Мэри Макгиннес - Песня любви

— Сэм, как ты можешь быть таким бесчувственным? — Тесса вцепилась в безупречно отглаженные лацканы его пиджака. — Иногда человека действительно нельзя спасти но можно позаботиться хотя бы о его душевном покое. Впрочем, для тебя слово «душа» — пустой звук…

— Да, черт побери, для меня это слово пустой звук!

— Мне не о чем с тобой говорить! Для тебя существует одна статистика! — Она оттолкнула его. — До свидания Сэм! — Тесса шагнула к двери.

— Подожди, а как же мы… Тесса остановилась.

— Нет никакого «мы», — проговорила она, не оборачиваясь.

Если бы она обернулась, то увидела бы боль, застывшую в глазах Сэма… И та же боль прозвучала в его голосе:

— Значит, я для тебя всего лишь средство добыть деньги на твою терапию? Значит, я был нужен тебе только для этого?

Тесса судорожно сглотнула. Обернувшись, проговорила:

— Думай что хочешь, Сэм… У тебя же всегда было обо всем собственное мнение!

Она открыла дверь и вернулась к ожидавшим ее старушкам.

Сэм молча смотрел на Флосси. Его бабушка — женщина, которая вырастила его, женщина, в преданности которой он никогда не сомневался, — она дружески потрепала Тессу по плечу и бросила в его сторону презрительный взгляд.

Сэм прикрыл дверь — он не желал, чтобы все знали, как оскорбило его поведение Флосси. Сэм подхватил свой дипломат и побрел к лифту, машинально читая таблички на дверях. Лазерная терапия… Ультразвук… Лаборатория… Совсем недавно он проходил здесь с Тессой…

Он даже показывал ей новейшее компьютерное оборудование, позволяющее проследить движение крови по артерии. Пока это всего лишь эксперименты, но, как знать, может быть, за компьютерными технологиями большое будущее… Впрочем, он лишь зря терял время. На Тессу, похоже, все это не произвело ни малейшего впечатления. «Неубедительно», — так, кажется, сказала она тогда…

— Ха! Значит, неубедительно?! — воскликнул Сэм. Проходившие мимо люди покосились на него, и это еще больше его разозлило.

Почему Тесса Маркленд — единственный сотрудник, который не прислушивается к его мнению? Нет, не то чтобы он пытался показать свою власть… Его мнение попросту более компетентно.

«Да кто она такая, в конце-то концов! Недалекая сумасбродная девица, как многие другие… Сплошные эмоции и никакого желания подумать головой…» — думал он, ожидая лифта.

Подошел лифт. Сэм с яростным видом разъяренного быка влетел в кабину. Все прочие мялись в нерешительности, обескураженные его выходкой.

— Входите же, если не передумали! — рявкнул он. Коллеги отступили, бормоча себе под нос: «Езжайте, езжайте…»

Двери лифта закрылись, оставив Сэма наедине с его мрачными мыслями.

Сэм нажал кнопку этажа детского отделения.

Тут настроение его немного улучшилось — обойдя своих пациентов, он обнаружил, что большинство идет на поправку.

Он понимал, что у врача не должно быть любимчиков, но Джимми Вонга он всегда навещал последним.

Лет двадцать назад семилетнему мальчишке с диагнозом «рак костной ткани» грозила бы в лучшем случае ампутация ноги. Если бы вообще его удалось спасти. Теперь же благодаря новейшему оборудованию, которое не произвело ни малейшего впечатления на Тессу, можно надеяться на полное выздоровление…

Сэм вошел в палату. Глаза мальчика загорелись радостью, но, напуская на себя сердитый вид, Джимми погрозил ему пальцем:

— Вы нарушаете правила, доктор Сэм! Выйдите, пожалуйста, и скажите пароль.

— Хорошо, — покорно согласился Сэм. Выйдя за дверь, он запел: — А, В, С, D, E, F, G…

Джимми рассмеялся и радостно захлопал в ладоши:

— Входите!

— Почему ты заставляешь меня петь, Джимми? Ты же видишь, что певец я никудышный.

— О, это очень просто. В больнице мне приходится делать все, что велят, даже если мне это не нравится. Тесса: сказала, что я могу зато не пускать к себе никого, пока мне не споют песенку.

— Пожалуй, это справедливо. — Сэм присел на краешек кровати, погладив парнишку по стриженой голове.

Теперь в лечении Джимми от Сэма уже ничего не зависело, но он по-прежнему регулярно навещал парнишку, надеясь, что так послеоперационная депрессия пройдет скорее.

Джимми поцокал языком:

— Вы каждый раз поете одну и ту же песню, доктор Сэм! Попросите Тессу, пусть она научит вас еще какой-нибудь.

— Она меня уже научила… — задумчиво произнес Сэм. — Ты не представляешь, сколь многому она меня научила…

Сэм порылся в дипломате и достал последнюю книжку из любимой серии Джимми о привидениях — что-то об оживших рыцарских доспехах. Мальчик вцепился в нее обеими руками и тут же стал читать вслух.

Сэм рассеянно слушал, думая о том, что Тесса действительно успела его научить многому. Она удивляла его, радовала, раздражала, нянчила, дразнила… Гамма эмоций на чертовом колесе жизни.

Чертово колесо… Сэм вспомнил, как уговаривал Тессу прокатиться на самом старом, самом большом колесе обозрения в парке аттракционов. Ее голос до сих пор «звенел у него в ушах:

— Я передумала, Сэм! Давай вернемся! Я не могу смотреть вниз! Сэ-эм!

Тесса прижалась к нему, длинные волосы развевались, словно черное шелковое знамя, руки так вцепились в борта корзины, что расцепить их, казалось, можно только с помощью дюжины спасателей. Бог знает, были ли среди гуляющих по парку поклонники бывшей рок-звезды, но если были, то вряд ли им раньше приходилось слышать, как их кумир берет столь высокую ноту и так долго ее держит.

Оказавшись на земле, Тесса накинулась на Сэма:

— Я никогда не прощу тебе этого, Сэм Колдуэлл! Если это, как ты говоришь, безопасный аттракцион, то что же тогда опасный?

Однако ее смеющиеся глаза говорили, что на самом деле она не сердится.

— Да вот гляди. — И Сэм указал на горку, возвышавшуюся над парком, где отчаянно визжащие любители острых ощущений, придерживаемые за плечи страховочными ремнями, выписывали на роликовых коньках немыслимые виражи.

— Новехонький, совсем недавно поставили! — Сэм с торжествующим видом потер руки. — Впрочем, его я думаю приберечь напоследок. Сначала на центрифугу, потом на «Космические гонки», потом в «Комнату ужасов»…

Сэм посмотрел на Тессу и прикусил губу, чтобы не рассмеяться, глядя на ее открывшийся от ужаса рот.

— Если, конечно, ты не трусишь… — добавил он.

— Трушу? — фыркнула Тесса. Она расправила плечи, словно принимая вызов. — Да я жду не дождусь этого всего!

В тот день они перепробовали все аттракционы и в результате явились к Тессе поздно вечером и в изнеможении плюхнулись на старые качели, вытянув гудящие ноги.