Лилиан Пик - Любовь и грезы
Казалось, Ричард Хиндон отнес это упущение на свой счет. Его глаза неприятно сверкнули.
— Сожалею, что не справился со своими обязанностями и допустил оплошность, не приняв во внимание статус мисс Лайл как очень важной особы. Примите мои извинения, мисс Лайл, за упущение в следовании протоколу.
Розанна Харвей подавила смешок. Мистер Коутс выглядел расстроенным, он успокаивающе положил руку на плечо Кэролин, которая с обидой восприняла умышленное оскорбление Ричарда Хиндона. Она ответила, едва разжимая губы:
— Бывает иногда, мистер Хиндон, как вы, возможно, знаете, что и я не признаю протокола, поэтому вряд ли могу ожидать чего-то иного в ответ, даже если это относится ко мне, что в данном случае не отвечает действительности, как вам очень хорошо известно. Все, чего я прошу, — это элементарной вежливости, которая должна проявляться по отношению к любому члену вашего штата.
Розанна задержала дыхание. Мистер Коутс моментально сжал плечо Кэролин, а потом опустил руку. «Эта девушка, — должно быть, подумал он, — из тех, кто не нуждается ни в какой защите».
Но если бы он задержал свою руку еще на несколько секунд, то почувствовал бы, как она задрожала, когда почувствовала всю силу взгляда Хиндона, брошенного на нее.
Розанна улыбнулась мистеру Коутсу.
— Ричард, я хотела сказать, мистер Хиндон подвозит меня сегодня домой, мистер Коутс. — Она перевела взгляд на Кэролин и чуть приоткрыла рот, но это была не столько улыбка, сколько безмолвный крик триумфа. Она повернулась к Ричарду, взяла его под руку и, кокетливо посмотрев на мистера Коутса, мягко потянула своего провожатого. Он покорно пошел за ней. — Все-таки зайди и выпей что-нибудь со мной, — услышали они громкий шепот Розанны, когда те двое спускались по лестнице.
Час спустя Грэхем Коутс запер тяжелую входную дверь и вслед за Кэролин спустился по ступенькам на тротуар. Она поблагодарила за экскурсию.
— Спасибо вам за терпеливое отношение ко мне.
Он посмотрел через ее голову на прохожих.
— Я полагаю, вы, должно быть, собираетесь теперь домой? Могу я предложить подвезти вас?
— Вы очень добры, но я могу доехать на автобусе.
— Я был бы очень рад подвезти вас. Мне абсолютно нечего делать. Я подброшу вас домой с превеликим удовольствием.
Они прошли на библиотечную автостоянку. Мистер Коутс улыбнулся:
— Полагаю, у вас назначено какое-нибудь свидание?
— Нет. Думаю, я с удовольствием побуду сегодня вечером дома.
Он продолжал стоять.
— Полагаю, мне вряд ли удалось бы уговорить вас… — Нерешительно продолжал он говорить. — Нет, я не мог бы, конечно, не мог бы. — Он снова остановился и посмотрел на нее с надеждой. — Но… не могли бы вы… Не могли бы вы пойти поужинать со мной?
Кэролин хотела отказаться, но, увидев, как начала тускнеть надежда в его глазах, улыбнулась и сказала:
— Хорошо, это очень любезно с вашей стороны…
— Вы пойдете? — воскликнул он, не дожидаясь конца фразы. — Это чудесно, это замечательно. Итак, куда мы отправимся? В какой-нибудь тихий уголок?
Ресторан, который они выбрали, приютился в одном из незаметных переулков.
— Я оставляю выбор за вами, — произнесла Кэролин, когда он изучал меню. Кэролин разглядывала своего спутника исподтишка, пока его внимание было отвлечено.
В его виде ощущалось одиночество, которое, казалось, облекало его, подобно одежде. В волосах было больше седины, чем требовали годы. Девушка удивлялась, думая, насколько он славный и как не похож на человека, с которым работает.
Он сделал заказ и с улыбкой произнес:
— Я полагаю, что у вас уже есть бесконечный список приятелей?
— В действительности нет. Я хожу куда-нибудь с Шейном, пасынком моего дяди. Мы друзья.
— Только друзья? Вы, такая привлекательная молодая женщина? Уверен, что нет!
— О, я не принимаю Шейна всерьез, не более, чем он меня. Стоит другим девушкам только взглянуть на него определенным образом, как он уже бежит следом, как гончая за зайцем!
Они рассмеялись. Мистер Коутс произнес:
— Итак, вы свободны от привязанностей?
— Я… Я… — Собственная нерешительность вызвала у нее такое же замешательство, как и у него. Она подавила зародившееся зерно сомнения и уверено сказала: — Конечно.
Принесли их заказ, и они начали есть. Кэролин спросила:
— Как давно вы работаете в библиотеке?
— О, больше лет, чем я помню. До сих пор я успешно продвигался вверх по служебной лестнице. Но теперь остановился. (Она бросила вопросительный взгляд.) Я подвел черту под высшей должностью, поэтому не подавал заявление о повышении. Я не отношусь к тому разряду людей, которые любят всеми командовать. Я знаю пределы своих возможностей. В этом, как и в… — он посмотрел на нее, потом отвел взгляд в сторону, — других вещах.
Он повертел в руках нож.
— Мне сорок один, только на четыре года — календарных года — больше, чем Ричарду. Но что касается жизненного опыта, я старше его лет на двадцать. — Он взглянул на Кэролин. — Моя жена умерла, думаю, вы слышали? Мы были вместе всего несколько лет.
— Вы никогда больше не женились?
Он покачал головой.
— Никогда не хотел… пока.
— Мистер Хиндон тоже не женат, — отважилась Кэролин.
— Ричард? — Он состроил гримасу. — У него, конечно, есть где-то внутри сердце, но оно запрятано так далеко, что я сомневаюсь, проникнет ли когда-нибудь так глубоко какая-либо женщина.
— А миссис Харвей?
— Она — нет. Она ставит не на ту лошадь. — Он рассмеялся. — Но он держит ее на поводке и делает это так умно, что она-то думает, что все наоборот. Ему не хочется потерять такую чертовски хорошую секретаршу. Она понимает его странности. — Затем он нерешительно проговорил: — Я прошу прощения за отношение заведующего к вам, мисс Лайл.
Она набрала в легкие воздуха, чтобы ответить ему, но слова застряли в горле, она подавила странное желание закричать. Вместо этого покачала головой.
— Это… это не имеет значения.
— Но мне представлялось, что это должно вас задевать.
Она пожала плечами, безуспешно стараясь выглядеть так, будто это ее совершенно не волнует.
— Эта библиотека — его жизнь, — продолжал Грэхем. — Он переполнен решимости вытащить ее из болота, куда она попала усилиями его предшественника. Но его идеи настолько далеко обгоняют мыслительные возможности комитета, что он раздражается, когда обнаруживает, что с ним не согласны.
— И мой дядя — худший из них, полагаю?
Он пропустил вопрос мимо ушей и продолжал:
— Проблема в том, что Ричард не может и не хочет работать в рамках этой системы. Он все это время ждет случая, чтобы вырваться, пойти все дальше и дальше. Все, что мешает ему идти вперед, он начинает просто не переносить. Это касается и людей.
