Сьюзен Мейер - Пойманный свет

— Твоей маме явно не нравится мысль, что я работаю. — Она нервно поерзала. — Наверное, сестры ей сказали, что меня не было всю неделю. И она все утро кипела, а потом разозлилась еще больше. — Тори сглотнула. — Но мне нужна работа, Джей. Родители не могут позволить себе вечно меня содержать. И посмотри. — Она подтянула штанину брюк. — Выглядит некрасиво, но все зажило. Я могу ходить. Даже физиотерапия закончилась.

Она замолчала, словно ждала его ответа. Но он молчал. Тори поднялась с места, поправила одеяло, подоткнула края. Она вспомнила, как точно так же поправляет одеяло Сэма, и улыбнулась.

— Я забочусь о двух очаровательных близнецах. Сэм и Синди. Синди просто кроха, а вот Сэм тяжелый, как грузовик.

Она подошла к подоконнику и поправила цветы в вазе, которые каждую неделю приносила его мать.

— А их отец очень богатый. — Тори наклонилась к Джейсону и прошептала ему на ухо: — Это сын Гвен Монтгомери. Близнецы наверняка вырастут ужасно избалованными.

Засмеявшись, она прошлась по палате, поправляя журналы, расставляя предметы на подносе. При этом она рассказывала Джейсону истории про близнецов и про Кук. Рассказывала, как Гвен каждый день в обед присматривает за малышами, пока Тори ест, и как Кейт заглядывает иногда в середине дня, чтобы поиграть.

— Только представь, каково это — когда у тебя столько денег, что ты можешь планировать день так, чтобы поиграть с внуками или племянниками. — Она засмеялась.

Но звук вызвал в комнате эхо. Раньше она этого не заметила бы, но теперь привыкла к шуму и голосам. К тому, что ей есть с кем поговорить. Что ей отвечают.

И это она тоже потеряла, слишком очевидно демонстрируя желание общества Чанса.

Ну хватит. Как он и сказал, им незачем становиться друзьями. Только профессиональные отношения.

Когда солнце село и мир погрузился в темноту, она вышла из больницы. Обычно, садясь в машину после визита к Джейсону, она чувствовала себя лучше. Но сегодня ее охватили одиночество и пустота.

Глава 9

В субботу солнце было ярким, а воздух — теплым.

Тори вышла из комнаты и обнаружила, что Чанс покормил детей завтраком, а за столом в кухне сидит Гвен.

— Доброе утро, Тори.

— Доброе утро, миссис Монтгомери.

Гвен отмахнулась:

— Ох, не называй меня так. Мы с твоей мамой подруги. Ты можешь называть меня Гвен.

— Доброе утро, Гвен, — улыбнулась Тори.

Она поднялась с места:

— Я заберу этих двух ангелочков с собой в особняк, потому что сегодня утром придет фотограф.

Чанс ничего не сказал, занимаясь тарелками детей и своей чашкой кофе, пока Гвен весело продолжала:

— Я хочу сделать хорошие фотографии близнецов, чтобы мне было чем хвастаться в клубе по бриджу. Кейт приведет своих двоих к полудню. Я смогу сфотографировать и их, и у меня будут снимки всех моих внуков вместе.

— Это замечательно, — заметила Тори.

— А у тебя выходной?

— Да.

— Есть планы?

— То же самое, что я делаю каждую субботу.

— И что же это, милая?

— Она навещает своего жениха, мама. Помнишь? Он пострадал в том же несчастном случае, что и она. Тори ездит к нему каждые выходные.

Хотя Тори была благодарна за то, что Чанс ответил за нее, объяснение было резким и прямолинейным, почти грубым, и ее это задело. После разговора о необходимости поддерживать дистанцию Чанс с ней едва разговаривал. У него нет права говорить от ее лица, словно они друзья.

Гвен положила ладонь на руку Тори:

— Я забыла. Мне так жаль, милая.

— Все в порядке. — Тори развернулась к короткому коридору, который вел в детскую. — Давайте я уложу вам с собой памперсы и несколько костюмчиков.

— Костюмчики не нужны! — крикнула ей вслед Гвен. — Я им кое-что купила.

— Кое-что? — фыркнул Чанс.

К тому времени, как Тори появилась из детской с сумкой, Чанс исчез. Вот и хорошо. Они договорились, что не будут дружить. Ее не касалось, куда и когда он ходит. У нее есть собственная жизнь.

Она помогла Гвен с детьми, приняла душ и оделась. Но, выйдя из дому, она увидела, что Чанс сидит на земле возле своего мотоцикла и полирует хром, как будто ничего не случилось. Ее снова охватило раздражение из-за его поведения, и она решительно подошла к нему.

— Если не собираетесь со мной разговаривать, не разговаривайте вместо меня.

— Мы с мамой обсуждали вашу помолвку с Джейсоном вскоре после вечеринки. Я просто ей напомнил.

— Отлично. — Была только одна причина обсуждать его с матерью после вечеринки. — Вы ей проболтались о поцелуе?

— Я спросил, почему она мне не сказала, что вы помолвлены. Вот и все.

— Ну и ладно.

Неожиданно Тори поняла, что стоит совсем рядом с огромным черным мотоциклом. Хромовые трубки, черные крылья, сиденья из белой кожи.

Она словно услышала грохот, с которым этот зверь Джейсона врезался в выехавшую навстречу машину, звон бьющегося стекла, шипение искр, выбитых металлическим мотоциклом из асфальта. Ее грудь сжал ужас, и она отступила.

Чанс посмотрел на нее, потом на мотоцикл, и сузил глаза:

— Он вас беспокоит, да?

— Да.

Вытирая руки тряпкой, Чанс поднялся:

— Тогда поезжайте. Навестите Джейсона. У вас выходной.

Но она застыла, глядя на мотоцикл. Она не знала, почему замерла. Такой же мотоцикл украл ее жизнь.

Одна поездка. Одна минута. Одна секунда — и все изменилось.

— Тори?

Она резко подняла голову.

— Вы в порядке?

Ее глаза наполнились слезами.

— Я просто ужасно устала всего бояться.

Голос Чанса зазвучал очень мягко.

— Вам не стоит стыдиться того, что вы боитесь мотоциклов.

— Наверное. — Тори сжала губы и посмотрела ему в глаза.

— Но вы не хотите бояться.

Она покачала головой.

— Я могу вас прокатить.

Тори отступила.

— Ну же. Если бы вы пострадали в автокатастрофе, то не перестали бы ездить на машинах.

— Это другое дело.

— Немного другое, конечно. Но страх есть страх. А вы говорите, что устали бояться. — Чанс протянул ей руку. Тори посмотрела на нее, а потом в лицо Чанса. — Есть только один способ избавиться от этого страха.

Тори медленно взяла протянутую руку. Чанс подвел ее ближе к мотоциклу, вручил шлем и сам надел такой же. Оседлав белое кожаное сиденье, он жестом пригласил ее садиться сзади. Тори начала дрожать.

— Не могу поверить, что делаю это.

— Просто расслабьтесь, — спокойно произнес Чанс.

Когда она опустилась на широкое заднее сиденье, ее пронзили ощущения и страхи. Но она помнила пустоту, которую ощущала каждый раз, когда уходила от Джейсона. Чувство, что у нее нет жизни, нет никого близкого, ничего, кроме родителей и двух очаровательных малышей, о которых она заботилась, пока их отец работал. Она даже не могла подобрать колледж — как раньше она сопротивлялась предложениям родителей начать работать, так теперь ее пугала мысль об уроках, учебе, поездках в колледж по вечерам.