Софи Уэстон - Полночное венчание

— Неужели?

Он замер. На одно страшное мгновение Холли почудилось, что он все же откажется. Она откинула голову назад, ее длинные волосы упали на сжатые на ее талии сильные руки.

Если он сейчас же не займется со мной любовью, я умру.

Холли не была уверена, что не произнесла это вслух.

Джек издал долгий, дрожащий вздох. А потом поднял ее на руки и понес к кровати, залитой мягким светом…

Джек Армор оказался неторопливым любовником. Холли поняла, что к удовольствиям он, как и ко всему в жизни, подходит основательно. Она утратила всякий стыд, всякую боязнь неопытности, она превратилась в одну сплошную чувственность, жаждущую наслаждений для себя и для него.

— Тебе хорошо? — спросил он хриплым голосом. И, прежде чем Холли успела ответить, ее голова закружилась от невероятного наслаждения.

— Да, — наконец прошептала она.

Она превратилась в дикарку, которую сама Холли с трудом могла узнать. Зато Джека она знала. Это был Джек, который обнимал ее, который доводил ее до сладострастного исступления… Джек, которому она верила.

Он очень осторожно приподнял ее бедра. Холли затаила дыхание, еще не веря в то, что происходит. И в этот миг почувствовала его внутри себя. Крепко зажмурившись, откинув голову на подушку, она ждала…

— Холли.

Как ему удается так спокойно говорить?

Он взял ее голову в ладони, повернул к себе.

— Холли, посмотри на меня.

Она невольно открыла глаза. Он смотрел на нее с нежностью, от которой замирало сердце.

— Не бойся. — Он бережно отвел с ее лица прядь волос. — Это всегда непросто. Но я обещаю — я сделаю все, чтобы тебе было хорошо.

Внезапная острая боль, пронизавшая ее тело, заставила ее понять, о чем он говорил. Холли ахнула, ее сердце забилось с бешеной скоростью.

Это было абсолютно ново и незнакомо для нее. Холли застонала, потом вскрикнула от удовольствия.

Он больше не был с ней мягок.

Наутро она просыпалась медленно. Двери веранды были широко раскрыты, и лучи солнца врывались внутрь, освещая темный силуэт мужчины, стоящего на пороге и глядящего вдаль.

Холли приподнялась на локте.

— Джек?

Он вошел в маленькую комнату. На нем были шорты и зеленая рубашка. Вместе с ним в комнату ворвались ароматы моря и свежий утренний воздух.

— А, ты проснулась, хорошо. — Его лица не было видно, но голос звучал напряженно.

— Что-то не так?

— Нет. Но у нас почти что нет времени, если ты хочешь позавтракать и успеть на самолет до Майами.

Она медленно переспросила:

— Если я хочу позавтракать?

— Я уже поел, — коротко пояснил Джек. — Я проснулся на рассвете. Как обычно. Прогулялся до отеля, поел и сел за работу.

Разве такие простые слова могли ранить? Но ранили…

Холли сказала:

— Мне жаль… — и осеклась, поняв, что извиняться не за что.

Джек заговорил еще резче:

— Ничего. Надо было выспаться. Но думаю, теперь тебе надо шевелиться.

Ни поцелуя, ни ласкового слова… После всего, что было ночью. Та нежность… Теперь он едва смотрел в ее сторону. Что могло произойти?

Она встряхнула головой:

— Почему?

— Я же сказал — самолет.

Он что — нарочно не понимает ее? Да, конечно, прежде у нее не было любовников. Может быть, мужчины всегда наутро ведут себя так? Может быть, он стыдится своей страстности, выказанной ночью. А может быть — хуже всего — он стыдится ее страстности.

Холли натянула простыню до самой шеи.

— Я уже встаю, — сдавленно сообщила она.

Он заколебался. Или ей это только показалось? Но это было неважно, потому что он почти сразу же кивнул.

— Жду тебя на террасе.

Она выбралась из кровати, плотно закутавшись в простыню. Какая нелепость. Прошлой ночью он видел ее обнаженной. И не только видел… А теперь она кутается в ткань, словно мумия, как будто боится показать ему грудь или бедро или как будто оскорблена.

Джек резко отвернулся.

Холли мысленно выругалась. Значит, она обидела его этим. Если бы у нее было побольше опыта! Если бы она знала, что он от нее ждет…

Опершись одной рукой о косяк, Джек обернулся и посмотрел на Холли через плечо. Холли не знала, что в лучах солнца ее волосы переливаются золотом. На подбородке Джека дрогнул мускул.

— Хол…

Ее низко опущенная голова вскинулась:

— Что?

Он сдавленно проговорил:

— Как ты думаешь, ты успеешь собрать сумку прежде, чем выйдешь к завтраку?

Она непонимающе уставилась на него.

— Ч-что? А зачем?

— Чтобы я мог отправить вещи в аэропорт, пока ты будешь завтракать. И мы сможем сразу поехать к самолету.

— Аэропорт? Ты хочешь так быстро от меня отделаться?

Она ожидала, что он поморщится. Но по выражению его лица поняла, что ошибалась.

— Разумеется, нет, — тем же резким тоном ответил Джек. — Черт, я знал, что надо было сначала поговорить.

Повисло тяжелое молчание.

— П-поговорить? — Холли не смогла сладить с голосом.

— Все должно было быть более разумным, — с внезапной яростью сказал Джек. — Но теперь ничего не исправишь. Надо подумать, что будет лучше всего для тебя. Я так понимаю, ты пока ничего не планировала?

Холли отрицательно покачала головой. С этим новым Джеком ей было сложно разговаривать. Или не с новым? Это, скорее, был прежний Джек, спокойный и холодный, словно арктический ветер, и такой же замораживающий.

— А я должна была что-то спланировать? — растерянно спросила она. — Не знала… извини…

— Нет, конечно. Если бы ты что-то спланировала, я не стал бы тебя переубеждать.

Не стал бы? А почему?

Спросить об этом вслух у нее не хватило смелости.

В конце концов, вчерашняя ночь могла ничего не значить для Джека. Может быть, таким образом он занимался любовью с десятками женщин.

— А что ты предлагаешь?

— Я должен возвращаться в Игнас. Можешь поехать со мной. Лишняя пара рук нам не помешает. Ты знаешь испанский?

— Да.

— Тогда ты нам будешь полезна.

Вот он снова, прежний Джек, логичный и практичный. Холли готова была разрыдаться.

— Неплохой план, — тихо сказала она. — Дай мне десять минут.

Отель был знаменит своими завтраками: свежие манго и ананасы с гуайявой, поданные вместе с домашними горячими булочками и свежесваренным ароматным кофе. Холли покосилась на яства, словно они были отравлены, и едва притронулась к кофе.

— Похмелье? — не без участия спросил Джек. Налил в стакан воды со льдом и протянул ей. — Местный ромовый пунш — опасная штука. Мне надо было тебя предупредить.