Ольга Лобанова - Любовь как спасение

Пробуждение и первая реакция Толика на вещдоки вызвали у Александры смех сквозь слезы: похмельный синдром еще никого не делал сообразительнее. Тупо уставившись на разложенные на столе документы, Толик жалобно запричитал:

— Сашуль, пойми, это минимальные расходы, самые минимальные. Она дура непроходимая, белая такая, крашеная, из мухосранска какого-то. Но сиськи большие, губастенькая, ноги длинные. Восемнадцать лет всего…

— Хорошо, что совершеннолетняя, — за растление малолетних не посадят, — Александра была холодна, как лед.

— Нет, Сашуль, ты поверь, у нас иначе нельзя. Не поймут меня иначе партнеры, понимаешь?

— Значит, на нас двоих силенок не хватило, от меня болезнью отговорился?

— Сашуль, мне уже сорок, и такие нагрузки… Если эта коза скажет кому, что я слабак, мне же конец, засмеют. И расходы на нее минимальные, я же для семьи стараюсь, ты пойми…

Понимать, собственно, было нечего. Она смотрела и не узнавала своего еще недавно красивого, умного и щедрого мужа. А еще говорят: ничто так не украшает мужчину, как деньги. Врет народная молва, как обычно.

Окончательный разговор было решено перенести на вечер, когда Толик за время напряженного трудового дня начнет лучше соображать. Однако решению этому не суждено было осуществиться. Александра ждала его до полуночи, а потом, злая и готовая обобрать мужа до нитки, легла спать. И тут же зазвонил телефон. Звонили из больницы, дежурный врач сообщил, что ее муж находится в реанимационном отделении. Два часа назад он въехал в столб на обочине шоссе, получил сотрясение мозга, сломана переносица и рука. Скорее всего, он легко отделался, потому что машина всмятку.

— Он был пьян? — спросила Александра, хотя в положительном ответе практически не сомневалась.

— Да, степень алкогольного опьянения очень высока. Следователь придет к нему завтра, а в смысле здоровья он выкарабкается, не волнуйтесь, — успокоил врач.

— А я и не волнуюсь. Бог бережет дураков и пьяных, вот только зачем — не понимаю. Извините меня, спасибо, — изо всех сил стараясь сохранить спокойствие, сказала Александра и повесила трубку.

Ночь ей показалась бесконечно долгой. Ни вспоминать, ни перебирать прошлые счастливые годы, чтобы хоть как-то примириться с происходящим, ей не хотелось. Не хотелось думать, строить планы, искать решения — не хотелось ничего, а сна не было. И тут Александру охватил страх, почти животный, леденящий душу, парализующий мысль. Она поняла, что одна, совсем одна, ей не на кого опереться, некому поддержать и помочь. Бабушка и дед несколько лет назад умерли, один за другим. Недавно умер и отчим, сильный, надежный, лучше родного отца — ее опора во многих жизненных катаклизмах. Мама не в счет, ее саму бы кто поддержал после смерти мужа. Дочка молода еще для таких дел. Подруги? У них своя жизнь, свои проблемы, да и не в Сашиных правилах подругам жаловаться… Она одна — и, о Господи, как страшно! — падает в пропасть. Александра вдруг вспомнила, что давным-давно, в самом раннем детстве, она испытала нечто похожее — то же ощущение пропасти под ногами. И никого рядом.

…Тогда они жили в районе Чистых прудов, в большой коммунальной квартире. Сашеньке было лет пять, когда она поняла, что любит Гришу Кучера — щупленького, вечно голодного и вечно сопливого мальчика из многодетной еврейской семьи, жившей на первом этаже в их подъезде. Сашенькина бабушка очень жалела маленьких кучерят и всегда подкармливала их то котлетами, то пряниками. Вместе с бабушкой жалела соседских ребятишек и Саша, особенно почему-то Гришу. Жалела так сильно, что даже любила. Однажды во дворе она увидела, как большой мальчишка из соседнего подъезда (как его звали, Александра, сколько ни силилась, вспомнить не могла) крепко побил хлипкого Гришу. Деятельная натура Сашеньки не позволила ей остаться в стороне: она нашла ржавую железяку, вскарабкалась на дерево — до первой толстой ветки, чтобы достать до обидчика, и когда тот оказался рядом с ее засадой, со всей силы ударила его по голове. Спасло парню жизнь только то, что сил у юной мстительницы оказалось маловато. Удар пришелся на лоб, парень потерял сознание, а потом полтора месяца провел в больнице. Сашенька испугалась ужасно, хотя втайне и гордилась собой — отомстила за слабого Гришу. Сама о случившемся никому не рассказывала, но все ждала, что придут родители того парня, расскажут обо всем бабушке, и уж та всыплет ей как следует. Но никто к бабушке не приходил, жизнь во дворе текла как обычно, и вскоре Сашенька обо всем забыла. Но ей напомнили дворовые мальчишки, регулярно навещавшие друга. Однажды они принесли из больницы страшную для Сашеньки весть: парень обещал, когда поправится, убить ее. Поначалу Саша даже не испугалась — как это, убить? Разве убивают маленьких девочек? Ей было пять лет, и поверить в смерть она не могла.

Но день расплаты настал. В их дворе очередной раз вырыли широкую и довольно глубокую траншею то ли для ремонта, то ли для прокладки каких-то коммуникаций. А чтобы жители дома могли перебираться на противоположную сторону, перебросили через ров не слишком широкую и не очень толстую доску. Бабушка строго-настрого запретила Сашеньке даже наступать на столь неустойчивый мостик, но Саша, без памяти любившая бабушку, слушалась старушку не всегда. Она долго смотрела, как взрослые, балансируя руками, мелкими шажками преодолевают препятствие, ругая ремонтников на чем свет стоит. А потом решила испытать свою храбрость. Выбрала момент, когда поблизости никого не было, и решительно шагнула на доску. Доска прогнулась, но не сильно, и слегка закачалась. Поддерживая равновесие раскинутыми руками и не глядя вниз, как учил ее дед, она дошла до середины. Остановилась, перевела дыхание и сделала еще несколько шагов. До конца доски оставалось всего ничего, когда Саша опять остановилась и посмотрела вперед: на другой стороне стоял тот самый большой мальчишка, наголо обритый и с пластырем на лбу.

— Тебе передали, что я собираюсь с тобой сделать?

— Передали… — пролепетала Сашенька, поняв, что парень не шутит.

— Ну тогда я сейчас и начну тебя убивать. Деваться тебе все равно некуда, — парень решительно направился к доске, и тут Сашенька поняла, что не в силах сделать ни шагу — ни вперед, ни назад. От страха она опустила голову — и увидела под собой бездонную пропасть. Это был конец, она это почувствовала всем своим крошечным существом, и спасти ее некому. Голова закружилась, Саша вскинула руки, пошатнулась, страшный мальчишка стал уплывать, уплывать… Парень, видно, сообразил, что еще секунда, и эта девчонка грохнется в яму, — и успел подхватить ее на руки. Через несколько секунд Сашенька очнулась, увидела перед собой лицо парня и крепко-крепко зажмурила глаза — теперь она в смерть уже верила.