Виктория Паркер - Заменить тобой весь мир
Она невесело рассмеялась:
– Да, только есть одна маленькая деталь, что все портит. Того человека, что им нужен, в принципе не существует. Как по-твоему, похожа я на принцессу? Очевидно же, что нет. А что, если я опозорю их перед всем миром? Сделаю какое-нибудь неловкое замечание королю дружественной державы? Просто буду выглядеть как расфуфыренная идиотка в пестрых тряпках?
– Посмотри на меня, – потребовал Лукас.
Не дождавшись никакой реакции, он осторожно ухватил ее за подбородок и аккуратно развернул ей голову так, чтобы янтарные глаза посмотрели прямо на него. И он чуть не утонул в этих полных боли глазах.
– Больше никаких отговорок. Поверь в себя. Поверь, что ты способна на все. Делай так же, как я.
– Как ты?
– Да. Знаешь, как тебя называют? Потерянной принцессой. И они правы. Потому что ты все еще потерянная. Стоило мне увидеть Бэйли, и я сразу понял, что ты пытаешься спрятаться от всего мира. Но это неправильно. Тебе пора вырваться на свободу и показать всем, какая ты на самом деле.
– Стоило мне сюда вернуться, – он ощущал бьющуюся у нее на шее жилку, – и мне снова двенадцать. Мне плохо. И холодно.
Лукас почувствовал, как здоровенный кулак с размаху саданул его в живот.
– У тебя с этим местом связаны плохие воспоминания. – Вот только он в любом случае не имеет права лезть в отношения королевской семьи. – Но все это в прошлом. Ты давно выздоровела, и пусть тебе и пришлось непросто, но ты справилась и нашла свой путь в жизни. Ты взрослая, успешная и невероятно умная женщина. Гордись тем, чего тебе удалось достичь. – Лукас вдруг понял, что слегка поглаживает ее большим пальцем по щеке. – Гордись своим храбрым сердцем.
– Не чувствую я никакой храбрости, – шепнула Клаудиа. – Я чувствую себя маленькой и потерянной. Я знаю, кем была дома, знаю свою работу, но здесь… Я не могу быть одной из них. Просто не знаю как.
Отстранившись, Лукас потер шею:
– А я, по-твоему, знаю? Сам я родился в бесконечно далеком от всего этого мире.
– Но отлично здесь себя чувствуешь.
– Si. Мне многому пришлось научиться. – И лишь это учение дало ему силы бороться и двигаться дальше. – Соберись. Нельзя впускать в сердце страх.
– Я не боюсь, я… – Закусив губу, Клаудиа нахмурилась. – А может, и боюсь. Немного. Но ты сам сказал, что я плохо выгляжу. Мне бесконечно далеко до ее элегантности. Даже до сестер, я никогда не сумею с ними сравняться.
Лукас наградил ее своим фирменным взглядом:
– И куда же делась та женщина, что еще вчера говорила, что нет ничего невозможного?
Клаудиа слабо улыбнулась:
– Не знаю.
– Тогда давай ее поищем.
Глава 8
Любуясь цветущими апельсиновыми рощами, что проносились за окном лимузина, Клаудиа втянула сладкий аромат.
– А я уже и забыла этот запах.
– Зато теперь вспомнила. Но это еще ничего, а вот весной, когда они благоухают в полную силу, даже дышать трудно.
Украдкой разглядывая Лукаса, Клаудиа подставила лицо утренним лучам солнца.
– Апельсины до сих пор составляют большую часть арунтийского экспорта?
– Да, правда, манго, гранаты и оливки приносят куда больший доход. – Лукас слегка поерзал в кресле. – Мне кажется, или тебе жарко?
– Жарко. – Она двумя пальцами оттянула ворот туники с длинным рукавом.
– Тогда закрой окно. Я включу кондиционер.
– Я бы предпочла просто надеть что-нибудь полегче.
Черная одежда здесь совсем неуместна, да и близость Лукаса вносила свою лепту.
– Я уже договорился о твоем визите в бутик. Клаудиа протяжно выдохнула. Ну почему, почему она на все это согласилась?
Она вздохнула. Ладно, в конце концов, это всего-навсего одежда, а не холерная палочка.
– А потом погуляем, сегодня, насколько я пом ню, рыночный день.
Клаудиа снова застонала:
– Тебе не обязательно все это делать. Просто дай мне немного времени привыкнуть к полным регалиям.
– И не надейся.
Ей показалось, или он действительно улыбнулся?
– Дай людям шанс привыкнуть и присмотреться к твоему внутреннему свету и очаровательной улыбке.
Клаудиа удивленно моргнула:
– Внутренний свет? Кажется, тебе пора проверить зрение.
– Если его и нужно кому-то проверять, то только тебе. Может, тогда наконец-то поймешь, что не стоит смотреть вдаль через очки для чтения.
– Знаешь, чем дальше, тем сильнее ты меня пугаешь.
Лукас ослепительно улыбнулся:
– Не надейся, что тебе удастся вечно прятаться. – Он одним движением сдвинул очки ей на лоб. – Ты и так отлично все видишь, они тебе даже в качестве ободка не нужны. Не мешай людям любоваться янтарным огнем твоих глаз.
Янтарным огнем?
– И как у тебя только получается? Ничего не упускаешь из виду, и меня действительно пугает эта дотошность. Неужели меня так просто читать?
– Нет. Ты словно закуталась в многослойный кокон, и мне один за одним приходится снимать с тебя его слои.
Снимать слои? Она бы предпочла, чтобы он прямо сейчас снял с нее всю одежду. Ну или с себя свою собственную. Потому что, несмотря ни на что, она все равно хотела к нему прикасаться и чувствовать его прикосновения. Всего одним поцелуем ему удалось разбудить в ней ранее неведомое желание, и она, как наркоманка, отчаянно стремилась заполучить следующую дозу.
Клаудиа сосредоточилась на темно-синих глазах с расширенными зрачками, и последние сорок восемь часов куда-то исчезли, и она снова чувствовала, как он сжимает ее в жарких объятиях. Губы, руки, язык… А что бы она почувствовала, поцелуй он ее в шею? Или в грудь? В живот? Каково это – ощущать внутри себя мужчину?
Чувствуя, как по животу разливается сладкое томление, она слегка поерзала на сиденье и крепко сжала бедра.
– Далеко нам еще?
– Минут десять. Или девять.
Целых девять минут рядом с Лукасом? Да к концу дороги от нее останется лишь растекшаяся лужица неудовлетворенного желания. Потерев брови, она снова оттянула высокий воротник туники.
Подавшись вперед, Лукас пробежался пальцами по панели управления, понижая температуру в салоне на четыре градуса, правда, с тем же успехом он мог бы ее повысить. Потому что стоило ей лишь взглянуть на его длинные пальцы, как она сразу же представила, как они ласкают ее и так уже возбужденное до предела тело, и ее обдало новой волной жара.
– Тебе плохо? Может, укачало?
Плохо? С головой у нее плохо. Сколько можно? Да и вообще, куда делась родившаяся с первого же взгляда ненависть? И когда? Неужели вчера, когда он вывел ее из дворца? Или еще раньше, когда его губы жадно ласкали ее собственные? Или даже до того, когда она смотрела, как он изо всех сил старается найти общий язык с Бэйли?
– Клаудиа, ты меня слышишь?
