Утонуть в его глазах - Кенди Шеперд
Элоиза разочаровалась бы в нем, если бы он рассказал ей, сколько контрактов перехватил у своего брата и скольких богатых клиентов отвадил от юридической фирмы отца. Она назвала его жестким. Она была бы шокирована, если бы знала, насколько жестким он был. Деньги помогли ему. Он не мечтал о счастливом воссоединении с семьей, а хотел лишь, чтобы его отец признал, что был не прав в отношении его. Когда он был тинейджером, он испытывал огромную боль от того, как с ним поступили его отец и его брат. Став взрослым мужчиной, он больше не испытывал любви и уважения к ним. Он презирал их за то, как они обошлись с ребенком, который считал их своими самыми близкими людьми.
Машина остановилась у светофора, и Элоиза повернулась к нему. Она, казалось, была обеспокоена.
– Значит, в конечном счете, вашим успехом вы обязаны чувству горечи и жажде мести?
– Можно сказать, и так. Хотя поначалу вопрос стоял о моем выживании.
– И насколько вы удовлетворены сейчас?
– Полностью удовлетворен.
– Я имела в виду ваше здоровье. Душевное здоровье, если хотите.
Светофор переключился на зеленый, и она снова стала смотреть на дорогу.
– Я никогда еще не был так здоров, – ответил Джош, отлично понимая, что она имела в виду не это.
– И сколько это продолжается? – спросила Элоиза. – Я не хочу, чтобы вы неправильно поняли меня, но наверняка ваш… бывший отец уже осознал, как ошибался на ваш счет. Он наверняка понимает, что, хотя вы и не его сын по крови, вы достойны уважения его семьи.
Потребность доказать, что он достоин уважения и признания, так долго руководила им, что он уже не умел мыслить по‑иному. Но когда все это кончится?
– Иногда мне кажется, что ничто не сможет заставить моего отца признать, что он был не прав в отношении меня.
– Он кажется ужасным человеком, не стоящим такого талантливого сына, как вы. Так почему вы продолжаете пытаться заслужить его одобрение?
– Я не пытаюсь, – сухо сказал Джош.
Но, если подумать, может быть, Элоиза была права? Неужели он все еще тщетно пытается заслужить одобрение этого холодного, бесчувственного человека, который с легкостью отверг бескорыстную любовь ребенка и выкинул его на улицу?
– Такие негативные эмоции вредны для человека. Мы, конечно, еще плохо знаем друг друга, но я беспокоюсь о вас, Джош. Вы не видите в жизни лучших ее сторон.
У него по спине пробежал холодок, потому что он вспомнил слова Тори: «Я беспокоюсь о тебе, Джош. Ты прячешься от жизни».
– Я могу позаботиться о себе, – недовольно пробурчал он. – Я уже давно это делаю.
– Я уверена, что можете, – подтвердила она с покорностью человека, который ведет обреченное на провал сражение.
– Но зато вы теперь больше знаете обо мне.
– Это не то, о чем я могла бы упоминать в разговоре. Это ваше личное дело, – с явным неодобрением сказала Элоиза.
Пригород Сиднея остался позади, и дорога теперь пролегала мимо зеленых пастбищ, молочных ферм, конюшен и виноградников.
– Какая замечательная местность! – восхитился Джош.
– Люди приезжают сюда на выходные, чтобы посетить антикварные лавки, художественные галереи и винодельни, погулять по великолепным садам, поездить верхом или просто отдохнуть от городской суеты. И тут множество отелей для тех, кто хочет задержаться здесь подольше. Это чудесные места, но я не хотела бы жить здесь. Я городская девушка.
– Я тоже предпочитаю город, – сказал он.
– Постойте, я не знаю, где вы живете. А я должна знать это.
– Мои апартаменты расположены в Сипорт‑Дистрикт на берегу залива. Это пентхаус с роскошным видом на океан. Это довольно новый район на юге Бостона. Там есть великолепные рестораны, и аэропорт находится рядом, так что это место очень подходит мне.
– Как выглядят ваши апартаменты?
– Все очень современно, много стекла и нержавеющей стали. – Он мог бы использовать слова «одиноко и пусто». Но не хотел, чтобы она жалела его. Его жизнь была именно такой, как ему хотелось. – Не думаю, что вам понравилось бы у меня. Это ничем не напоминает вашу элегантную обстановку. Я нанимал дизайнера интерьеров и боюсь, она слишком буквально поняла мое пожелание, чтобы апартаменты были подходящими для холостого миллиардера.
– Я уверена, что там очень мило.
– Но как‑то очень стерильно, – сказал Джош, удивив самого себя. – Сам не знаю, почему я живу там, хотя стоимость апартаментов уже удвоилась с того времени, как я там поселился. Но меня все время тянет на север города. Вы, наверное, помните, что это самая старая часть Бостона.
– Я не бывала в Бостоне с тех пор, как умер мой отец. Но я помню, как мы ходили там в ресторан с бабушкой и дедушкой.
– Когда меня и мою мать выгнали из дома, мы поселились у ее сестры, моей тети Лили, в ее квартире в Маленькой Италии. Квартира была крохотной, к тому же мне пришлось пойти в новую школу. Но мне там очень нравилось.
Элоиза задумчиво кивнула.
– Это ценная информация. Если кто‑нибудь спросит, я могу сказать, что мы подумываем переехать в собственный дом на севере Бостона, а не жить в ваших холостяцких апартаментах.
– Вам там понравилось бы, я уверен.
Все лучшее в его жизни было сосредоточено там. Его тетя Лили, которая приютила его. Семейная траттория Тори. Ее кондитерская. Ее восхитительные торты, которые были для бостонских невест тем же, чем платья Элоизы для невест Сиднея.
Там он мог быть самим собой. И о нем судили не по толщине его кошелька. Теплая, живая Элоиза легко вписалась бы в тамошнюю жизнь. Но в Сиднее у нее был процветающий бизнес, который она так любила. И о переезде не могло быть и речи.
Джош тряхнул головой, чтобы прогнать эти мысли. Он совсем запутался с этой игрой в фиктивную помолвку. Он не женился на Элоизе, он не встречался с Элоизой, а после того, как она узнает об истинных причинах его знакомства с ней, у него уже не будет шанса даже разговаривать с Элоизой.
– У меня есть к вам последний вопрос, – сказал он.
– Валяйте, – отозвалась она.
– Наверное, я должен это знать. Почему такой красивой женщине не с кем пойти на свадьбу? Почему у вас нет настоящего жениха, который сопровождал бы вас? Что было не так с вашим последним мужчиной?
– Он лгал мне, скрывая, каков на самом деле, – коротко
