Кэтрин Гарбера - Любимец фортуны
Именно поэтому она пригласила его сегодня сюда, позволила ему взять ее руку и пошла с ним вместе к входной двери. Им открыла Бетанн, и Астрид поняла, что ее старшая сестра не очень рада видеть ее с таким кавалером.
Генри вышел с кружкой пива на террасу и стал рядом со Спенсером, отцом Астрид. Спенсер говорил, как говорят жители рабочих окраин Лондона. На руке у него была вытатуирована танцующая девица. Татуировку он сделал себе еще тогда, когда служил во флоте ее величества в Японии. Это был приветливый, спокойный человек, прикованный к инвалидному креслу из-за осложнений от диабета.
Он сразу узнал Генри, ведь он помнил его с тех еще пор, когда тот играл в регби, и немедленно сообщил, что предпочитает регби футбол. Они беседовали непринужденно, пока к ним не подошла Бетанн.
— Могу я поговорить с вами? — обратилась она к Генри.
— Конечно.
— Пойдемте в беседку.
Было сразу видно, что эта женщина — юрист. Астрид никак нельзя было назвать пассивной, но Бетанн — просто воплощение заботливой старшей сестры.
В беседке она села на красную подушку и жестом предложила Генри последовать ее примеру.
— Выглядите так, как будто собираетесь предъявить мне обвинение, — сказал он.
— Не отшучивайтесь. Извините, если я не выдерживаю стиль, но я просто не могу отпустить вас, кое-что вам не сказав.
— Что именно? — спросил он.
— Моя сестра вам не игрушка. У нее есть семья, которая ее любит. И думаю, вам полезно знать, что я — специалист по правам женщин.
Генри вдруг стало жаль Бетанн. Он понял: что она кое-что знает о приключении Астрид с ее прежним хозяином и стремится уберечь сестренку от новых бед.
— Я не собираюсь причинять вред вашей сестре, Бетанн. Она мне нравится, и, если она решит, что хочет от меня чего-то большего, остановить меня не сможет никто.
— Все мужчины так говорят.
— Даже ваш муж? Он дал вам обещание и нарушил его?
Он видел Перси Монтроуза мельком, перед тем как тот отправился в Теско за льдом.
— Он в особенности, — ответила она. — Но когда он делает что-то не так, то исправляет свою ошибку. И я хочу знать, способен ли Генри Девоншир на то же самое.
— Что я должен сказать, чтобы убедить вас, что я — честный человек? Мне кажется, вы уже составили обо мне определенное мнение.
— Нет. Извините, если это так выглядит. Просто... Послушайте, я люблю мою сестру и не хочу, чтобы ей было больно.
Генри положил руку на плечо Бетанн.
— Я тоже.
Она оценивающе на него посмотрела, потом вздохнула:
— Хорошо бы.
— Генри! — крикнула Астрид.
— Я здесь! — отозвался он.
Астрид подошла к ним:
— Перси вернулся. Можно садиться за стол.
— Прекрасно! — провозгласила Бетанн, обошла их и первая направилась к дому.
— Что ей было нужно?
— Убедиться, что я не собираюсь обижать вас, — ответил Генри. — Не знаю, что произошло у вас с Даниелем, но это было нечто похуже обычного расставания. Я прав?
— Я не могу... Я не хочу говорить об этом сейчас, ладно?
Генри понял — она расстроилась. Снова, во второй раз, он увидел у нее на ресницах капельки слез. И решил пока прекратить дознание.
— Пойдемте к дому, — предложил он.
Она взяла его под руку, и они направились к патио, где ее мама накрыла стол. День был прекрасный, солнечный, один из тех, которыми в Англии, где так часто идут дожди, принято дорожить.
Перси оказался приятным человеком с чувством юмора. За столом он поддразнивал всех, включая Генри. Астрид явно нравился ее деверь, и она невинно флиртовала с ним.
— Вы любите футбол, как Спенсер? — спросил Генри у Перси.
— Отнюдь. Да и Спенсер в свое время был страстным поклонником «Лондон айриш».
— В свое время?
Спенсер развернул свое кресло и вступил в разговор.
— Мне теперь не так просто выбираться из дому, как раньше. А смотреть игру по телевизору — совсем не то что болеть за свою команду, сидя на стадионе, — пояснил он.
— Это верно. Насколько легко вам удается справляться с инвалидным креслом?
— Слушайтесь докторов, — посоветовал Спенсер вместо ответа. — Я вот не слушался, и смотрите, что со мной стало. Боюсь, я немного слишком упрям. И Астрид, как видно, унаследовала мое упрямство.
— Вынужден признать, что вы правы. Она, несомненно, точно знает, чего хочет, — сказал Генри.
— Прямо в точку, — согласился Спенсер. — Но мы любили эти игры. Знаете, когда я попал в это клятое кресло, девочки пару раз пытались доставить меня на стадион. Но им было трудно. У меня сердце кровью обливалось от того, как они мучились. И я сказал, что больше я туда не поеду.
— Да, он часто водил обеих девочек, когда они были маленькие, на стадион, смотреть игры. По-моему, у Астрид в спальне даже висел плакат с портретом какого-то игрока...
— Чей это был протрет, Астрид? — спросил Перси.
— Мама!
Астрид покраснела. Бетанн накинулась на мужа:
— Хватит уже! Замолчи!
— Так чей портрет висел у вас на стене? — спросил Генри.
— Ваш! — выпалила Астрид.
Сидевшие за столом рассмеялись.
— Она была страшно влюблена в вас, когда вы только стали играть в той команде, — сказала Мэри.
— Мама! — Астрид густо покраснела. И редкий случай, не смогла найти что сказать. Здесь, среди людей, которые лучше всех ее знали, она не могла возводить защитные барьеры.
— Ну, Бетанн была влюблена в Рональда Китинга, когда была уже взрослой.
— Он очень умный, — заметила Бетанн.
— Но совсем не то, что я, — сказал Перси.
— Мне могут нравиться мужчины и не похожие на тебя, — сказала Бетанн.
— Нет, не могут, — усмехнулся Перси.
Разговор продолжался в таком же духе. Астрид наклонилась к Генри:
— А вы в кого тайно влюблены?
— Ну... боюсь, ни в кого.
— У вас на стене не висит портрет какой-нибудь знаменитости?
Генри отрицательно покачал головой. Он никогда не стремился к женщинам-мечтам, до которых не смог бы дотянуться, предпочитая ставить перед собой достижимые цели.
— Ну же, признайтесь, какая женщина вам нравится? — поддевал его Перси.
Генри взял под столом ее руку:
— Астрид.
— Прекрасно, — сказала Бетанн. Она улыбнулась Генри, и он понял, что ее беспокойство улеглось, по крайней мере временно.
День в доме ее родителей постепенно перешел в вечер. Было уже больше десяти часов, когда Генри остановил машину у дома Астрид.
Весь день Генри был просто великолепен.
— Спасибо, — сказала она, невольно расслабившись. Ее голова лежала на подголовнике сиденья, и она только чуть-чуть повернула ее, чтобы посмотреть на него.
— За что?
Он не выключил радио в машине, и оно продолжало играть. Тихо-тихо. Американская группа. Песня «Плати за то, что получаешь». И она вдруг поняла, что человек неизбежно расплачивается за свои поступки, какое бы положение он ни занимал в этом мире. Это была песня о карме. Она чувствовала, что сегодня ее карма не пострадала.
