Мэри Макгиннес - Песня любви

Впрочем, она несправедлива к доктору Франклтону. Даже он станцевал бы, пожалуй, лучше Сэма.

Впрочем, как бы отвратно Сэм ни танцевал, он все равно был неотразим в своем ковбойском наряде… Следовало принять закон, запрещающий мужчинам с такими замечательными фигурами, как у Сэма, носить джинсы в обтяжку. А заодно и рубашки, обтягивающие могучие плечи…

Нет, сейчас нельзя думать о плечах Сэма. Сейчас для этого самый неподходящий момент…

Набравшись смелости, она снова взглянула на Сэма. И увидела, что он не сводит с нее глаз.

Тесса никак не могла успокоиться, но это было какое-то… приятное волнение.

И вдруг ей в голову пришла совершенно неожиданная мысль: да ведь она влюблена в Сэма Колдуэлла!..

Тесса вновь заставила себя думать только о деле. Кажется, она перепробовала все мыслимые и немыслимые средства, чтобы изменить отношение Сэма к музыкальной терапии… Конечно, он обладал всего одним голосом, но представитель семейства Колдуэллов пользовался в больнице огромным влиянием, и Тесса боялась, что его мнение может оказаться решающим. Так что не зря она старалась встречаться с Сэмом как можно чаще.

Но неужели и впрямь только поэтому? Поцелуи, которыми они обменялись в ту ночь… эти поцелуи словно открыли для нее какую-то дверь, за которую она так долго боялась заглянуть… И теперь, когда эта дверь открылась, Тессе почему-то не хотелось закрывать ее… И дело было вовсе не в бюджете. И даже не в ее влечении к Сэму. Просто теперь она снова могла верить в жизнь, верить в людей и в себя…

Они встречались при первой же возможности — как правило, это случалось два-три раза в неделю.

«Эти встречи, — подумала Тесса, — можно назвать уроками узнавания — каждый старался узнать о другом как можно больше».

Сэм согласился посетить Зал славы рок-н-ролла при условии, что в следующий раз Тесса покатается с ним на водных лыжах.

Тесса мужественно согласилась вскарабкаться на довольно высокую гору и в качестве реванша в тот же вечер повела Сэма в местный клуб на джазовый концерт.

И конечно же, Сэм не забывал о своем позоре в ковбойском баре. В отместку он заставил Тессу встать на роликовые коньки — уверял, что ей это понравится.

Впрочем, ей действительно понравилось. Хотя каталась она не лучше, чем он танцевал.

Но чаще всего они просто болтали. Болтали обо всем на свете. Как ни странно, темы для бесед находились без труда. Чаще всего это были дебаты на отвлеченные темы, происходившие в больничном буфете, реже — дома у Тессы за голубцами ее собственного приготовления или у Сэма за какими-нибудь китайскими вегетарианскими деликатесами и фруктами. По установившемуся между ними молчаливому согласию они пока воздерживались от большей близости, и это придавало их отношениям особый шарм.

Тесса с нетерпением ждала каждой новой встречи, а в ночь после поцелуев Сэма на стоянке она так и не смогла заснуть. Не спать после поцелуев?.. Подобное с ней прежде не случалось.

Она чувствовала, что и Сэм изменился с тех пор… Словно поцелуи разрушили каменную оболочку, под которой обнаружился человек, страстно жаждавший любви и готовый отдать себя всего без остатка… Более того, он побуждал к этому и Тессу.

И она раскрывалась, но осторожно. Ужасный вечер, когда закончилась ее карьера рок-певицы, — этот вечер все-таки не прошел даром…

Делясь своими проблемами, они становились ближе друг другу. И вновь обменивались поцелуями и ласками… Но этим все и ограничивалось, ибо Тесса понимала: если она позволит себе большее, Сэм может расценить это как уловку, может подумать, что ее цель — добыть средства для терапии. Сэм же был деликатен и не настаивал.

Но после сегодняшнего заседания, когда бюджетные проблемы наконец-то разрешатся, — почему бы и нет?.. Флосси легонько толкнула ее в бок:

— Давай, Солнышко!

«Пора», — подумала она, тяжко вздохнув.

О музыкальной терапии заговорили лишь в конце заседания. И это, по мнению Тессы, ничего хорошего не предвещало.

— Давай, Солнышко, — повторила Флосси. — Ты расскажешь обо всем как профессионал, а затем я попытаюсь растрогать их своей историей.

— Флосси, ради Бога… Председатель, откашлявшись, проворчал:

— Следующий вопрос — выделение средств на музыкальную терапию. Слово — мисс Тессе Маркленд, представляющей соответствующее отделение. Мисс Маркленд, объясните, пожалуйста, почему вы против сокращения средств на ваше отделение.

Председатель улыбнулся Тессе и жестом пригласил ее подняться на сцену. Тесса улыбнулась ему в ответ. Председатель был из тех, кто ей сочувствовал, и она надеялась, что он проголосует «за».

Сделав глубокий вдох, Тесса поднялась с места. Она прижимала к груди конспект своего выступления с таким видом, словно находилась на тонущем «Титанике», а ее бумаги были спасательным жилетом.

Ей казалось, что она никогда не доберется до сцены. В зале же воцарилась тишина — лишь изредка слышались покашливания и шуршали бумаги.

«А ты чего хотела? — раздался в ее сознании насмешливый голос — тот самый голос, который звучал всякий раз, когда она пыталась выйти на сцену после того злополучного концерта. — Оглушительных оваций? Ты на заседании, а не на концерте!»

«Ну что же ты? — вопрошал голос. — Здесь не толпа рок-фанатов, а серьезные люди. И никто из них не пьян, не накачан наркотиками… Даже если возьмешь не ту ноту, никто не запустит в тебя тухлым помидором…»

Взойдя на подиум и разложив на столе свои бумаги, Тесса с замирающим сердцем оглядела зал.

«Смелее! — упорствовал внутренний голос. — Здесь больше пустых кресел, чем людей! Даже ты справишься…»

Тесса понимала, что ей действительно нечего бояться. Но почему же тогда у нее дрожат колени, почему она обливается холодным потом?

«Разумеется, ставки сегодня выше, чем когда-либо, — думала Тесса. — Тогда ты подвела своих музыкантов. Да, ты создала для них проблемы, но они, к счастью, довольно быстро все уладили. К тому же, как близкие друзья, они могут понять и простить… А сейчас в случае провала ты подведешь не только себя, но всех своих пациентов — прежних, нынешних и будущих… Сейчас все зависит от тебя одной, так что уж постарайся…»

Тесса вдруг услышала смешки в зале. Сколько она уже здесь стоит? Пять секунд? Минуту? Десять минут?

— Добрый вечер, — начала она. — Я расскажу вам о том, почему, на мой взгляд, нельзя ни в коем случае сокращать средства, выделяемые на музыкальную терапию.

«Кажется, начало неплохое», — отметила про себя Тесса и… тотчас же потеряла нить мысли.

Время, до сих пор тянувшееся невероятно медленно, вдруг понеслось с бешеной скоростью. А речь Тессы… Даже ей самой она казалась то сумбурной и сбивчивой, то скучной, словно тщательно заученный урок. А ведь прежде, беседуя наедине с каждым из членов совета, она говорила весьма убедительно.