Фрэнк и нежно коснулся того места, где только что его зубы сжали один из ее сосков. И опять она вздрогнула от этого неожиданного прикосновения. – Ты явно привыкла к гораздо более деликатным мужчинам.

– Да, это правда, – призналась Лилиан.

Но каждый из них в это утверждение вложил разный смысл. Никогда еще Лилиан не ощущала себя такой беспомощной. Она была не в состоянии остановить Фрэнка, что бы он с ней ни делал. Только теперь она поняла, от чего ее предостерегала Милли.

– Я не могу назвать себя деликатным любовником, – тихо заметил Фрэнк. – И вряд ли смогу стать таковым. Я хочу, чтобы женщина понимала меня и отвечала на каждый мой порыв таким же точно. И любовь между мной и моей партнершей всегда должна быть необузданной, по причине того, что я признаю только такую. – Фрэнк перевел дыхание и неожиданно положил ладонь на ее грудь, но сделал это очень осторожно – В моей жизни еще не встретилось женщины, которая отвергла бы такую разновидность ласк.

– Мне остается попросить прощения, – тихо сказала Лилиан. – Я просто растерялась от неожиданности.

Господи, подумал Фрэнк, не хватает еще ощущать чувство вины за свое поведение! Он испытывал нечто вроде угрызений совести. Наклонившись к девушке, он очень нежно, может быть, подчеркнуто нежно поцеловал ее.

– В следующий раз, – прошептал он, не отодвигая свои губы от ее рта, – с тобой я буду чуть менее диким, буду, черт возьми, гораздо нежнее! Меньше всего мне хотелось бы вселить в тебя страх передо мной.

Лилиан с любопытством заглянула о его смуглое, непроницаемое лицо. Он, кажется, был озадачен тем, что между ними произошло, чем она от него ожидала. А ведь подозревать его в отсутствии опыта общения с женщинами не приходилось. Разве для него не было обычным делом – ощутить все то, что он ощущал, лаская ее, Лилиан? Ей очень хотелось бы задать этот вопрос ему, но это означало бы полностью расписаться в собственной наивности и неискушенности. И если он поймет, что она представляет из себя на самом деле, то уже никогда больше не подойдет к ней близко. Он ведь сам сказал об этом.

Она постаралась расслабиться и придать себе вид искушенной в таких делах девицы.

– Нет, я вовсе тебя не боюсь, – с большим опозданием ответила она на вопрос, заданный Фрэнком сто лет назад.

Он убрал руку с ее груди и коснулся на этот раз ее губ. Ему нравилось, что она так покорно лежит в его объятиях, нравилось, что ее длинные волосы разметались по плечам, а в глазах теперь светилось доверие к нему и покой.

Лилиан относилась к типу женщин, от которых добиться чего-то можно было только ласковым обращением. Он уже понял это и был зол на себя за то, что действовал негодными для нее методами. Фрэнк помнил слова, которые уже успел ей прошептать и теперь намеревался заставить ее забыть их.

– Что случилась? – спросила девушка, заметив, как изменилось выражение лица мужчины.

– Несколько минут назад я сказал кое-что, совершенно неподходящее для тебя, – с подкупающей честностью признался Фрэнк, – Прости меня, я совершенно забыл, что даже женщина с определенным опытом может оставаться леди и требовать надлежащего обращения с собой. Когда в следующий раз между нами произойдет то, что и должно произойти между мужчиной и женщиной, я буду вести себя совсем по-другому.