Виктория Паркер - Невинная соблазнительница
Данте поджал губы:
– Тебя с детства окружало богатство, Ева. Могла бы жить так же, если бы не прокутила наследство матери.
Ева вцепилась в край шезлонга так, что побелели пальцы.
– Откуда ты знаешь о наследстве? – вспыхнула она. За кого он ее принимает? Прокутила наследство? Ей потребовалась вся сила воли, чтобы выдержать его презрительный взгляд.
– Финн рассказал.
– Удивительно в таком случае, что ты ничего не знал о моем бизнесе.
Ей показалось, что Данте смутился.
– Это было давно. Я поинтересовался, на какие средства ты живешь. Больше мы о тебе не говорили.
Ева порадовалась, что солнечные очки закрывают пол-лица и он не видит разочарования в глазах. На что она надеялась? Она его никогда не интересовала.
Воцарилась напряженная тишина. Яхта обогнула скалу.
– Господи! Это твой остров?
Лазурные волны набегали на песок, тонкий и белоснежный, как сахарная пудра. Уютный пляж окружали высоченные пальмы. Их широкие листья слегка покачивались от морского бриза. Чуть дальше, среди пышной тропической зелени возвышался роскошный особняк с панорамными окнами во всю стену.
– Никогда не видела ничего более величественного и… драматичного.
– Добро пожаловать на Фанг-Тон.
После самого длительного перелета в своей жизни Ева оказалась в другом мире, другом измерении. Она почувствовала прилив вдохновения. Данте получит «Хэмптонз», даже если это будет стоить ей жизни. Взамен Ева хотела только одного – уважения. Тогда она забудет прошлое и сможет наконец двинуться вперед. Ей дан последний шанс. Она вернется домой и сделает все, чтобы больше никогда не видеть Данте.
Яхта плавно подошла к пирсу, на котором, приветствуя господина, выстроилась охрана и весь персонал. Ева почувствовала тревожное волнение – ей предстояло несколько дней играть непривычную роль идеальной хозяйки, когда сама она далека от идеала. Необходимость притворяться всю прошедшую неделю и без того далась ценой мучительного напряжения.
Пролетели два долгих жарких дня морских прогулок, купания, подводной охоты в прозрачных водах Адаманского моря, переходивших в ночные пиршества, танцы, смех. Вечером в понедельник, проводив на пирсе Якатани с женой, Данте был полон самых радужных надежд. Зная, что Ева ждет его, он стремительно взлетел по мощеным ступеням к дому. Достав из холодильника бутылку шампанского и прихватив два хрустальных бокала в платиновой оправе, он вышел на обращенный в сад-джунгли затененный балкон. Влажный воздух благоухал пряным ароматом тропических растений.
Одного взгляда на Еву хватило, чтобы у Данте привычно перехватило дыхание.
Стоя у перил и глядя в темную глубину сада, она задумчиво теребила жемчужную сережку. На матовой нежной коже выступила легкая испарина. В тонкой белой блузке и юбке до колен она походила на безгрешного ангела.
Данте поставил запотевшую бутылку на маленький стол и кашлянул, чтобы привлечь внимание. Ева повернулась к нему.
– Не томи меня, – нетерпеливо выдохнула она. – Что он сказал?
Данте не мог поверить, что ее интерес был искренним, и на всякий случай бросил равнодушно:
– Подписываем договор через две недели.
В зеленых глазах вспыхнул огонь триумфа.
– Победа! – крикнула Ева и бросилась ему на шею. Впрочем, может, он сам обхватил ее за талию и закружил. – Я так рада за тебя!
Данте спрятал лицо в ее волосах, вдыхая мягкий ромашковый запах – чистый и невинный. Его захлестнула волна эмоций. Крепко прижимая к себе гибкое тело, он старался отогнать давнее, навязчивое воспоминание и вопрос, на который не находил ответа: почему она бросилась в объятия другого мужчины спустя всего лишь несколько часов после того, как они расстались у бассейна? Почему так отчаянно умоляла его провести с ней ночь, если сгодился бы любой? Не стоило даже спрашивать Еву, потому что она, без сомнения, будет отрицать очевидный факт. Каким дураком она могла бы выставить его!
Возбуждение сразу схлынуло. Он отпустил ее и сделал шаг назад. Что бы ни было в прошлом, сейчас Ева заслуживала благодарности.
– Ты произвела великолепное впечатление на Якатани, дорогая. Он пригласил нас погостить у него в Японии когда захотим.
Ева смущенно покраснела:
– Боже мой. Как ты выкрутился?
– Никак. У меня на уме было дело поважнее – поблагодарить тебя.
– Спасибо, – ответила она с грустной улыбкой.
Данте не понимал причин этой меланхолии, но очень хотел ее развеять.
– Ладно, – поспешил сказать он, – давай отпразднуем. Я приготовил бутылку лучшего шам панского. – Он разлил янтарный напиток по бокалам. – За будущее «Витале» – крупнейшей розничной сети в мире!
– Поздравляю, Данте. Надеюсь, ты будешь счастлив.
Счастлив? У него слишком хорошая память для этого: годы самоотверженного труда, чтобы достичь вершины и оправдать имя Витале. Кто бы мог подумать, что незаконнорожденный сын совершит невозможное…
Ледяные пузырьки пощипывали язык, щекотали горло. Данте краем глаза наблюдал за Евой, обнимавшей пальцами высокий бокал.
– Почему ты не пьешь?
– Не люблю алкоголь, но с удовольствие поддерживаю твой тост.
Данте изумленно поднял брови:
– Брось, Ева. Я редко бывал в Лондоне, но твои проделки облетели все газеты мира: бесконечные фотографии, где ты вместе с… – он почему-то не мог произнести слово «любовник», – Ван Хорном, другие мужчины рядом, пьянство, разгул, эксклюзивные клубы. – Данте почти кричал, потому что перед ним была уже не Ева, а его собственная мать: покачиваясь, она стояла в дверях с очередным сожителем за спиной. Данте затыкал уши руками, чтобы не слышать стоны наслаждения и боли из соседней комнаты…
Он почувствовал привкус желчи на языке.
– Представляю, как это выглядело, – задумчиво произнесла Ева, возвращая его в реальность. – Поверь, хорошо представляю, но не виню прессу, которая ради сенсации искажала каждый шаг. Я сама позволила превратить меня в Диву. Знала, на что шла. Вернее, думала, что знаю. Мне кажется, я… потерялась. Искала что-то… но не понимала, что именно.
Падший ангел. В отличие от его матери, Ева нашла силы порвать с прошлым и теперь, как и он, жила только работой. Достойно восхищения. Но его смущали необъяснимые противоречия в поведении Евы, которые он не мог разгадать.
– Папарацци по-прежнему преследуют тебя?
– Они всегда рядом. Только здесь впервые я свободна от них. – Она подняла в улыбке уголки губ, вызвав у Данте неудержимое желание поцеловать их. – Но теперь ты не спускаешь с меня глаз. – Она поставила бокал с шампанским на стол. – Как говорится, из огня да в полымя.
– Мучит жар?
– Угадал, – слегка задохнулась Ева.
